С индейцами Беринг договорился без стрельбы. Вместе с береговым нарядом форта оставив проводников из Асады. Пока строили форт, индейцы рубили вокруг него тотемные столбы. Можно считать, развешивали объявления и афиши. Рубили маленькими железными топориками, которые и стали их оплатой за длительный наем на службу.
Для поисковых партий, отправляемых из форта, были срублены тотемные жерди, уж не ведаю, как их назвали. Это вместо белого флага переговоров. Подходишь к деревне, втыкаешь эту орясину в землю, отходишь немного и сидишь в ожидании. Вождь деревни придет, оценит, с чем и кто пожаловал, и примет решение на дальнейшее сотрудничество.
После Санука Беринг пошел к острову севернее, который мы все признали перспективным. На нем обитали племена «хайдлагха» то есть, «люди» и остров называли «хайдлагха гвауаи» — остров людей. На картах остров сразу сократили до «Хайдаг», а племя до хайда.
Вот с ними у Витуса образовались некоторые проблемы. Встретили его примерно как нас в Алексии, наиболее близкой фразой — «чего надо?!». Терпения у Беринга оказалось чуть меньше, чем у нас, и он устроил натуральный мордобой. Не стрельбу, а именно выяснение отношений. Как умудрились абордажники накостылять индейцам с копьями, мне сказать сложно — ходил пить и с ними, но они такие байки травят, что «махнул налево — улочка, отмахнулся направо — переулочек», детским лепетом покажется.
Как у меня сложилась та картина — группа контакта высадилась у небольшой деревеньки хайда, и, как обычно, с подарками и благостными лицами попытались вещать, размахивая тотемами. Деревенька была явно из свежеотделившихся, население молодое, горячее. Один покричал и ткнул в морпеха копьем, но не чтоб наколоть, а, скорее, пугнуть. Морпехи у меня, в большинстве, дядьки под тридцать, пугались тяжело — а вот кулаки в дело пускали быстро.
Так и понеслось. Индейцу односельчане на помощь, морпехи своему на выручку, индейцы за копья, морпехи шалаш за секунды на дрыны разобрали… Индейцам повезло, что бегать по лесу с длинными слегами тяжело, а то бы легкими побоями они не отделались бы.
С нашей стороны имелось много порванной одежды, пара ранений средней тяжести, куча легких царапин и один слегка зашибленный «дружеским огнем». Вот такая арифметика.
С теми, кто не успел убежать, провели воспитательную беседу, как смогли. Внимали индейцы старательно, только изредка косясь на ходящих вокруг, и потирающих кулаки, морпехов. Потом индейцев отпустили, и группа контакта отошла из деревни на побережье, на открытое место, встав там лагерем. В деревне оставили тотемный кол, наскоро сваянный проводником.
Вечером состоялись первые мирные контакты, когда вопрос «чего надо?» уже задавали в спокойном ключе. Дальнейшие знакомства с аборигенами показали, что местные достигли даже больших высот в «цивилизации» чем Асада. Мореходами хайда оказались знатными, охотились на китов и совершали длительные переходы. Тотемами у них заставлялись все деревни, имелась знать и военное сословие. Жили охотой, собирательством, набегами и торговлей.
Беринг потратил на остров почти полтора месяца, знакомясь с племенами в разных концах острова и отправляя короткие экспедиции рудознатцев. В отчете он этого не писал, но на словах объяснил, что хотел переговорить с большинством крупных вождей, и донести до всех хайда, чем будут чреваты дальнейшие набеги на соседей, вставших под нашу защиту. Несколько раз пришлось демонстрировать, как дробовик лохматит деревья. Одновременно с этим Витус внушал мысль, что нам нужны будут мореходы, в команды наших парусных и гребных судов, которые уже строились в Асаде. Взамен службы мы поставим товары, которые индейцы брали набегами, и все наладится. Это, безусловно, идеальный вариант, который недостижим — но есть, куда стремится.
Отдельным приятным моментом такого тщательного изучения острова, было обнаружение залежей железа. Правда, не таких богатых, по содержанию руды в породе, как привыкли в этом времени, но ничего лучше на острове не нашли, и рядом с выходами рудных жил был заложен форт «Железный».
Дальше Беринг вернулся изучать материковое побережье напротив острова Хайдаг, от северного окончания острова Санук. То, что мы пропустили в нашем поспешном походе на юг. Неторопливо поднимаясь на север, и заходя в заливчики, Витус дополнял и правил нашу карту. Две недели потратил на изучение архипелага островов ситкхов — видел несколько раз их лодки, но нападений так и не дождался.
На Аляске ледокол стоял неделю на профилактике, с губернатором согласовывались планы расселения по Алеутским островам. На мои вопросы «как оно там…» Беринг только улыбался и говорил, «сам посмотришь». Судя по всему, там все было неплохо.
Дальше ледокол, загруженный окоренными бревнами и людьми со скарбом, двинулся, в сопровождении канонерки, вдоль алеутской гряды. На крупных островах основывались торговые посты, с двумя-тремя нашими поселенцами и несколькими алеутами для связи с местными. Как понял из оговорок, многие алеуты, что пошли вместе с нашими, были, на самом деле, алеутками. Представляю, что могу застать в крепости Аляска.
На мелких островах просто устраивали собрания вождей, с прояснением политики нового племени. По словам Витуса, никто никого не неволил, но безразличных к новостям аборигенов не встретили, ни разу. Все без исключения заинтересовались товарами, ценами и ненавязчивому присутствию «охранников». По крайней мере, конфликтов на севере не имелось.
Более того, в крепость приходили, точнее, приплывали байды с алеутами, самостоятельно привозящими товары на обмен, и даже, один раз, приплывали просить помощи в решении «междусобойчика». Губернатор тогда отправил канонерку, но дело обошлось без стрельбы.
Вообще, в процессе изучения, выяснялось, что большинство населенных островов враждуют друг с другом. Периодические набеги на соседей тут стали некой традицией. Причем, делить соседям было особо нечего — острова примерно одинаково снабжали живущих на них. Но, как известно, у соседа кусок всегда слаще.
Политика наших торговых поселений сводилась к тому, что в набеги они не ходят, но в случае нападения, применяют весь арсенал. Вождям на островах честно сказали, что при убийстве людей нашего племени, или при их грабеже, патрульная канонерка, систематически проверяющая острова, будет вывозить всех женщин и детей в другие поселения. А с мужчинами, как получится…
Такой подход заставил задуматься многих, а некоторые даже пошли под крыло двуглавого орла, выдав аманатов и вывесив над поселками соответствующие вымпела. Теперь канонерка имела свою «детскую комнату» где резвились разновозрастные алеуты. Наша экспедиция все больше походила на детский сад.
Беринг подробно описывал острова, растительность, горы, вулканы, озера — особенности каждого посещенного острова. Отмечались горячие источники, сера, необычный вкус воды, странные породы. Рудознатцы пытались даже составить карты полезных ископаемых, но поверхностные осмотры не давали подробностей. Медь была точно, под некоторым сомнением свинец и ртуть. Многие образцы откладывались для лабораторных исследований.
Растительность островов не радовала, мхи да кусты. В нескольких плодородных долинах попробовали приживить картофель, но о результатах пока говорить рано. Из животного мира по островам бегали лисицы, олени, бобры, редко попадался медведь. На побережьях, весь спектр морских млекопитающих и широкий выбор птиц.
Аборигенов на островах никто не считал, но по приблизительным наблюдениям, их тут проживало около 20 тысяч по всей гряде. Племен было несколько, но всех их объединили под общим названием алеуты, так как язык у всех практиковался сходный.
По-хорошему — нам надо несколько лет на подробное изучение островов, но на это нет сил и средств. Надо подумать о большом исследовательском судне, носителе множества исследовательских катеров на 3–5 человек экипажа, с каютой, камбузом и отоплением. Тогда возможно подробное изучение этих вершин вулканов, торчащих из глубин Тихого океана.
Так конвой из ледокола и канонерки дошел до конца гряды. Последние два острова перед материком оказались необитаемы, видимо сказывался их отрыв от основной гряды. Зато живности на их берегах водилось едва ли не больше, чем на предыдущих островах. Даже несколько новых видов описали.
И тут, в рассказе Витуса, случилась пауза. Капитан мялся, но в итоге признался.
— … остров последний, именем моим нарекли. Был против, да команды настояли, говорили, раз точку ледовому пути именем пролива поставили, надобно оную и в конце островов поставить.
Тут откровенно заржал. Надо же, остров Беринга. Хорошо, что он пока не командор. На меня косились с непониманием. Алексей поспешил прервать непонятный смех.
— Заслужил, капитан! Так тому и быть.
