— Странно себя ведет? — с сарказмом переспросил Лоренс. Наконец-то отвлекся от изучения пейзажа за окном и подошел ко мне. Опустился прямо на пол, взял в руки мою босую ступню и принялся ее осторожно разминать.
Я едва не застонала от наслаждения. О, как хорошо-то! И даже ни капли не щекотно.
— Я уже говорил тебе, что эта Фиона — сексуально озабоченная идиотка, — продолжил Лоренс, с улыбкой наблюдая за тем, как я млею от его поглаживаний. — Понятия не имею, почему я ей так приглянулся. Но, право слово, я боюсь, что как-нибудь она подкараулит меня в темном уголке и изнасилует.
— А ты не ходи один по темным уголкам, — посоветовала ему я, жмурясь от удовольствия.
Если честно, мне уже совершенно не хотелось продолжать беседу. Пальцы Лоренса медленно, но верно поднимались по моей ноге вверх. Сейчас, к примеру, он растирал мою щиколотку. И я хотела просто сидеть с закрытыми глазами и молча млеть от новых ощущений.
Но ситуация с Фионой продолжала меня царапать, не давая полностью расслабиться. Поэтому я глубоко вздохнула, силясь вернуть над своим разумом контроль, и продолжила:
— Видишь ли, мне показалось, что она не владеет своим телом. Это… ай!.. как-то необычно… ой!.. и вообще… ай-ай-ай…
Когда Лоренс пощекотал меня под коленкой, я окончательно потеряла мысль и замолчала, сорвавшись в конце несвязной фразы на долгий прочувственный стон.
Но мои слова заинтересовали Лоренса, и он остановился, поэтому я застонала вновь — на сей раз от разочарования.
— Поясни, что ты имеешь в виду, — потребовал он, глядя на меня снизу вверх.
— Когда мы выходили из комнаты, я специально посмотрела на нее, — сказала я. — И знаешь, она напомнила мне куклу, безвольно замершую в ожидании очередного приказа.
— Чушь! — презрительно фыркнул Лоренс и вновь принялся мягко поглаживать мои ступни.
— Почему это? — немедленно оскорбилась я, пытаясь не обращать внимания на его действия. А то мои мозги немедленно растеклись бы от удовольствия и я окончательно перестала бы соображать.
— Потому что на ней нет чар подчинения, — снисходительно пояснил Лоренс, неуклонно продвигаясь своими пальцами выше и выше. — Уж поверь мне, я бы заметил.
— А разве такого состояния возможно добиться только магией? — упорно возразила я. — На курсе травоведения нам рассказывали, что можно создать особое снадобье, способное полностью блокировать волю и разум человека… О-о-о!..
Я застонала и откинулась на спинку кушетки, мгновенно потеряв желание говорить дальше. Пальцы Лоренса достигли пределов моих чулок и сейчас дразняще поглаживали обнаженное тело, с каждым мигом пробираясь все ближе и ближе к краю кружевных трусиков.
И на этом волнующем моменте он опять остановился.
— Продолжай! — потребовал он, нахмурившись. Видать, мои слова его зацепили.
— О чем это я? — послушно забормотала я, пытаясь вновь сложить мозаику из разрозненных кусочков. — Ах да, о снадобье. Естественно, основным компонентом его будет какой-нибудь наркотик. Та же дурман-трава вполне подойдет. Это заставит человека быть послушным. А еще ему и в голову не придет обратиться к властям. Пригрози лишить его новой дозы — и он начнет ползать перед тобой на коленях.
— Но Фиона не похожа на человека, подсевшего на дурман-траву, — резонно возразил Лоренс. — Я слишком часто видел этих бедолаг, поэтому знаю, о чем говорю. Они отличаются заторможенностью движений, медленной речью…
— Наркотик — лишь одна из составляющих снадобья, — перебила его я. — Добавь в него возбуждающих трав, например женьшеня, эхиноцеи. Капельку коры кофейного дерева. И любая заторможенность уйдет. А если поиграть с магическими составляющими, то сумеешь полностью нивелировать наркотическую компоненту и скрыть ее воздействие на организм подопытного.
Глаза Лоренса как-то очень нехорошо заблестели от моей последней фразы, и я торопливо добавила, сообразив, насколько это подозрительно прозвучало.
— Ну, это в теории, — смущенно проговорила я. — Все надо подбирать экспериментальным путем. Я просто говорю, как поступила бы, если бы передо мной стояла такая задача.
— Дурман-трава, говоришь, — задумчиво повторил он и вытащил руки из-под подола моего платья. Сложил их на груди, продолжая сидеть у моих ног.
— Нет, понятное дело, я ничего не утверждаю, — затараторила я, испугавшись, что он решит, будто мои слова каким-либо образом бросают тень на его мать. — Возможно, я ошибаюсь, и Фиона, выражаясь твоим языком, просто озабоченная дура. И все-таки прежде я никогда не встречала особы, которая была бы настолько… зацикленной, что ли… на одном человеке.
— Не на одном, — исправил меня Лоренс, хмурясь все сильнее и сильнее. — О Фионе давно ходит нехорошая слава в том круге, где я вращаюсь. Скорее даже не о самой Фионе, а о ее матери. Поговаривают, что месси Улеана Угьер пользуется красотой и глупостью дочери и самым наглым образом подкладывает ее в постели богатых мужчин. Сама-то Улеана уже давно не популярна среди мужского пола из-за преклонного возраста.
— Фионе на вид лет двадцать, может быть, на пару лет больше, — удивленно сказала я. — Сколько же ее матери?
— Порядка семидесяти, — ответил Лоренс. Помолчал немного, видимо, произведя в уме несложные подсчеты, и удивленно присвистнул, с искренним недоумением выдохнув: — Ничего не понимаю! Это во сколько она родила дочь? Неужели в пятьдесят?
Я почесала нос. Что-то чем дальше, тем больше мне эта история не нравится. Пожилая месси, не гнушающаяся тем, что подкладывает свою дочь под нужных людей… Сама дочь, более напоминающая вялостью и покорностью марионетку… Сдается, что все это весьма неприятно попахивает.
— Матушка говорила мне, что ее подруга очень долго не могла забеременеть, — медленно проговорил Лоренс. — Поэтому рождение Фионы стало для нее чудом. Она около года провела в горном монастыре, беспрестанно молясь богине-матери. И в Бристар вернулась уже с новорожденным ребенком. Поэтому никто не видел ее беременной.
Я глубокомысленно хмыкнула. Мысли Лоренса, по всей видимости, потекли в том же направлении, что и у меня чуть ранее.
— Скажи, Беата, если Фиона действительно находится под воздействием дурман-травы, ты сможешь это определить? — внезапно спросил меня Лоренс и встал.
Теперь он смотрел на меня сверху вниз, и его взгляд ощутимо давил мне на голову. Должно быть, выводы, к которым пришел королевский дознаватель, ему очень и очень не понравились.
— Есть один способ, который позволит выяснить все наверняка, — неохотно ответила я. — Отвар синеголовника с дамианой, настоянный на слезах русалки, способен моментально отрезвить человека.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
