— Тогда это не его день, — заключил Карцер.
На полпути вниз по Цепной улице была баррикада. Не особенно большая. Несколько дверей, пара столов… по сравнению с большой баррикадой, эта была просто перевернутой мебелью из гостиной, ее практически не существовало.
Отряд Карцера шел медленно, посматривая на крыши зданий и в глубину аллей. Люди при их приближении убирались с улицы. Некоторые ходят так, что дурные вести торопятся перед ними.
Ваймс присел за самодельной стеной и смотрел сквозь трещину. По дороге сюда они стащили у праздных солдат несколько арбалетов, но у людей Карцера, казалось, их было, по крайней мере, пятнадцать. Да и самих их было в два раза больше.
Если сил хватит на рывок, он прибьет Карцера прямо сейчас. Но все должно быть не так. Он хотел, чтобы люди видели, как его повесят, он хотел, чтобы город казнил его. Вернуться с пустыми руками — все равно, что оставить свободный конец колыхаться на ветру.
Откуда-то дальше вдоль баррикады, раздалось всхлипывание. Это был не юный Сэм, он знал, да и Шнобби Шноббс давно уже выплакал все слезы, на которые, наверное, способно его тело. Это был Редж. Он сидел, прислонившись спиной к баррикаде, потрепанный флаг лежал на его коленях, а по подбородку текли слезы.
— Редж, ты должен уйти, — прошептал Ваймс. — У тебя даже оружия нет.
— А какой в нем толк? — спросил Редж. — Вы были чертовски правы, сержант! Все просто повторяется вновь и вновь! Вы избавились от чертовых Неназываемых, и вот они снова здесь! Так в чем суть, а? Этот город мог быть таким отличным местом, но нет, о нет, эти сволочи всегда оказываются наверху! Ничто никогда, черт возьми, не меняется! Они просто берут свои деньги и пускают нас по боку!
Карцер остановился футах в двадцати от баррикады и стал осторожно наблюдать за ней.
— Сущность бытия, Редж, — пробормотал Ваймс, пересчитывая про себя врагов.
Из-за угла, пошатываясь под своим грузом, появилась большая крытая телега. Она остановилась невдалеке от отряда Карцера, отчасти потому, что путь был перекрыт, но больше, пожалуй, из-за того, что один из человек подошел к вознице и нацелил в его голову арбалет.
— А теперь эти чертовы ублюдки выиграли, — простонал Редж.
— Каждый божий день, Редж, — отсутствующе отозвался Ваймс, пытаясь проследить за движениями сразу многих.
Остальные люди рассредоточились по сторонам. По крайней мере, у них была огневая поддержка.
Человек, державший на прицеле возницу, мистера Достабля, не обращал достаточного внимания. Теперь Ваймс пожалел, что сам не сел в фургон. Ну, что ж, кто-то же должен начать заваруху…
— Да? Хотите кого-нибудь подстрелить? Ублюдки!
Они все уставились на него, Карцер тоже. Редж поднялся и, размахивая флагом, карабкался на баррикаду.
Он держал стяг, точно символ вызова.
— Вы можете забрать наши жизни, но вам никогда не отобрать нашу свободу! — прокричал он.
Люди Карцера переглянулись, озадаченные тем, что звучало как самый плохо продуманный военный клич в истории вселенной.
Карцер поднял свой арбалет, сделал знак своим людям, и крикнул:
— Ошибаешься!
В Реджа попало пять арбалетных болтов, так что он раз дернулся как будто в танце, прежде чем упасть на колени. Все заняло несколько секунд.
Ваймс открыл рот, чтобы дать команду к нападению, и закрыл его, увидев, что Редж поднял голову. В тишине, используя древко флага как опору, Редж поднялся на ноги.
Три новых стрелы вонзились в него. Он опустил взгляд на худую грудь, ощетинившуюся перьями, и сделал шаг вперед. И еще один.
Один из арбалетчиков обнажил свой меч и бросился на утыканного стрелами человека, и был отброшен в воздух ударом Реджа, да таким, что казалось, будто бил он кувалдой. А в рядах отряда начался бой. Кто-то в форме полицейского вытащил свой меч и убил двух лучников. А человек у телеги бросился обратно…
— Взять их! — заорал Ваймс и перепрыгнул через баррикаду.
Больше не существовало никаких планов. Диккинс и его люди выпрыгнули из телеги. Арбалеты были все еще заряжены, но лук вдруг перестает быть оружием, которое хочется держать в руках, когда с обеих сторон на тебя бросаются с мечами.
Он вернется, когда позовешь…
Все планы, все разные варианты будущего, все убеждения… оказались где-то там. Ваймс подхватил упавший меч и, держа в обоих руках по оружию, заорал бессловесный вызов и накинулся на ближайшего врага. Человек упал с отрубленной головой.
Он увидел, как упал Мордач, и перепрыгнул через него, обрушивая на его нападавшего мельницу лезвий. А потом, развернувшись, столкнулся со Стуком, который уронил свой меч и бросился бежать. И Ваймс побежал, не дерясь, но рубя, уворачиваясь от ударов, не видя их, блокируя атаки, не поворачивая головы, позволяя работать древним инстинктам. Кто-то прорубался к юному Сэму; Ваймс опустил меч на руку в истинной самозащите. Он двигался дальше в центре расширяющегося круга. Он не был врагом, он был возмездием.
И, так же неожиданно, как и появился, зверь ушел, оставив просто разъяренного человека с двумя мечами.
Карцер отступил на другую сторону улицы с теперь уже гораздо меньшим числом людей.
Колон стоял на коленях, его рвало. Диккинс лежал на земле, и Ваймс знал, что он мертв. Шнобби тоже лежал на земле, но только потому, что кто-то его сильно пнул, и он, наверное, решил, что лучше лежать. Многие из людей Карцера так же лежали на земле, больше половины. Еще несколько сбежали от маньяка с двумя мечами. Некоторые даже сбежали из-за Реджа Башмака, сидящего на баррикаде и смотрящего на торчащие стрелы. Пока он смотрел, его мозг, по-видимому, решил, что он должен быть мертв, и он упал навзничь. Но через несколько часов его мозг будет чертовски удивлен.
Никто не знает, почему некоторые люди превращаются в зомби, заменяя слепую жизненную силу сущим упрямством силы воли. Но отношение все же играет свою роль. Для Реджа Башмака жизнь только начиналась…
Юный Сэм стоял на ногах. Он выглядел так, будто бы его вырвало, но он неплохо справлялся, выжив в своем первом настоящем бое. Он слабо улыбнулся Ваймсу.
— Что будет дальше, сержант? — выдавил он, сняв свой шлем и вытирая лоб.
Ваймс вложил меч в ножны и осторожно вынул из кармана одного из дружков госпожи Милотельн.
— Это зависит от того, что произойдет вон там, — ответил он, кивая в сторону другого конца улицы. Сэм послушно повернулся, чтобы посмотреть, и потерял сознание.
Ваймс вернул дубинку в карман и взглянул на наблюдающего за ним Коатса.
— На чьей ты стороне, Нед? — бросил он.
— Зачем ты ударил парня? — спросил Нед
— Чтобы он вышел из игры. Ты хочешь что-то сказать?
— Не много, сержант. — Нед ухмыльнулся. — Мы все многому учимся сегодня, а?
— Довольно верно, — кивнул Ваймс.
— Для начала, что есть гораздо большие ублюдки, чем вы.
На этот раз ухмыльнулся Ваймс.
— Но я стараюсь лучше, Нед.
— Вы знаете Карцера?
— Он убийца. И все, что этому сопутствует — тоже. Хладнокровный убийца, — ответил Ваймс.
— А что, это предполагает какую-то разницу?
— Мда. Так надо. Мы должны остановить это, Нед. Это единственный шанс. Либо это остановится здесь, либо нигде более. Ты можешь представить, что он устроит теперь, когда он поручкался с Капкансом?
— Да, могу, — произнес Нед. — Хорошо, что я ничего не планировал на этот вечер, а? Но вы можете сказать мне кое-что, сержант. Откуда вы все это знаете?
Ваймс заколебался. Но в такое время, какая разница?
— Я из этого города, — сказал Ваймс. — Но, уф, там была дыра во времени, что-то вроде того. Ты хочешь знать? Я попал сюда, путешествуя во времени, Нед, и это правда.
Нед Коатс оглядел его с головы до ног. Кровь была на доспехах Ваймса, и на его руках, и на половине его лица, и в руке он держал окровавленный меч.
— Из какого прошлого? — спросил он.
Время остановилось. Коатс застыл, краски потухли, и в мире остались лишь оттенки серого.
— Почти все, ваша светлость, — произнес за спиной Ваймса Подметала.
— О боги! — вскрикнул Ваймс, швыряя меч на землю. — Знаете, вы не слишком-то много друзей заводите здесь?
Меч не ударился о землю. Он застыл в нескольких дюймах от его руки и потонул в серых тенях.
— Нам лишь надо сказать вам кое-что, — сказал Подметала, как если бы меч, зависший в воздухе, не стоил особого внимания.
— Что с этим чертовым мечом? — спросил Ваймс, для которого это было не так.
— Время остановилось для всех и вся, кроме вас, — спокойно ответил Подметала. — Вообще-то, это предложение совершенно неверно, но такая ложь довольно полезна. Нам нужно несколько минут, чтобы все уладить…
Теперь у Ваймса, в некотором роде, было время, чтобы осмотреться. Вся улица стала темнее, будто бы бой шел в сумерках перед рассветом. Цвет остался только на рясах и лицах Подметалы и Ку, вывозивших из улочки ручную тачку. На ней стояла пара небольших каменных колонн и тело Джона Киля, завернутое в саван.
