Темурез дал мне сбежать, но отпускать не собирался. Навис надо мной, поцеловал в висок, в щеку, в подбородок, в кончик носа, в губы, мягко повернул меня на спину и устроился между ног. Я тут же инстинктивно уперлась ладонями в его мощную грудь, но он перехватил мои запястья, завел их над головой и вновь заполнил мое лоно. Терпимее, мягче, но я все равно зашипела и напряглась.
Тима без снисхождения наращивал темп, и как ни странно нестерпимые спазмы стремительно оставляли меня, уступая месту наслаждению. И вдруг мне стало так хорошо под ним, таким большим, сильным, красивым, что признание зажгло на языке, принуждая меня открыться! Но я сдержалась. Я хотела сказать это не на эмоциях, не в состоянии коварной эйфории, а сознательно.
В момент этой мысли, Темурез вышел из меня и с хриплым стоном вдавился горячим, напряженным до предела членом в мой живот. Теплые струи брызнули на кожу, наверное, запачкали смятое платье, но это меня не особо волновало. Я неотрывно смотрела в черные глаза и поняла без слов, что нам сегодня будет не до ужина…
Спустя несколько часов уставшие, довольные и влажные после душа, мы в обнимку лежали на простынях. Каждый думал о своем, и каждому что-то не давало уснуть.
– Это ведь было не настоящее свидание, – капризно заметила я, перебирая черные волоски на крепкой груди.
– Нет. Но вряд ли оно бы закончилось иначе, – съехидничал Тима.
Я улыбнулась, но улыбка быстро растаяла, а мой взгляд стал задумчивым. Он заметил это и приподнял мое лицо за подбородок.
– У нас впереди много времени, мышонок, – уверил меня Тем. – Обещаю тебе, что мы наверстаем упущенное.
Никак не откликнувшись и глядя в черные глаза, я вдруг поняла, что это тот самый момент и негромко произнесла:
– Я хочу тебе кое-что сказать. – Кажется, он напрягся. Лицо стало серьезным. – Только… это как прыжок с высоты без запасного парашюта, понимаешь? Когда я скажу, у меня не будет пути назад, если вдруг парашют не раскроется!
– Я понял. Ты хочешь, чтобы я отнесся к этому серьезно.
– Да.
– Тогда говори.
Не так-то это легко. Закусив губу, я неловко попросила:
– Можно я на ушко?
Тима еле сдержал улыбку.
– Давай на ушко, – согласился он и даже голову повернул, чтобы ближе было.
– Я… тебя… люблю.
Я отстранилась и впилась взглядом в мужское лицо. Темурез не улыбался, не хмурился, он просто замер в одном положении глядя в потолок. Затем медленно повернулся, обнял меня так, что дыхание перехватило, и серьезно сказал:
– Считай, что я прыгнул вместе с тобой.
Эпилог
Треск поленьев дополнял уют небольшой гостиной номера, который мы сняли в одном из отелей Приэльбруссья. В том самом отеле. Мы часто сюда приезжаем вдвоем, чтобы отдохнуть от всего и всех, и для меня это особенное место. Наверное, потому, что всегда будет ассоциироваться с нашей первой ночью…
Тёплые руки Тимы обвили мою талию, настойчиво прижимая к крепкой груди, и пушистый ковер приятно защекотала обнаженную кожу. На мне была лишь мужская рубашка. Его рубашка.
— О чем думаешь? — услышала над самым ухом бархатный голос, который вызвал приятную дрожь в моем теле.
Довольно улыбнулась, нежась в объятиях любимого. Смотри, какой ревнивый, даже подумать не дает без его ведома.
— Не поверишь. Думаю, подойдет ли букет из пионов к ее персиковому платью?
Тима цыкнул и недовольно протянул:
— Малая... Все-таки загрузила тебя.
— Она просто переживает, что не успеет, — попыталась я ее выгородить.
Но, честно говоря, вся эта предсвадебная суматоха и истерия Миланы по поводу каждой мелочи, и вынудило меня в прямом смысле сбежать в горы!
Да, семьи с обеих сторон, наконец, договорились — Реваз ездил в Грузию и официально сватался за Милану, обещал устроить шикарный праздник и сделать ее счастливой. Не знаю точно, что подкупило семью Темуреза — обещание беречь Лану как зеницу Ока или устойчивый статус семьи Реваза, или дорогущее кольцо с бриллиантом на помолвку, но они дали благословение, и влюблённые скоро поженятся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но всего этого конечно не было бы без участия Темуреза. Он закрыл глаза на обман за своей спиной, но взял с Реза зарок, что Лана доучится, а уж после закопается в памперсах.
Не знаю удастся ли им это… Но думаю Реваз заинтересован в том, чтобы любимая получила достойное образование. Даже если ему придется самому закопаться в этих памперсах, пока Лана будет сдавать экзамены.
— Я разрешаю тебе забить и просто отдыхать эти дни, — заявил Тима.
— Спасибо, мой хороший, — тепло отозвалась я. — Только боюсь, она меня и здесь по wi-fi выследит. Вот правда! Когда у меня будет свадьба, я обойдусь самым маленьким кафе, самым скромным платьем и самыми узким кругом гостей! И никакой головомойки подругам.
— Да конечно, — недовольно рыкнул Тима. — Придется тебя огорчить – я планирую делать свадьбу по грузинским традициям. Так что поверь, у тебя будет веский повод оторваться на Лане по полной.
Я задумчиво нахмурилась, а затем невинным голоском поинтересовалась:
— А кто сказал, что я о нашей свадьбе говорила?
Тишина. И мужские руки перестали меня гладить. А потом как начали щекотать беспощадно, что я завалилась на бок, хохоча до слез.
— Ты щто говорыщ женьщина?! — пробасил он с кавказским акцентом. — А по жопе?
Это он пригрозил на чистом русском, так что я сразу сдалась:
— Все-все!.. Я пошутила.
— То-то, же!
Тима вернул меня на место, и собственнически прижал к себе, заставляя сердце горячо забиться. На самом деле он мне даже предложения еще не делал. Но мы часто рассуждаем о будущем, о свадьбе, о планах, и Темуреза абсолютно не пугает подобная тема, что наводит меня на мысль, что не далек час, когда я буду так же скакать, как и Лана.
Все дело в его отношении к этому значимому событию, насколько я успела сделать выводы из наших разговоров. Тима принципиален в том, что все должно быть сделано по правилам и в самом лучшем виде! И думаю, больше всего его заботит именно мое знакомство с грузинскими родственниками…
Я читала, что в Грузии существует кастовость и большое значение имеет приданное невесты, которого у меня… нет. Поэтому я не задаю вопросы и все чаще отшучиваюсь на эту тему. Я просто хочу быть с ним. Любить его и чувствовать его любовь.
Паша не сразу понял меня и принял мой выбор. Знакомство выдалось очень напряженным — он скептически отнёсся к новости, что я и Темурез теперь вместе, но ему пришлось принять мою сторону.
Хотя брат до сих пор настороженно относится к моему мужчине, я надеюсь, что со временем он отпустит ситуацию. Я уверена, что сделала правильный выбор, и Тима пока ни разу не заставил меня усомниться в этом.
— Папу выписывают завтра, — сообщила я, разглядывая языки пламени, пляшущие вокруг поленьев в камине.
— Уже?
— Да… По правде говоря я не ожидала, что он сможет взять себя в руки и справиться с зависимостью. Но у него получается! Ради меня и памяти мамы.
Темурез определил моего отца в хорошую частную клинику, специализирующуюся на пагубных зависимостях. Конечно же, с его согласия — Тима долго говорил о чем-то с моим папой, и он, к моему удивлению, согласился пройти лечение.
Папа не пьёт уже несколько месяцев, даже начал снова заниматься резьбой по дереву. Он оставил свое хобби уже очень давно. В квартире осталось лишь несколько предметов быта, сделанных его руками — остальное давно ушло по пьянке в чужие руки.
Сейчас отец словно очнулся — понял, как много упускает в жизни и старается наладить общение со мной. Сразу простить у меня не вышло, но я понимала как ему нелегко и сделала шаг навстречу. Родителей не выбирают, а то, что папа все же поборол свою привычку для меня очень ценно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ну а я счастлива здесь и сейчас, и чувствую себя уверенно. Тима дает мне это чувство.
Мой любимый мужчина, мой защитник, моя опора.
