— Кто прыгал, а кто падал, — проворчал Хет. При ударе о землю кукла почти не пострадала, лишь испачкалась еще больше.
— Ладно, пойдем, — Фарамор поднял куклу и уже привычно сунул за пояс.
Раздался звук похожий на утробное урчание гигантского существа. Из глубины тоннеля хлынул поток теплого воздуха.
Фарамору и раньше подземный зал показался живым, состоящим из плоти, но тогда энергия, которая пульсировала в похожих на сухожилия стволах и пронизанных темными венами стенах, была спокойной, ритмичной. Сейчас же здесь творился хаос: стволы дергались и извивались, стены лихорадочно вздрагивали — с них слетали белесые струпья, как осенние листья, покрывая плиты пола. В густом темно-зеленом тумане наверху, с урчанием перекатывались черные, как смоль, волны. В глубине зала что-то урчало и шипело.
Он пошел вперед. Воздушный поток промчался над полом, взметнув струпья. Несколько небольших смерчей закружились между стволами, поднялись вверх и растворились в беспокойном зеленом тумане. Справа на стене вздулся и лопнул огромный кожистый пузырь, и из разорванной плоти брызнула темная слизь.
— Помнишь, ты как-то сказала, что я всегда желанный гость в твоих чертогах? — выкрикнул Фарамор. — Плохо же ты меня встречаешь, Сэдра! — он остановился, развел руки и повернулся несколько раз на месте, высматривая в сумраке хозяйку подземного зала.
Сверху раздался долгий тяжелый стон, в темноте между дергающихся стволов показались огоньки — глаза бледных тварей, бывших жителей Совиного ока.
— Ты ведь не боишься меня, Сэдра? — с усмешкой проговорил Фарамор. — Я всего лишь хочу поговорить. Ты ведь для меня как мать, это тебе я обязан всем, что имею.
— Ложь! — подобный громовому раскату голос раздался, словно отовсюду стазу. — Мы оба знаем, зачем ты явился! Ты уничтожил Шанн, теперь хочешь уничтожить меня! Все, все пошло не так, как должно было случиться. Темная Искра оказалась слишком своенравна и ненасытна, и она превратила тебя в безумца! — Сэдра застонала, будто слова причиняли ей боль. — Я должна была насторожиться еще тогда, когда ты каким-то образом оказался в Великой Пустоте… О да, безусловно, именно Пустота исказила Искру!
Почему-то эти слова вызвали у Фарамора злость. Он быстро подошел к пульсирующей стене, погрузил в ее мягкую слизистую плоть руку и с яростью прошипел:
— Я не безумец, Сэдра и я не был в Великой Пустоте! А твоя сестра Шанн считала меня ничтожеством, за что и поплатилась! Ее убило высокомерие!
От его руки в разные стороны быстро поползли черные отростки. Они извивались, как змеи, ныряли в склизкую мутную глубину, с чавканьем выныривали и тянулись дальше. Сэдра закричала. Бледные твари с визгом заметались между стволов. На стенах начали вздуваться и лопаться пузыри.
Фарамор чувствовал, как в него вливается сила, вот только она напоминала мутный истощенный ручей, которому приходилось преодолевать множество преград.
Сверху из зеленой хмари вывалилось и повисло на маслянистых жгутах женское тело — мертвенно серое, изъеденное язвами, блестящее от слизи. Волосы походили на спутанные водоросли, в глазах мерцали красные искры.
Фарамор выдернул руку из стены.
— Решила показаться? — со злой усмешкой спросил он.
— Я и не скрывалась, — ответила женщина.
— Выглядишь просто ужасно, — Фарамор помнил, с какой таинственной зловещей грацией предстала перед ним демонесса в ночь из знакомства. Сейчас же ему было противно смотреть на это жалкое подобие прежнего величия.
— Ты же знаешь, что это всего лишь человеческое тело, через которое мне проще общаться с тобой, — сказала Сэдра. — Людская плоть слишком недолговечна, а заполучить свежую для меня сейчас проблема. С тех пор как мы расстались, в Совиное Око не заходил ни один человек. Мои ворхи тоже голодают…
— Да ты, похоже, пытаешься меня разжалобить? — Фарамор рассмеялся. — Ты, уничтожившая во мне жалость, пытаешься разжалобить? Забавно.
— Нет, не пытаюсь. Я не столь глупа, как может показаться твоему обезумевшему рассудку.
— Осторожней со словами, Сэдра, — предостерег Фарамор.
— А что изменится, если я буду с тобой ласкова? — женщина плавала в воздухе на черных жгутах и ворхи из сумрака зала смотрели на нее как завороженные. Пульсация в стенах немного успокоилась, стволы-сухожилия больше не дергались в агонизирующем танце, а медленно волнообразно колыхались, будто Сэдра смирилась с неизбежным, и ее отчаяние перешло в апатию. — Ты ведь все равно убьешь меня, — продолжала она. — Знаешь, я не хочу умирать, но к собственной смерти отношусь уже не так как раньше. Я даже понимаю свою сестру Ошару, которая ушла в небытие по собственной воле. Все смертны, даже боги. Когда долго об этом думаешь, со временем начинаешь меньше ценить то, что имеешь, даже жизнь. Совсем недавно я видела в своем существовании определенный смысл, но не теперь.
— И ты позволишь мне забрать твою жизнь без боя? — удивился Фарамор.
— Позволю, — женщина на несколько мгновений взмыла вверх и плавно опустилась. — Да, позволю. Я могла бы обрушить своды зала и толща земли и камней погребли бы тебя, Темную Искру и меня… но я не стану этого делать. Нет, не стану. Искра продолжит свой путь. Я — зло, мальчик, и даже сейчас, когда до небытия остается всего лишь шаг, мной движет ненависть. Не мне разрушать замыслы Искры. Я хочу, чтобы после моей гибели воцарился хаос, чтобы этот жалкий мирок сполна познал, что такое страдание! А я… я уйду бесславно и тихо, но ведь это не важно, когда о тебе никто и не вспомнит.
«Есть один демон низшего порядка, который будет помнить о тебе, Сэдра, — подумал Фарамор. — И он сейчас слышит твои слова. Он даже будет сожалеть, что ты ушла в небытие».
Неожиданно для самого себя Фарамор испытал уважение к демонессе — всего лишь слабый отголосок того прежнего чувства, которого он лишился после уничтожения Шанн. Чувства слишком человечного, чуждого Темной Искре и потому немного пугающего. Он поморщился, будто испытав боль.
— Ты готова, Сэдра?
— Нет, мальчик, — печально ответила демонесса. — Такое существо как я, прожившее тысячелетия, не может быть готово к гибели, но что тебе мой страх? — она проплыла над полом, приблизившись к Носителю Искры, и протянула руку, которая тут же окуталась темной дымкой. — Забирай же мою силу, сын палача. Забирай! — в ее глазах вспыхнуло пламя. — Сэдра, одна из трех королев Огненных равнин отдает тебе свою силу без боя!
Фарамор решительно схватил ее осклизлую полуразложившуюся руку и тут же почувствовал, как внутри него разразилась буря. Ледяные волны невообразимой мощи хлынули по венам-рекам, в океане сознания бушевал шторм. Темная Искра наслаждалась, с жадностью зверя пожирая сущность демонессы. Фарамор ощущал себя целым миром, в котором зарождалась чудовищная, непонятная для человеческого разума жизнь. Тело юноши окуталось черным туманом. Плоть стен зала начала покрываться серой морщинистой коростой, колонны-сухожилия сжимались, превращаясь в подобие усохших стеблей гигантских растений. В глубине зала что-то трещало, словно там, в темноте, ломалось сотни костей одновременно. Наверху черный блестящий сгусток со стоном втягивался в недра зеленой хмари и появлялся снова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
