— Заслужил, капитан! Так тому и быть.
Покивал словам царевича, протирая глаза, спросил невзначай
— А остров, что рядом, не Медным, случаем, назвали?
Витус взглянул на меня даже более удивленно, чем до этого, после взрыва немотивированного хохота.
— Никак не поименовали. Медь на нем видели, на берегу несколько самородков попалось, но рудознатцы жилы не нашли, откуда куски откололись, и медным его называть не стали.
Повисшая пауза намекала на продолжение фразы — «а ты откуда знаешь?». Мысленно дал себе затрещину, но виду, что понимаю немые вопросы, не подал.
Далее Беринг рассказывал, как остатки леса, неиспользованного экспедицией, они сложили на северной оконечности одноименного острова и оставили десяток человек с линией морпехов, строить причал. Витус логично предположил, что на крайнем острове нужна пограничная застава и порт для патрульного корабля. Все согласно нашим планам.
После острова Беринга времени на изучение Курильских островов у конвоя не оставалось. Их дальнейший маршрут мы себе представляли. Стояли у форта «Удачного» на Колыме, потом пошли на север, к Анадырю. Шли медленнее, чем мы, тщательно проверяя и дополняя наши карты восточного побережья Камчатки и Чукотки.
В Анадыре грузились углем, делились припасами и помогали на расширяющейся шахте, не столько для увеличения объемов добычи, сколько для загруженности экипажей. Хотя, и дополнительный уголь кораблям не помешает, форт добыл его мало, зато хорошо отстроился.
Теперь сам форт стал цитаделью крепости Анадырь. Не такой большой, как Аляска, но уже способной вместить сотню человек, плюс длинные амбары под уголь, бочки жидкого топлива и сопутствующих перегонке угля ингредиентов. Мыс заметно преобразился. Даже бревенчатая гать тянулась от шахты к берегу, сильно напоминая деревянные рельсы.
Для меня великой тайной всей этой картины стало наличие деревьев в тундре. Хоть деревяшки и не выглядели строевым лесом, но вокруг простиралось голое поле, разбавляемое болотами. Великую тайну приоткрыл комендант форта, радостно рассказывающий, как они, когда все успокоилось, замирились с аборигенами. Далее, зимой, последовали дальние экспедиции, в которых участвовали целые поселения местных, вместе с их оленями. Сколько за эти услуги отдали товаров — даже спрашивать не стал. Сколько бы ни было, у нас теперь есть место для проживания рудокопов.
Загрузка «Юноны» началась на второй день стоянки. Команды входили в деловое русло, и мысленно готовились к рывку через льды. Торопились. Довел до всех, чем может закончиться каждый день задержки. Транспорт теперь грузился и днем и относительной ночью. С Берингом провели ревизию судов и сутками сидели над картами обратной дороги, обыгрывая различные ситуации.
Канонерка готовилась принять на борт всех остающихся в вице-империи людей. Для этого готовили катерную палубу, оставшуюся без половины катеров. На нее переводили морпехов, а в их кубрики заселяли наш южный, гавайский, фрукт. На канонерке обещало быть очень тесно.
Уговаривал Алексея вернуться с конвоем в Архангельск. Приводил логичные доводы, что наши заказы лучше него никто не пропихнет и не организует обратный конвой. Царевич на это указывал на трюмы ледокола, забитые мехами, которые он собрал на обратном пути, и утверждал, что с таким грузом нашим заказам и кораблям везде будут открыты двери.
Не уговорил. Была даже мысль в последний день Алексея напоить и отправить на ледоколе. Да ведь царевич проспится, и у него хватит дури, развернуть конвой обратно.
Отход, как обычно, наступил незаметно. 17 июля все бегали как угорелые, пытаясь доделать забытые дела или передать приветы и письма. Взгрустнулось.
Два больших корабля, окутавшись прощальными залпами, уходили в море. Провожал их с берегового мыса, на котором стояли почти три сотни человек. За спиной грохнули ответные залпы канонерки, заставив вздрогнуть, и одеть картуз. Удачи вам, ледовые корабли. Главное дойдите. Пусть даже с зимовкой в одном из фортов ледового пути. Теперь будем ждать вас следующей осенью. И следующей, и каждый год потом, пока вы не вернетесь. Главное, команды знают, что их тут будут ждать всегда.
Встряхнулся. Корабли постепенно таяли в дымке, народ начал разбредаться с берега в форт и на канонерку. Отход назначен через два часа. Тяжело вздохнул — вновь пойдем в кругосветку по Тихому. Мне это напоминает миксер — в колбу уложены разные плоды, и вращением лезвий приводим их к новому состоянию. Сколько для этого кругов нужно сделать лезвиям? Сотню? Больше?
Канонерка прощалась с фортом и выходила в море, отворачивая к югу. По кораблю носились деловые звуки, топот, разговоры, хныкал ребенок, громко тараторила кто-то из девушек, вставляя в речь русские слова. Вроде, все как всегда. Но хотелось висеть в гамаке, и просто смотреть в потолок. Объем работ впереди подавлял.
Пять дней до пограничного форта на острове Беринга сидели с Алексеем над картами. В большую склейку свели всю «северную» часть вице-империи от Аляски до Алексии и от Алеутской гряды до Цусимы. Карта пестрела пометками, рядом с фортами вытягивались столбики цифр наличных и потребных людей, помечались основные направления жизнедеятельности поселений. Под эти расчеты перераспределяли людей, буквально по одному человеку отбирая от одних поселений и прибавляя другим. Перераспределяли припасы и оборудование. На втором обороте кругоокеанки будем ставить конкретные задачи и сроки их исполнения. Нет у нас время на раскачку.
Мысленно представлял, что будет, когда начнем освоение южной части вице-империи. Это же какой длины восьмерка по Тихому океану выйдет? Почему восьмерка? Так в океане, много вкусных островов, под шумок их застолбить будет очень неплохо. Вот только кем…
Вечером 22 июля началось торжественное шествие вице-императора по своим землям. Мы останавливались у каждого поселения на островах гряды, иногда делали дневку, и Алексей величественно решал споры, судил и выслушивал пожелания. Теперь его блокнотики начали пухнуть цифирью. Подозреваю, он ее сведет и вывалит на меня, мол, обеспечь… А мне кому это переправлять? Всевышнему? Без чуда, боюсь, дело не обойдется.
19 сентября, когда погода начала уже серьезно портиться, мы отшвартовались у крепости Аляска. Крепость росла и строилось. Толпа встречающих явно превосходила оставленный колониальный наряд. Много виднелось женщин, некоторые с округлившимися пузиками.
Описывать неделю праздника, плавно перетекающего в деловые переговоры и возвращающегося обратно за столы — смысла нет. Порадовало меня несколько вещей.
Для начала, эпидемий медики крепости не зафиксировали. Были вспышки заболеваний, особенно зимой и среди местных. Ударные дозы наших отваров сгладили эту проблему, умерших было всего восемь человек, в том числе двое колонистов. Погибших на промысле и покалечившихся и того меньше, четверо. Зато прибавка от алеутов превосходила состав экспедиции. Батюшка отчитался о крещении семи сотен человек, из которых большая часть расселилась вокруг крепости и участвовала в работах. Полторы сотни из этого числа составили девушки, с которыми позже провели еще одну церемонию.
В этом месте батюшка жаловался, что многие наши «живут во грехе». Даже не представляю, откуда могут быть «многие», коли венчаний едва ли, не столько же, сколько тут мужиков оставлял. Перебарщивает наш пастырь.
Перераспределение колонистов между крепостью и южными землями встретило дополнительный препон. Теперь людей надо было грузить с женами, а порой уже и с детьми. Пришлось вновь перетряхивать наши планы, вылавливая нужных специалистов, наименее отяготившихся семьей. Даже злость взяла — семья и дети, это замечательно, но до чего ж не вовремя!
Алексей поднимал престиж монархии и в этих землях, принимая послов от дальних племен и суля золотые горы. Не мешал ему в столь самодержавном деле. Этот круг вообще решили посветить напоминанию, кто в землях хозяин. Заодно спросить с губернаторов результаты. А так как результаты всегда будут ниже ожидаемых, даже если нас поразят процветанием, то логично следовали порицания и составления новых графиков.
У меня возникла другая проблема — как впихнуть людей и изымаемое в пользу других фортов оборудование в канонерку. Сюда банально столько не влезало. Даже с учетом, что мы оставляли крепости один катер, освобождая место, все одно — не лезло.
Канонерка напоминала индийский автобус моего времени — поверх палуб привязаны тюки, натянуты тенты, свисают сетки со скарбом. Жуткое дело.
Когда под башнями привязали стальные цилиндры камедевых печей, понял, что так дальше нельзя. Первый же шторм лишит нас массы невосполнимых вещей. Плюнули на недостающее и назначили отправление к Хайдагу на следующий день — большую часть «навесного» оборудования разгрузим в форте «Железный».
