Шевченко, после бурных приветствий Олега, Йилмаза и девчонок и краткого знакомства с Мельниковым, перебрался, сопровождаемый набежавшей толпой, в посёлок. Где и жил вот уже вторые сутки. На постоянные вопросы, сыпавшиеся со всех сторон, он не реагировал, отделываясь туманными обещаниями всё рассказать позднее. Ещё на Земле, на той Земле, Виктор Сергеевич жёстко потребовал от него подчинения и велел держать язык за зубами.
Лодку, двигатели и запас горючего Сенсей велел засунуть между сваями дома Олега, оставив того сторожить это богатство, а всё остальное привезённое Егоровым имущество уволок к себе домой. Мельников собирался выложить содержимое пяти баулов на общем собрании сразу после рассказа Виктора, но тот нужды и чаяния общества нагло игнорировал.
— Ладно, братцы и сестрицы, — Дима почесал затылок и посмотрел "на улицу" — там стояла глубокая ночь, — на сегодня всё. Расходимся.
Не успел народ выразить боссу своё недовольство, как в освещённой факелами столовой нарисовалась парочка отшельников.
Витя и Катя сидели за столом и торопливо насыщали свои истощённые организмы, не замечая сотни глаз обращённых на них. В ушах Егорова ещё звенел приветственный вопль, а плечи болели от приветственных тумаков. Витька облизал ложку и посмотрел на любимую.
"Мммм… как вкусно… Пошли?"
"Пошли! Ой! Витя!"
Егоров поднял глаза — перед ним сплошной стеной стояли люди.
— Не-а, Витя, — Сенсей покачал пальцем, — ничего у тебя не выйдет. Пока не расскажешь — не отпустим!
— Да мы, вообще то, хотели сюда перелететь. Там очень уж тяжко было самолёт разбирать. А оно каааак…
— Покажи ЕГО!
Люди затаили дыхание и замерли, а вперёд выбрался Уилл Воррингтон собственной персоной. Голова у шамана мелко тряслась, а глаза горели сумасшедшим огнём.
— Покажи ЕГО!
— Вот.
Витя вытащил из кармана жилетки медальон и в столовой установилась гробовая тишина.
— Эта штука засветилась, а у меня онемело всё тело…
Подробный рассказ о переходе туда и обратно занял полчаса. Ещё с полчаса народ веселился и ликовал, поглощая коньяк из стратегических запасов Мельникова и отмечая новость о том, что кругляш обязательно зарядится через три месяца. Сенсей приволок из дома баулы с вещами и Витя принялся доставать гостинцы.
— В этой сумке витамины и лекарства.
Люди дружно выдохнули.
— Аххх…
Увесистый баул перекочевал в руки начальника медслужбы посёлка, представительного седого мужчины пятидесяти лет.
— Здесь, — Витя приподнял две особо тяжёлых сумки, — оружие. Ножи, тесаки и арбалеты. Огнестрела, к сожалению, купить не удалось.
— Ничего, у Олега пистолет есть и… хм… два патрона, — Дима кивнул Тимуру и командир ополчения, крякнув от натуги, поволок железо к себе, — а у Йилмаза — ракетница. Тоже, гм… с двумя ракетами.
Два последних громадных китайских клетчатых баула, точно таких же, в каких в девяностые возили из Китая свой товар челноки, вызвали у присутствующих здесь женщин натуральную истерику. Одна сумка была доверху набита мылом, шампунем и зубной пастой, а во втором была одежда.
— Аа!
— Стоять! Держи их, мужики!
Дамы рванули к заветной сумке, с явным прицелом на немедленный, с руганью и драками, делёж.
— ТИХО!
Витька с удивлением обнаружил себя стоящим на обеденном столе. На ногах, которые от слабости нехорошо подрагивали и грозили подкоситься.
"Ой, Катюша… Вот это мы дали… стране угля…"
— Тихо, я сказал!
Егоров подмигнул своей обессиленной половинке и немедленно успокоил женское население, заверив, что такого добра у них там, "на складе", хоть…опой ешь.
— Сходим туда на "Птице" и одним рейсом всё и привезём…
Витя стоял на столе, смотрел на ликующих людей и древенел. Язык отказывался подчиняться разуму. Сказать жителям посёлка, что их места заняты и ехать им некуда он не мог.
"Бедные вы мои! Как же вы тут жили то…"
А сама мысль о том, чтобы рассказать об отметинах и неудачной попытке провезти сюда "немеченого" человека, приводила Витьку в состояние полнейшей паники. Егоров кое-как сполз со стола, взял Катю за руку и, с трудом переставляя ноги, повёл женщину домой.
— Пойдёшь ты, ты и ты, — Егоров был странно хмур и от этого Дима непривычно нервничал, — Олег, Йилмаз и… Катя.
— Катя?
— Она тоже пойдёт. Пассажиром.
Витька отстранённо наблюдал за тем, как два десятка мужчин дружно ухая, рывками стягивают "Птицу" с песка. В экипаж, который должен был привезти оставшийся у озера груз, он, недолго думая, записал всех, кого знал лично и кому мог доверять.
— Моторку погрузите. На канале париться не будем. В три-четыре рейса с озера всё заберём…
Мельников хотел было задать вопрос о запасах бензина, но передумал — было видно, что Егоров предусмотрел и это.
— … бензин есть Дима. Там, под фургоном спрятан.
Идти решили следующим, после собрания, утром не откладывая дело в долгий ящик. Кораблик спустили на воду, живо погрузили провиант и воду и без долгих прощаний отправились в путь. Да и прощаться было не с кем — "Птицу" провожал лишь Макс, да пара рыбаков, проверявших поблизости ловушки. Женщинам было не до такой мелочи, как отплытие корабля — в посёлке был объявлен банный день и генеральная постирушка.
— И-раз, и-раз!
— И-раз, и-раз!
"Птица", подгоняемая попутным ветром и энтузиазмом гребцов, бойко бежала по волнам, собираясь побить собственный рекорд скорости. Сенсей правил напрямик через лагуну, ориентируясь по тонкой полоске гор на горизонте. Делать лишний крюк вдоль цепочки островов и затонувшего самолёта всем было лень. То, что раньше воспринималось, как экстремальное приключение ныне считалось рутиной.
Ну подумаешь, надо сотню кэмэ по морю отмахать! Да и какое там море? Лагуна.
— И-раз, и-раз!
Сенсей задавал ритм гребцам, придерживая рулевое весло и напряжённо размышлял о странно-хмуромнастроении Егорова. Витька сидел вместе с Катей на носу судёнышка, свесив ноги за борт. Женщина тёрлась щекой о его плечо и, судя по всему, мурлыкала от удовольствия.
Витя чмокнул Катю в нос и пружинисто вскочил на ноги.
— Суши вёсла! Дима, бросай руль. Всё ко мне. Собрание будет…
"Молодцы мужики, не ожидал…"
На палубе было тихо. Мужчины сидели на вёслах и задумчиво смотрели на море. Известие, что возвращаться им некуда, они восприняли очень достойно. Уточняющий вопрос задала только Катя.
— Точно?
— Точно. Я… "тебя" видел…
Катя закаменела. Глаза у неё нехорошо полыхнули и сузились. Видимо она очень хорошо представляла себе ЧТО там мог увидеть её мужчина.
— Молчи!
Витька облегчённо кивнул — развивать эту тему он и сам не горел желанием.
— Пётр, например, себя из тюрьмы выкупить пытался. А "я", — Витька пальцами изобразил кавычки, — там нехилую карьеру сделал.
Новость о том, что они лишь копии, Мельников и компания пережёвывали пять минут. Не больше. Вокруг лежало реальное море, сверху палило настоящее солнце, а от тяжёлых вёсел по-настоящему болели руки и натирались настоящие мозоли.
— Тьфу ты!
Сенсей очнулся, смачно сплюнул за борт и пошёл на своё место.
— Майор, а расскажи-ка нам, как "ты" там в тюрьму угодить умудрился?
Народ "отвис" и зашевелился. Посыпались нервные смешки и вопросительные восклицания — мужики снова взялись за вёсла, предвкушая очередную интересную историю от украинца.
— Слухайте, хлопци…
О том, что у него не получилось ввезти в этот мир "немеченого" человека, Виктор смог рассказать только после отбоя. Он лежал на палубе, сжимая руку любимой и смотрел на изумительную россыпь бриллиантов звёздного неба. Со стороны моря дул приятный бриз, а кораблик мягко покачивался на слабой волне.
Егоров сжал Катины пальцы и негромко, ни к кому конкретно не обращаясь, рассказал историю о неудачной попытке и о последствиях для здоровья Володи.
Витя говорил, говорил и говорил, зацепившись взглядом за самую яркую звезду, блиставшую в зените. Люди, лежавшие вокруг него на палубе не издали ни звука. Они не спали и совершенно точно слышали горькую речь Егорова.
