- То есть?
- Он не мог привезти ее с собой. После инцидента с Франциской Галле все пассажиры прошли тщательный досмотр. Ветеранское удостоверение позволило Зайну не ждать в очереди. Но не избавило же от досмотра как такового? Он не мог купить ее в аэропорту - это все же не подземка, там таким не торгуют...
- Взял в камере хранения, - предположил Эберлинг без прежней уверенности.
- После шереметьевского теракта шестьдесят восьмого года все секции камер хранения оборудованы средствами видеонаблюдения, - возразил Власов. - Зайн это, конечно, знает. И вряд ли стал бы светиться лишний раз и засвечивать того, кто оставил ему реквизит. Впрочем, видеозаписи нужно проверить. Но в любом случае, у него просто не было на это времени. Он провел в аэропорту всего 22 минуты. За это время ему нужно было пройти досмотр. И избавиться от коляски. И, я думаю, он очень спешил покинуть аэропорт как можно быстрее. Чтобы не встретиться на двух ногах с теми, кто запомнил его как инвалида.
- Пожалуй, ты прав, - вынужден был согласиться Хайнц. - Я, конечно, запрошу у русских данные видеонаблюдения, но едва ли это что-то даст. Допустим, Зайн предложил таксисту остановиться у какой-нибудь станции подземки... Нет, слишком велика вероятность, что водка не оказалась бы смертельной. Обычно в таких местах она просто отвратного качества. Но и только. Вариант, что Зайн отыскал таксиста на другой день, чтобы убить его, и вовсе нелеп. Значит, не Зайн. Значит, кто-то в Москве его прикрывает. И этому кому-то не составляет труда по номеру машины... и, возможно, имени таксиста на приборной панели... быстро найти этого таксиста и уничтожить.
- Ну, это-то не трудно, - заметил Фридрих. - Заявиться в таксопарк с сообщением, что в такси номер такой-то была забыта ценная вещь...
- Да, но в том-то и дело, что никто не заявлялся, - заявил Эберлинг с ноткой самодовольства в голосе. - Не думай, что эта мысль пришла только тебе. Мы проверили. Никто не распрашивал о покойном. Ни его коллег, ни отдел кадров. Значит, и так знали, где живет таксист, обслуживающий пассажиров международного аэропорта. А это, друг мой Фридрих, даже не крипо. Это ДГБ.
- ДГБ боится тронуть заслуженного дойча. И пытается добыть у него нечто руками Зайна, - пробормотал Власов. - Вполне возможный вариант.
- Добыть? Заслуженного дойча? Ты о чем? - встрепенулся Хайнц.
- Я тут набросал одну схемку... Ты допил? Тогда пойдем в комнату.
- Кажется, доктрину Мюллера можно официально признать похороненной, - хохотнул Эберлинг, поднимаясь из-за стола. - И я это поддерживаю. Вдвоем у нас получается лучше и быстрее, чем когда каждый идет по своему следу. Тем более что следы могут пересекаться.
- Вот-вот, я и думаю об их пересечениях, - покивал Власов. - Пока у нас имеются следующие фигуранты...
Десять минут спустя, выслушав пояснения друга и коллеги и изучив его схему, Эберлинг вдруг поднял палец жестом внезапного озарения:
- Слушай, ты подал мне ценную идею по Зайну, а я могу отплатить тебе кое-чем по Веберу. Мы все время исходили из того, что Вебер встречался с убийцей на точке А. И это порождает кучу странностей - отсутствие следов сопротивления, незапертая дверь, пустая кассета... А что, если встреча произошла где-то в другом месте?
- Экспертиза не подтверждает перемещения тела после смерти.
- Оно могло перемещаться до смерти! Когда ты сказал про две дозы, у меня как что-то щелкнуло. Допустим, первую, "щекотуна", он получил где-то еще. Там из него все вытрясли, а потом вручили ему шприц и приказали вернуться домой и сделать себе укол. И все наши странности тут же становятся логичными и естественными!
- А нотицблок? - напомнил Фридрих.
- Может быть, остался там же - назовем это место точкой X. А может, его и впрямь прихватил случайный мальчишка.
- Кстати, насчет мальчишки - он должен был быстро обнаружить, что защищенный паролями нотицблок ему бесполезен. И что стандартным замыканием перемычки пароль не сбрасывается. Тогда он его либо выбросит, либо попытается продать. Надо засадить парочку агентов за чтение объявлений о продаже нотицблоков "Тосиба" в газетах и электронных конференциях. И самим дать объявление о покупке по цене выше средней...
- Я как раз подумал об этом.
- Что же до твоей идеи в целом... не могу не признать, гипотеза стройная. И что, у тебя есть предположения, ради кого мог Вебер отправиться на эту точку Х, никого не предупредив? Если, конечно, не рассматривать версию похищения прямо на улице.
- Вебер был слишком разумен и осторожен, чтобы лезть в какие-то сомнительные места. И вообще предпочитал сидеть на точке А. "Как паук в центре паутины" - это его собственные слова. Уж если он куда-то отправился, должны были выполняться два условия. Во-первых, это место выглядело абсолютно безопасно. По крайней мере, для человека ранга Вебера. А во-вторых, это была та самая гора, которая не идет к Магомету.
- Это что, мусульманская поговорка? - удивился Власов.
- Нет, русская, - с удовольствием возразил Эберлинг, - хотя, кажется, корни у нее оттуда... Я имею в виду, что находившееся в этом месте ни при каких реальных обстоятельствах не пришло бы к Веберу само. Обоим условиям удовлетворяет, например, госучреждение. Частная фирма куда менее вероятна. Другой подходящий пример - некий достаточно респектабельный салон. Ну, скажем, сходка умеренных демократов, отвергающих насильственные методы борьбы с властью. Отвергающих, но...
В кармане Власова мелко затрясся целленхёрер.
- Власов, - это был голос фрау Галле. Судя по началу разговора, она решила не утруждать себя приветствиями. - У меня несчастье. Вы мне нужны сейчас же. Выезжайте немедленно к гостинице, ждите меня у входа...
Фридрих решил, что подобный тон по отношению к себе позволять нельзя: похоже, нахальная бабёнка уже вообразила, что он у неё в кармане.
- Во-первых, - ледяным голосом произнёс он в трубку, - здравствуйте. Во-вторых, вы нарушили нашу договорённость: звонить мне каждый день и сообщать о ваших планах. В-третьих, я занят. Возможно, когда я закончу свои дела, я смогу выкроить время, чтобы повидаться с вами. Если, конечно, вы мне скажете, в чём дело. И если я сочту нужным...
- Бросьте, - простонала в трубку журналистка. - Всё очень серьёзно. Я не знаю, что делать. Я в отчаянии. Бросайте все свои дела и приезжайте.
- Сначала объясните, что у вас стряслось, - потребовал Фридрих.
- Не могу. Вы взрослый человек и должны понимать... Выезжайте, всё объясню потом.
Власов прикинул уровень истерики в голосе Галле, и решил, что причина может быть только одна.
- Что-то с Микки?
Журналистка сдавленно охнула.
- Вы... вы не должны были этого говорить... Ладно, теперь всё равно. Да. С Микки. Выезжайте.
- Подождите немного. Как это произошло? При каких обстоятельствах? Возможно, я смогу что-то узнать...
- Нет. Вы ничего не поняли. Выезжайте сейчас же - или больше никогда меня не беспокойте. Слышите? Вы нужны мне здесь, сейчас... выезжайте!... - в трубке раздались короткие гудки.
Kapitel 18. Тот же день, позднее утро. Москва, улица Гудериана, 1, корпус 2 - улица Бутырский Вал, 8а, кв. 23.
Журналистка плюхнулась на сиденье "BMW" как мешок с крупой. Ее лицо выглядело осунувшимся и постаревшим.
- Они похитили Микки, - наконец, выдавила из себя журналистка.
- Кто - они? - решил выяснить Власов.
- Вы что, не понимаете? Они! - у фрау затрясся подбородок. - Они! Теперь я не знаю, что они с ним сделают. Накачают наркотиками. Или будут пытать. Или заставят отказаться от меня... Я не знаю. Они на всё способны. Вы хоть что-нибудь понимаете? - обратилась она, наконец, к Власову.
- Пока ничего, - честно ответил тот. - Кроме того, что, торопясь к вам, я трижды нарушил правила дорожного движения. Хорошо, что дорожной полиции на месте не оказалось.
Это было не совсем так: в одном месте он таки напоролся на пост. Похоже, однако, что обещание давешнего патрульного занести номер его машины в особый список было выполнено - погони за ним не было, и на следующем посту его не останавливали. Однако, штрафная квитанция на него выписана и придётся её оплачивать... Стоит ли истерика фрау Галле этих расходов, он пока не понимал.
- Какая полиция? Какие дороги? - продолжала истерить журналистка. - Вам что, не ясно, что это операция ДГБ и гестапо? Они действуют вместе, эти выродки, это всё одна шайка. Ирину они тоже, наверное, убили. Они всех убивают. Меня тоже убьют. Сначала будут пытать, потом убьют, они всегда так делают, - порадовала она Власова оптимистичным прогнозом. - Я не знаю теперь, как быть. Надо прятаться, а я не знаю где. Это вы уговорили меня остаться здесь, - внезапно вспомнила она. - Вы меня подставили. Либо вы из их шайки, либо вас разыграли втёмную.
- Вы бредите, - резко сказал Власов. - Вы только что говорили о какой-то там операции гестапо. В таком случае, в Берлине вы тоже были бы уязвимы.
