… Они разыскали Хеслета, но никто из них не знал, на чьей земле он рубит лес.
– Что теперь? – спросил Тревис.
– Ведите себя непринужденно. Я поговорю с ним. Следуйте за мной.
Они кивнули. Поздоровавшись, Хеслет предложил им спешиться и отдохнуть немного, хотя заметил довольно сухо:
– Все работают тут, а не играют.
– Даже в воскресный день?
Хеслет неопределенно хмыкнул.
– Впрочем, ребята тоже согласились составить мне компанию, несмотря на воскресенье, – сказал Рубел.
– Куда вы направляетесь? – Хеслет задал вопрос самым обычным тоном, который не вызвал бы подозрений у самого пристрастного собеседника.
– В Бэндский лес. На неделе я не смог встретиться с одним человеком, работающим там на одной из лесопилок. Думал, может, застану его в воскресенье.
Хеслет кивнул.
– Скоро ли вы начнете прокладывать железную дорогу?
– Через неделю или две я закончу дела. Большинство владельцев лесопилок согласились с моими заключениями.
Хеслет встал и протянул Рубелу руку.
– Мне неудобно задерживать вас, да и пора вернуться к работе, – он протянул руку также Джефу и Тревису. – Увидимся завтра, Джеф. В местечке Симпсона, не так ли?
– Да, сэр, в местечке Симпсона.
Вальдо и Колдер не вернулись в Блек-Хауз ни этой ночью, ни позже, что только усилило подозрения Рубела. Но чтобы начать судебное следствие по делу Хеслета, Рубелу понадобилась целая неделя, большую часть которой он провел в здании суда, сравнивая квитанции лесопилок с расписками и пытаясь установить расхождения, чтобы выйти на след вора.
Зачастую он не знал, законные ли документы держит в руках или поддельные, живы ли хозяева земли, скончались или вообще никогда не существовали. Воры леса, принадлежавшего компании «Л и М», были довольно хитры. Они пользовались документами на имена друзей или врагов, затем переделывали документы на подставное лицо, после него снова оформляли на себя и таким образом выстраивали столь запутанную цепочку, что большинство юристов с трудом могло бы в ней разобраться. Они не придерживались границ, обозначенных на карте, или изменяли в документах законные границы, что делало задачу Рубела еще более сложной. Обычно, когда настоящему хозяину удавалось выследить кого-нибудь из преступников, вор успевал уже срубить деревья, продать бревна и убраться куда подальше.
Воры были наглыми. Они кружили по лесу, и уходила масса времени, чтобы тщательно проверить документы и собрать достаточно материалов для обличения вора.
Но у Рубела было время. Он готов был сколько угодно просидеть в суде, исследуя старые, заплесневелые документы. Конечно, это не перегон скота по техасским равнинам, но у этой работы было свое достоинство: она возвратила его к Молли.
Джеф согласился помочь Рубелу, присматриваясь к Хеслету и прислушиваясь к разговору лесорубов, а Тревис… тот вообще очень изменился.
– Он стал совсем другим, – сказала Молли однажды ночью, когда они с Рубелом обнимались на качелях. – Я думаю, он просто повзрослел.
– Во всяком случае, он сделал в этом направлении огромный шаг, – согласился Рубел.
– Это ты повлиял на него!
Рубел притянул Молли ближе, ее спина прижалась к его груди. Он дотронулся в темноте до ее груди, почувствовав, как напряглось ее тело. Рубел провел большими пальцами вокруг отвердевших под тонкой одеждой сосков.
– Ты повлиял на всех нас, – пошутила она.
Рубел теснее прижал ее к себе. Когда его возбужденный член уперся ей в бедро, он застонал.
– А как ты влияешь на меня, любимая!
Он поцеловал ее в макушку, повернул к себе и еще поцеловал и разрумянившиеся щеки, сначала в одну, потом в другую. Но когда Молли сама попыталась обернуться к нему, он заставил ее вернуться в прежнее положение, и прежде чем она поняла, для чего, он запустил руку ей под юбки и пробрался под панталоны, ощутив, как ее плоть горячо и влажно трепещет под его ладонью.
Задрожав, Молли прижалась затылком к его ключице, во рту у нее пересохло, дыхание стало частым и прерывистым.
– Я так сильно хочу тебя, – прошептала она, – так сильно, до боли.
– Я тоже, Молли, любимая, я тоже.
Проводя губами по шелковистым прядям, он целовал ее волосы, в то время как его пальцы под нижними юбками проникали внутрь ее естества, выскальзывали наружу и снова углублялись в ее тело.
– О, – шептала Молли, – о… о…
– Я очень хочу тебя, Молли, очень. Хочу войти в тебя, чувствовать под собой твое тело, и двигаться, двигаться внутри тебя, ощущать и наполнять тебя своей страстью… – он говорил, а пальцы ласкали ее, играли в ее влагалище подобно тому, как часто это делал его язык с ее губами и ртом.
– Ты такая влажная, Молли, такая горячая…
Он продолжал сладкий штурм, пока не почувствовал, как она содрогнулась.
– О, Джу…
Повернув голову, он припал к ее губам в поцелуе, его язык углубился, такой твердый, быстрый… Мир закружился вокруг нее, с именем его брата на губах.
– О, Джубел, – воскликнула Молли, когда он отпустил ее, – я никогда не испытывала ничего подобного!
Он снова притянул ее к себе.
– Ты знаешь пословицу, любимая: радость и горе – две стороны одной медали?
Глава 15
В следующую пятницу Линди исполнялось шестнадцать. Они решили отметить «ее день рождения танцами в субботнюю ночь. Хотя Рубел провел большую часть недели вне дома, занимаясь делом Хеслета, все же он ухитрился сходить на охоту, взяв с собой малышей и даже Тревиса и Джефа. Они набили мешок пятью индюшками, подстрелили пару белохвостых оленей и в придачу дикого кабана.
– Надеюсь, хватит на субботу и, вообще, до тех пор, пока я не вернусь, – сказал Молли по возвращении Рубел.
– Надолго уезжаешь?
– Сколько будет необходимо, любимая. Я должен отвезти доказательства преступлений Хеслета в Орендж, заполнить некоторые бланки и отдать судье, чтобы могли получить полномочия арестовать его конные полицейские.
– Ты сам его арестуешь?
– Нет, это уже не моя работа, это сделают другие.
– Я рада. Мне бы не хотелось, чтобы тебе при аресте пришлось бы встречаться лицом к лицу с этим разбойником.
Танцы в субботнюю ночь были мало похожи на предыдущие, по крайней мере, для Молли и Рубела. Теперь Молли видела в нем любимого мужчину, а не копию подлеца, покинувшего ее год назад, хотя Рубел и был на самом деле этим подлецом. А Рубел-Джубел оказался в состоянии справиться со своим чувством вины и наслаждался, обнимая любимую и танцуя с ней весь вечер. Он решил, что скажет ей о том, кто он на самом деле. Он подождет, когда на следующей неделе наступит день его отъезда в Орендж. Прежде он должен еще раз телеграфировать Джубелу, чтобы подтвердить некоторые формальности. К тому же он должен был сообщить ему, что дело оказалось именно таковым, как он и подозревал, и ему понадобится не более одного дня, чтобы окончательно завершить сбор доказательств.
