на дух не переносите.
– Все же не так сильно, как этого засранца.
– Если я пойду, ты скажешь мне, почему у вас все так сложно?
– В ночь, когда мы арестуем Поэта – а мы это сделаем, – я тебе все скажу, – обещает он. – Идем.
И открывает свою дверцу.
Я делаю вдох и, вопреки здравому смыслу, выхожу из машины. Лэнг, направляясь к двери кафе, ухмыляется своему достижению. Пускай себе. Если все срастется, он заслужит того, чтобы ухмыляться, злорадствовать и даже донимать меня повторами.
Через несколько минут, уже с чашками кофе, мы сидим за столиком, частично скрытым стойкой с закусками. Как раз возле нее Лэнг и думает подойти к Бекки Смит. Входная дверь у него на виду. Мне приходится чуть накреняться, но тоже видно. Главное, чтобы не видели меня. У нас обоих по наушнику блютус, и Лэнг заранее позвонил мне для установки связи. Я на линии и слышу, как ему звонит Джексон – сообщить, что Бекки только что подъехала к кофейне. Лэнг заканчивает разговор, а затем звонит мне. Связь у нас уже проверена. Он может смело идти до самой двери, и я его не потеряю.
Лэнг ждет, пока Бекки закончит делать заказ, а затем чуть заметно кивает мне.
– Миссис Смит? – вежливо спрашивает он по другую сторону стойки. Я осторожно подаюсь вперед и между двумя пакетами навынос различаю ее лицо.
– Да? – спрашивает она. От меня не укрываются темные круги вокруг ее изможденных глаз. Зрачки расширяются в тревожном изумлении. – Это… вы?
– Да, я. Итан Лэнгфорд.
– Вы имеете в виду, детектив Итан Лэнгфорд.
– Можно и так. Обещаю, что больше не буду вам надоедать, если вы уделите мне каких-нибудь пару минут.
– Зачем это мне?
– Потому что мне кажется, что вы напуганы, а я, к вашему сведению, могу вас защитить.
– Как все женщины, что доверяются защите полиции, а сами в конечном итоге погибают или получают увечья?
– Это признание страха и его вины, – тихонько подсказываю я Лэнгу.
– Я сейчас говорю только о себе и о вас. Поверьте, я не из тех, кто подводит людей, защищать которых он присягнул. Я скорее лишусь своего нагрудного знака, чем допущу, чтобы он вас…
– Вы не посмеете к нему притронуться. Мэр, его деньги и…
– Подпишите форму, которая позволит нам осуществлять электронное наблюдение. Он ничего не узнает. И если нам не удастся ничего найти…
– Удастся. Там есть. Я просто… Я боюсь… Он знает, что я знаю. Свой компьютер он держит на замке.
– Что вы знаете?
– Просто… всякое. – Ее голос дрожит. – Гадкие снимки голых людей.
Сердце в груди начинает бешено стучать. Вот оно. То, чего мы так долго ждали.
Лэнг приподнимает конверт.
– Поставьте здесь вашу подпись. Мы добудем эти снимки. И вызволим вас. Очень вас прошу.
– Я не смогу. Мне не хватит сил.
Я встаю и порывисто выхожу из-за стойки.
– Лэнг, подвинься.
Он отступает на шаг, давая мне место.
– Простите, – обращаюсь к ней я. – Понимаю, меня здесь быть не должно, но мне нужно сказать вам это. Он обманом заставил меня убить мальчика, совсем еще ребенка. Я не хочу, чтобы у него был шанс причинить боль кому-то еще.
На ее глазах искрами проступают слезы.
– Мальчик, о котором написано в газете?
– Да, – выталкиваю я из себя шепотом. – Он.
С судорожным, прерывистым вздохом Бекки переводит взгляд на Лэнга.
– Дайте мне бумагу.
Лэнг протягивает ей бланки и ручку. Она наклоняется к стойке, подписывает и возвращает листы ему, но смотрит на меня:
– Я не хотела подавать на запретительный ордер. Он узнал, что я вам звонила. Я была вынуждена спасать себя.
– Знаю, – говорю я. – Это правильно.
А потом делаю то, чего не делаю никогда. Обнимаю ее и шепчу:
– Вы спасаете жизни. Это героизм.
– Вы… задержите его, – сорванно шепчет она, после чего хватает свой пакет и бросается к двери.
Мы с Лэнгом смотрим ей вслед.
– Все. Мы его взяли, – произносит Лэнг, а когда я поворачиваюсь, окрепшим голосом повторяет: – Мы его взяли. Ему конец.
Я всей душой хочу, чтобы так оно и было, но по какой-то неизъяснимой причине во мне смутно колеблется мысль, что до конца еще далеко. Что-то здесь не так.
Глава 79
Через считаные часы после того, как документы подписаны, наблюдение приводится в действие, и все окунаются в эйфорию (причина, почему я никого не прессую своими негативными мыслями). Мы на верном пути, и на шаг ближе к поимке Поэта. Что ж, пусть попразднуют. Единственный, кто не скачет от радости, это Уэйд, на три дня застрявший на своих встречах в Далласе.
– Будем надеяться, что Бекки по приходе домой не выболтает все Ньюману, – говорит он при коротком разговоре, который нам удается провести в тот момент, когда я сижу с набитыми фастфудовской едой щеками в конференц-зале участка, в окружении своей команды, включая Чака с Лэнгом.
– Да ну, перестань.
– А что «перестань»? У меня однажды такое было. И я научился никогда не считать цыплят заранее. Иногда эти самые супруги настолько запуганы, что неправильный взгляд второй половины заставляет их сознаваться в том, что им категорически нельзя.
– Что именно у тебя произошло?
– Убийца поступил так, как они обычно и делают. Прибил свою жену. Конечно, мы его поймали, но это не было счастливым концом.
Мы заканчиваем разговор, и изнутри меня скребет предчувствие. Не это ли я, часом, ощутила в том кафе? Женщина, взвинченная настолько, что откажется от нас так же, как и от меня? Я набираю мобильник Эвана, поскольку именно его группа занимается авторизацией и отладкой наблюдения.
– Сегодня хорошие новости, – говорит он. – Самое время, верно?
– Шевелиться нужно максимально быстро. У меня скверное предчувствие из-за того, что мы оставляем ее с ним в одних стенах.
– Мы движемся быстро. Даю слово.
Спустя продолжительное время мы с Лэнгом вместе идем к парковочному гаражу.
– Хочешь, я останусь у тебя сегодня вечером? – спрашивает он.
– Не хочу, – отвечаю я. – Мне нужно прилечь и многое обдумать, что лучше всего делается в одиночестве и дома.
– Оповести патруль.
– Да. Так и сделаю.
– И вышли мне эсэ…
– Вышлю.
Вид у Лэнга недовольный, но он знает меня уже давно и понимает, когда нужно уступить. Я сажусь в свою машину и отправляю эсэмэску патрульным возле моего дома, которых до этого известила о своем возвращении. Далее делаю короткую остановку у магазина, где меня застает звонок от матери; я обещаю ей, что буду домой
