– От кого ты узнала его возраст?
– От доктора Стерна.
– А кто такой доктор Стерн?
– Врач, обслуживающий фирму, – сказала она, вытирая слезы смеха и печали со щек. – Норма и Джин водили меня к нему, сперва из-за этих синяков, которые не давали тебе покоя, а второй раз – для теста на беременность. Ты можешь гордиться – он согласился с твоим диагнозом и прописал мне курс витаминов. Скорее всего, авитаминоз связан с беременностью. Теперь мне нужно есть за двоих, – добавила она с довольной улыбкой.
– Ох, Мириам...
– Он такой душка, этот доктор. Мы поговорили с ним о фирме, о тебе и мистере Милтоне. Тогда я и узнала его истинный возраст.
– Это случайно не тот доктор, к которому ходила Глория Джеффи? – спросил Кевин, уже заранее зная ответ.
– Конечно, он. Ну все, все знаю, что ты сейчас скажешь, – торопливо добавила она. – Только он тут ни при чем. Мы с девчонками завели разговор на эту тему, и он сам все объяснил, не дожидаясь вопросов. Всему виной ее слабое сердце. Врожденный порок, ничего не поделаешь. Никто не ожидал, что так выйдет.
– Да, это была сердечная недостаточность, но вовсе не неожиданная. Не знаю точно, как это случилось, но ребенок убил ее, а супруг Глории знал это, и знал, почему.
– Отчего же никто, кроме тебя, об этом не знает: ни Норма с Джин, ни их мужья? Они-то намного дольше работают на Джона Милтона.
Почему же они, приходя домой, не рассказывают женам, что он – исчадие ада? Или ты знаешь больше других, Кевин? – пренебрежительным тоном спросила она.
– Знают, – твердо ответил он. Тут ему в голову пришла мысль. – А Норма с Джин всегда рассказывают про своих мужей?
– Конечно.
– То есть и о прошлом, и о своей семейной жизни?
– Иногда. А что?
– Не приходилось тебе слышать что-нибудь необычное о Теде или Дейве? То, что неизвестно мне?
Она пожала плечами.
– Ну, ты, наверное, знаешь, что у Теда приемные родители...
– Впервые слышу. Он никогда не заводил разговор на эту тему. По тому, как он рассказывал про отцовскую фирму, можно было понять, что это его настоящий отец, да и о матери он ничего такого не говорил. – Он посмотрел на нее. – Дейв вообще не особенно словоохотлив, когда речь идет о родителях. Если он что и говорил, так только об отце. – Он качнул головой, подтверждая свои подозрения. – А мать его, должно быть, умерла при родах?
– Так ты все знаешь.
– И, ручаюсь, что Пол... – тут глаза его изумленно раскрылись, когда до него начало доходить. – Неужели ты не понимаешь?
Он вскочил. Страшная правда поразила в самое сердце, как электрический разряд.
– Что я должна понять, Кевин? Ты пугаешь меня.
– Вот почему они всегда говорили, что фирма – это семья. Так оно и есть. Здесь все связаны кровными узами. Он их отец, их настоящий отец!
– Что-о? – недоуменно скривилась она.
– Я должен был догадаться... по тому, как они говорили о нем. Однажды Пол сказал: "Он мне как отец". И, по-моему, у всех у них время от времени вырывалось что-то такое.
– Правильно. Только они говорили в переносном смысле.
– Нет, нет, теперь я вижу. Когда-нибудь и сын Глории Джеффи вступит в фирму, у него тоже опекун – адвокат. И то же самое... – он перевел взгляд на нее. – То же самое ждет твоего сына, если он появится на свет.
– Ребенок Джеффи... четверть века пройдет, прежде чем он сможет это сделать. И он будет работать в фирме мистера Милтона? Погоди, дай подумать, – сказала она, вычисляя... – К тому времени мистер Милтон будет совсем старой развалиной – ему исполнится сто десять лет.
– Он намного старше, чем ты думаешь, Мириам. Он стар как мир.
– Ну ладно тебе, Кевин, хватит, – она затрясла головой. – Откуда у тебя эти дикие идеи? Тоже от Хелен Сколфилд?
– Нет.
– Тогда откуда?
– Во-первых, меня никогда не обманывала интуиция, которой, – похоже, у них у всех нет. – Он помолчал и, сделав глубокий вдох, признался: – Мириам, ты была права насчет Лоис Уилсон.
– Что ты хочешь этим сказать?
– На самом деле я знал, что она виновна в совращении Барбары Стенли. Девочка просто боялась, что на процессе все вскроется. Сначала она разрешала учительнице ласкать ее, а потом впутала в это дело других девочек, чтобы они выступили ее союзницами на процессе. Одна она никогда бы не решилась открыть правду. Я сразу угадал эту мелкую ложь и воспользовался ею, чтобы защитить зло, куда более крупное. Я пошел на это ради победы. Ради чести, славы, денег, нашего благополучия. Тогда, все, что мне нужно было – это победа.
– Но ты делал то, чему тебя учили и за что тебе платили, – напомнила Мириам.
– Что? Что с тобой произошло, Мириам? С каких это пор ты стала верить в это? Или ты забыла, как отговаривала меня защищать лесбиянку?
– Мы уже обговорили это с Нормой и Джин. Мне повезло, что рядом есть жены адвокатов, которые знакомы с такими проблемами, и есть с кем поделиться и посоветоваться. И, знаешь, они помогли мне, Кевин. И я рада, что благодаря тому самому процессу мы оказались в обществе более интеллигентных и утонченных людей.
– Нет, Мириам, ты ошибаешься, мы оказались в обществе более коварных и злобных людей, более коварных, чем ты можешь себе представить.
– Слушай, Кевин, я в самом деле тебя не понимаю.
Установилась пауза.
– Особенно, – продолжила она, не глядя ему в глаза, – когда ты завел разговор об аборте. – Она сдержанно всхлипнула, и ее нижняя губа задрожала. – Наш первый ребенок...
– Я собирался рассказать тебе все, надеясь, что после этого ты согласишься на аборт, Мириам. Да, я тоже хочу, чтобы у нас был ребенок, хочу его видеть, воспитывать, тискать, учить, как жить на этом свете. Но сейчас ты должна мне поверить.
Он решительно подошел к телефону и позвонил в справочную. Как только откликнулся оператор, Кевин попросил дать ему номер телефона Винсента Робена. Мириам с интересом посмотрела на него, пока он торопливо записывал и затем набирал номер.
– Кто это такой? – спросила она. Кевин сделал знак рукой: "подожди".
– Отец Винсент? Добрый вечер. Мое имя Тейлор, Кевин Тейлор. Мне порекомендовал обратиться к вам Боб Маккензи. Ничего, что я звоню так поздно? Прекрасно. Меня очень интересует то, чем вы занимаетесь, и, кажется, я вынужден просить о помощи. Вы сможете принять меня? Да, сегодня, если это возможно. Я смогу подъехать примерно через полчаса. Да. Спасибо вам огромное. До встречи.
Повесив трубку, он обернулся к Мириам.
– Кто это был?
– Человек, который может помочь.
– Помочь? В чем?
– В борьбе с дьяволом, – сказал он и вышел, оставив ее сидящей на кровати, в полном изумлении.
14
И прежде в его жизни бывали моменты, когда Кевин чувствовал себя так, словно двигается во сне, замечая, что в самый напряженный момент он видит себя как бы со стороны, как посторонний наблюдатель – примерно так же, как в тех постельных сценах с Мириам. Почти то же происходило с ним и сейчас.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
