– Темурезом.
– Да. Даже если бы ты рассказала, она бы не поняла, поверь, и жить с ней под одной крышей стало бы очень трудно. Или же она бы попросила тебя продолжать ее прикрывать и дальше, считая свои отношения важнее, чем ваши и искренне полагая, что братец скоро с тобой наиграется.
– Но он не играл!.. – возразила я горячо. – Все изменилось и… Это ведь я попросила его не рассказывать ничего сестре!
Паша снисходительно скривил губы и уставился на меня в упор.
– Он – подонок, Ника. Сноб и заносчивый тип, который воспользовался твоей неопытностью, а потом попытался склеить из этого отношения. Даже если бы у вас и вышло что-то, эти отношения далеко бы не зашли.
Я нервно выдохнула, внутренне сопротивляясь услышанному, и упрямо ища аргументы против его выводов.
– Почему ты так уверен?..
– Его поступки говорят об этом, – безапелляционно заявил Паша. – Подумай, Ника – он готов глотку перегрызть за честь своей сестры, а как он отнесся к твоей чести? Лично мне очевидно, что для чего-то серьезного он будет искать себе именно такую как его сестра.
Сердце будто лезвием ножа полоснуло, и слезы набежали на глаза. Паша говорил то, что я не хотела признавать, то, что я упрямо игнорировала, когда еще жила в его доме, но как же было больно это слышать... Так мерзко сразу себя ощутила и унизительно.
– Не плачь, малышка. – Брат сорвался с места, стоило слезинке скатиться по моей щеке. Приобняв меня за плечи, он сел рядом на корточки и сконфуженно взял меня за руку. – Ни один мужчина не стоит твоих слез, слышишь? Ты добрая, красивая девчонка, просто в людях плохо разбираешься… Но ты не должна себя винить за это. И не должна жалеть о прошлом, ведь ты поступала так, как чувствовала!
Я перестала всхлипывать и растерянно уставилась на Пашу.
– Все будет хорошо, – пообещал он серьезно, ласково убрав волосы с моего лица. – Все мы ошибаемся и получаем опыт. Нужно просто вынести урок и двигаться дальше! К тому же теперь у тебя есть тот, кто перегрызет глотку за твою честь.
Разговор с Пашей оказал на меня большое влияние и, словно бальзам, принес настоящее исцеление для души! Мне как будто все разложили по полочкам – боль, чувства, обида, стыд – все это перестало мешаться в кучу, сбивая меня с толку и заставляя метаться из крайности в крайность.
Тяжесть переживаний по-прежнему мучила, но я словно выплыла на поверхность, ощутила свежий глоток воздуха жизни и нашла необходимый ориентир!
Впервые за последнее время, я засыпала с покоем в сердце. Последние слова Паши отпечатались в сознании и повторялись его голосом, вызывая улыбку на моих губах и обнадеживающее чувство защиты.
Я верила ему. Его слово для меня имело вес, поэтому я верила, что… Все. Будет. Хорошо.
Сердце колотилось в груди, когда я распахнула глаза, в поисках дребезжащего телефона. Кромешную темноту освещал мигающий дисплей, сигнализирующий о входящем звонки.
– Алло, – растерянно просипела я в трубку, приняв вызов с незнакомого номера.
– Ника, это я…
По телу иголками пробежал жар.
– Лана?..
– Прости, что так поздно, я… Я просто не знала, кому еще могу позвонить... Никто не поймет!..
– Господи, что случилось?! – испуганно выдала я. – Где ты?
Она всхлипнула и несколько секунд справлялась с плачем.
– Я сбежала из дома... Просто… не могу так больше!..
Я села в кровати и взволнованно убрала волосы со лба.
– Лана, где ты сейчас?
– Я тут… возле парка, – сбивчиво отозвалась она. – Сейчас такси подъедет, и я не знаю, как быть… Мне очень неудобно, Ника, звонить тебе, после того как мы разошлись в ссоре, но я боюсь!.. Пожалуйста, можно я к тебе приеду?..
Вот она сила момента. Вставая перед выбором, кто-нибудь задумывается о последствиях в ту же секунду? Я – точно нет. Приоритеты мгновенно расставились в голове. Для меня не важны были обстоятельства, а то, что подруге нужно как можно скорее попасть в безопасное место!
– Не сбрасывай звонок! Я скину тебе адрес.
Мы держали связь вплоть до того момента, когда такси притормозило возле нужного подъезда и я выбежала Лане навстречу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Растрепанная, заплаканная, одетая абы как, она кинулась мне на шею и сквозь плачь, пролепетала:
– Блин, я так соскучилась!.. Прости меня, Кулек, прости… Я такая дура, что впутала тебя во все это!..
– Ч-ш-ш, успокойся!.. – я погладила ее по голове, украдкой стирая свои слезы, и обняла за плечи. – Пошли, а то холодно.
Лана чувствовала себя скованно в моей квартире, но не так будто ей некомфортно в скромной обстановке, а скорее неловко и стыдно передо мной.
Усадив подругу в кресло, я принесла ей воды, потому что она продолжала всхлипывать и вздрагивать от плача. Некоторое время Лана смотрела в пространство, будто страшные события стояли перед ее глазами и она никак не могла отойти от них.
– Милана, – осторожно окликнула я и карие глаза, наконец, сосредоточились на мне. – Расскажи мне, что случилось?
ТЕМУРЕЗ
Тем же днем, на закате.
В очередной раз поймал себя на том, что в упор не вижу инфу на мониторе, а пялюсь в воздух. Беда зеленоглазая… Никак не выходила из головы встреча в стенах вуза. Каких-то пару секунд, а вцепились намертво в мозги!
И ведь знал, что, скорее всего, встречу ее. Не просто знал – взглядом как помешанный выискивал среди проходящих размалеванных малолеток, пропуская через слово нескончаемый треп рыжей кураторши. Та чуть ли не брызжа слюнями, пыталась донести до меня, что прерывать учебу в середине курса крайне опрометчивое и невыгодное решение.
Возможно.
Но решение уже было принято, а свои решения менять я не имел привычки.
Еще не увидев ее – даже головы не повернув, я рассеянно отметил, как притихло все вокруг, будто кто звук убавил. Или же это внутри меня стало тихо… И взгляд безошибочно поймал знакомую фигуру возле большого стенда, где толпились все кому не лень.
Глаза в глаза и в моей груди, точно стрелком натянутая тетива, мышцы сердца затянули стук. Но слишком быстро кончился контакт – отвела взгляд, будто не хотела давать лишнего мгновения, не хотела, чтобы прочитал хоть что-то на лице. Или же бежала, чтобы не обжечься о то, что отразится в моем взгляде.
Не знаю, чего я хотел в тот момент больше – чтобы ушла скорее или осталась и обожглась, но по венам кипятком разошлось безотчетное недовольство.
Собой недовольство. За то, что покоя не давал ей в мыслях, за то, что окончательно не отпускал из своей реальности, за то, что как придурок ревновал упрямую девчонку к чужой помощи! Я ведь до сих пор вынюхивал – где живет, с кем общается, что за родственник ошивается возле нее?
Это уже напоминало форму зависимости!
Меня не просто дергало чувство ответственности – я не мог избавиться от навязчивой потребности проверять обстоятельства жизни Вероники. Как будто имел на это право. Как будто упустил из виду несмышленыша, который легко мог попасть в ловушку!
Или мне просто хотелось так думать? Чтобы не признавать, что дело вовсе не в ответственности…
Телефон на столе ожил, обрывая важную мысль, до которой я добрался.
– Да, Виктор.
– Я извиняюсь за беспокойство, – пробасил начальник охраны. – К нам тут это… гость заявился.
Я нахмурился и, метнув взгляд в окно, поднялся из-за стола. Приблизился и лицо окаменело, а внутри шаровой молнией раскатилось бешенство.
Глазам поверить не мог!
Знакомый серебряный джип светил фарами в ворота и раскатисто газовал, явно намереваясь в них въехать!
– Без вашего участия не обойтись, как вы понимаете...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Понимаю, – сухо бросил. Все были проинструктированы для случая визита казановы, но явно к такому не готовились. – Твои предложения?
– Смотря, насколько важен гость? Могу пригрозить стволом, – беспечно сообщил видавший жизни Виктор и в этот же момент глухой, протяжный стук долетел до окна – джип врезался в ворота, которые хорошенько шатнуло. Старший охраны не растерялся: – Ну, или бахнуть по колесам… Если что боеприпас наготове!
