Скваттер. Послушай, путник, прошло уже больше недели, как я купил последнюю бочку. Отсутствием жажды мы тут не страдаем, так что мы ее просто выпили.
Путник. Что ж, очень жаль. А скажи, дружище, почему ты все топчешься на месте и не играешь дальше?
Скваттер. А куда дальше-то?
Путник. Я имею в виду, почему не доиграешь до конца?
Скваттер. Послушай, путник, ты умеешь играть на скрипке?
Путник. Да так, немножко.
Скваттер. На скрипача ты вроде не похож, но ежели ты полагаешь, что у тебя получится дальше эта проклятая мелодия, валяй, попробуй!
Полковник Фолкнер слез с лошади и, улыбнувшись, взял у скваттера скрипку. Мелодия эта была ему хорошо знакома, и он начал играть. Он был прекрасным скрипачом, просто мастером, и доиграл мелодию до конца чисто и даже с блеском.
О-о, вы бы посмотрели на лица этой арканзасской семейки! Произошло чудо. Они просто одурели от восторга и притопывали, пританцовывали в такт музыке. Вы же знаете, как арканзасцы любят музыку — больше, чем кошка сливки! Хорошая мелодия им дороже длинной политической речи, это уж точно. Славная песня — вот прямой путь к их сердцу.
Когда полковник Фолкнер кончил играть, скваттер воскликнул:
— Путник, будь дорогим гостем, не стесняйся, присаживайся! А ты, Сэлли, не топчись на месте, словно шестерня, увязшая в грязи после сезона дождей. Давай быстрей в погреб, куда я схоронил того борова, которого зарезал нынче утром. Отрежь-ка хороший кусок, отбей и поджарь для нас с этим славным джентльменом. Да не мешкай! Потом отыми доску в изголовье нашей кровати и достань кувшин, что я припрятал от Дика. Побалуй нас винцом! Тилл, голубка, полезай на чердак и развяжи мешок, в котором у нас сахар. Дик, отведи-ка лошадку нашего дорогого гостя под навес и задай ей сена и овса. Не скупись!
— Па, — сказала Тилл, — у нас не хватает ножей, чтоб накрыть на стол.
Скваттер. Ха, а колун, и топор, и секач, и мой столярный инструмент, и старый бабушкин нож, и тот, который я вчера насадил на ручку, это что, по-твоему, мало для двух джентльменов, которые решили спокойно пообедать? Плюнь мне в глаза дорогой гость, если хоть словом я упрекну тебя в чем. Оставайся у нас сколько твоей душе угодно. Можешь и есть и пить вволю только играй нам на скрипке хоть изредка. А как насчет кофе к ужину?
Путник. Можно, сэр.
Скваттер. Мы в лепешку расшибемся, лишь бы тебе угодить. А пока наши дамы там валандаются, сыграй что-нибудь, а? Спать мы положим тебя в сухом месте, уж будь спокоен.
И пока женщины суетились и стряпали, полковник вскинул к подбородку скрипку, взял смычок и сыграл снова знакомую мелодию, потом новую и еще новую — на радость скваттеру и всей его семье. Живей, веселей! Ноги сами так и пустились в пляс. Глаза разгорелись, лица сияли, словно в день праздника.
Гость играл, пока запах жареной свинины не сделался слаще цветочного аромата.
Все расселись вокруг неотесанного бревна заместо стола, и пир начался. Но вот полковник, наевшись досыта, откинулся на спинку.
— Скажи, друг, — обратился он к хозяину, — а по какой же дороге мне завтра идти отсюда?
Скваттер. Никаких завтра, путник! Шесть недель сидеть тебе в этой лисьей норе. А когда придет срок идти, видишь во-он овраг? Ну так, стало быть, ты пересечешь его и пойдешь по дороге до самого берега реки. Примерно через милю будет небольшое поле акра в два, два с половиной. А еще через две мили начнется чертово болото. Могу побиться об заклад, поганей места ты не встречал, путник. Засосет лошадь с попоной. А под ним футах в шести гладкая дорога.
Путник. Как же мне до нее добраться?
Скваттер. Когда начнется засуха, никак не раньше. Ну так вот, а еще через милю дорога эта оборвется. Иди хоть направо, хоть налево, все одно сам увидишь, дорога кончилась. И тебе крупно повезет, если ты найдешь оттудова дорогу назад к моему дому, который всегда открыт для тебя. Живи, и радуйся. и играй нам на скрипке сколько твоей душе угодно!
И полковник остался в гостях у этой музыкальной семьи. Жил не тужил, пока не надоело, а когда собрался уходить, получил полные карманы наилучших пожеланий и вернулся туда, откуда пришел.
Вот вам и знаменитая история про арканзасского путника.
Майк Хутер и мудрый миссисипский медведь
Пересказ Н. Шерешевской
Спросите у любого жителя штата Миссисипи про медведей, и вы услышите уйму историй про Майка Хутера.
Майк Хутер был великий охотник. Своей славой он мог сравниться разве что с самим Дэви Крокетом. Его справедливо можно считать народным героем штата Миссисипи, столько легенд создано о нем, о его семье и его дочке.
Жаль, мало места, а то бы мы все их пересказали. Но вот вам самая любимая охоничья история, какую рассказывают о нем.
Медведь медведю рознь — бывают медведи умные, а бывают глупые. Жители Миссисипи утверждают, что в их штате самые мудрые медведи из всех, какие водятся в Америке.
Так говорил сам Майк Хутер, а уж он-то знал медведей лучше всех в своем южном штате.
Майка считают не только великим охотником, но и самым громкоголосым человеком на свете. Некоторые его так и звали — Майк Громкоголосый, потому что он мог перекричать десять водопадов сразу, когда ему случалось поспорить насчет того, умны или нет миссисипские медведи. Только попробуйте усомниться в этом, он тут же вам расскажет про Айка Хэмберлина и его знаменитую охоту в тростниковых зарослях.
Однажды Майк Хутер и Айк Хэмберлин разговорились о медвежьей охоте и условились как-нибудь вместе поразвлечься ею. Однако Айк ужасно завидовал Майку и решил потихоньку опередить своего друга и раньше его выйти на охоту.
Поднялся он ни свет ни заря и вывел своих собак. Майка они ждать не стали.
Но Майк, не будь дурак, учуял что-то и тоже поднялся на рассвете, подхватил двуствольное ружье и пошел вслед за Айком. Собак на этот раз он оставил дома.
Вскоре он увидел Айка и продолжал идти следом на некотором от него расстоянии.
Айк углубился в тростниковые заросли, и вдруг его собаки громко зарычали и залаяли. Шерсть у них на спине встала дыбом, словно у диких котов, приготовившихся к схватке. В ответ послышалось грозное хриплое не то рычание, не то урчание.
— Фас, взять его! — скомандовал собакам Айк.
Но собаки не сдвинулись с места. Они бегали вокруг Айка, поджав хвосты, повизгивая и скуля, словно были напуганы до смерти
— Искать! Искать! — закричал Айк собакам, но те и ухом не вели, словно оглохли.
А Майк стоял в отдалении и смотрел, что дальше будет. Айка охватило дикое бешенство, но он сдержался и продолжал уговаривать собак поднять медведя, который укрылся где-то поблизости. Собаки вели себя очень странно и неестественно. Майк, наблюдавший всю эту картину, даже посочувствовал Айку.
Все шло будто как надо. Был и охотник, и медведь, и охотничьи собаки. Но вместо того, чтобы исполнить свой долг, как положено хорошо обученным охотничьим собакам, и поднять из тростника засевшего там медведя, они жалобно скулили, поджав хвосты. Ни на что это было не похоже. Словно их кто приворожил. Айк готов был убить их.
— У-у, негодные твари, я научу вас уму-разуму! — кричал он.
Он снял с плеча ружье, прислонил его к дереву и побежал к ручью. Там он набрал камней и стал швырять их в собак.
А пока Айк Хэмберлин развлекался камнями, швыряя их в истошно воющих собак, в зарослях тростника раздался оглушительный шум и треск. Все крушилось, ломалось, грохотало, словно налетел ураган, и наконец оттуда вышел огромный-преогромный медведь. Ни Айк, ни Майк такого гиганта в жизни не встречали!
Этот могучий великан вышел на задних лапах. А потом знаете что он сделал? Подошел к дереву, к которому Айк прислонил ружье, взял его передними лапами, заглянул в дуло, да как дунет! И выдул весь порох.
Однако все это время Айк Хэмберлин стоял спиной к медведю и ничего не видел. Ему просто надоело швырять камнями в своих трусливых собак, и он решил, что пора взяться за ружье. Но, повернувшись и увидев свое ружье в лапах у медведя, он так и замер на месте. Волосы у него на голове стали дыбом, челюсть отвисла, глаза вылезли из орбит. Даже Майк онемел, увидев такое.
Медведь поглядел на Айка с медвежьей усмешкой, даже равнодушно как-то, потом поставил ружье на место, прислонил его к дереву, повернулся и побежал вперевалочку.
Айк кинулся к ружью, схватил его, прицелился в медведя и спустил курок…
Молчок! Его старое, верное ружье не сработало. Зато откуда-то издалека в это молчание ворвался смех. Майк все видел, что проделал медведь, и теперь покатывался со смеху. Медведь обернулся и глянул на Айка. Его рот расплылся в улыбке — медведь тоже смеялся. А переднюю лапу он поднес к своему носу — показал бедному Айку нос, пока тот все щелкал и щелкал затвором.
