среди этих жёлтых тюльпанов.
Гость ободряюще улыбнулся. Пришлось Антею пойти и взглянуть. Он не собирался ничего брать, ни наплечник, ни эти практичные и стильные брюки, куртку, рюкзак – всё со множеством карманов, заклёпок и молний. У него почему-то совершенно испортилось настроение.
– Я надену, а потом они исчезнут, и останусь голым!
– Нас же не рассорит одна неудачная шутка? – тихо спросил гость и дружески положил руку Антею на плечо. На другом смирно сидела Гроза. – Антей… Порой стоит положиться на судьбу. Поверить, что всё идёт так, как должно. Ты доверился случаю, когда отправился сражаться с ведьмой, и выиграл. Оказался в нужном месте в нужное время. Редкий дар – интуиция. А ещё нужно принять то, что не удалось. Пока это тебя не разрушило.
– Ну, и пусть разрушит, – прошептал Антей. – Кому я нужен…
– Никто не ожидал, – настаивал гость. – Ты всех уделал. Всем показал, что можно и нужно.
– Я бы ещё двадцать раз туда пошёл…
– Я знаю. Поэтому ты здесь. Мы все на тебя надеемся.
– Правда?
– Просто поверь в себя. Переоденешься? Мне будет приятно, если ты примешь мои подарки.
Антею казалось, что встреча и разговор ему чудятся, что это какой-то странный, волшебный сон. И пусть он не всё понимал в этом сне, он принял его, поверил, и радость вернулась.
Глава 17. Уважаемый чанси Лотарус
1
– Пора, госпожа, – тихо сказал Барри, стоявший вместе с Айлин на террасе. – Чувствую, скоро появятся из-за деревьев. Поспешите.
…Она встретила их в липовой аллее. Антей, с птицей на плече и в новом наряде, прошёл мимо так, как будто не заметил. Кураж приветственно помахал хвостом, но Айлин смотрела только вперёд, на молодого человека, что ждал её, остановившись и разглядывая издалека. Она знала, ему понравится её сдержанная элегантность: расширяющееся книзу длинное платье из дымчатого шёлка, с полупрозрачными короткими рукавами и вырезом, в котором красиво лежал сапфировый нагром, белые перчатки выше локтя и высокая сложная причёска.
Приблизившись, Айлин опустилась перед гостем на колени и стояла так молча, с колотящимся сердцем, пока её опущенной головы не коснулась тяжёлая рука. Тогда она беззвучно дунула в золотой свисток. Зов был обращён к муррам.
– Ага, слышу. Идут, – проронил гость. – Можешь встать, Айлин. – Он подал ей руку, помогая подняться.
– Боюсь, моё платье порвалось… на коленях…
– В моём присутствии? Никогда.
…Крепость с утра напоминала растревоженный муравейник, но Шотка, засевшая в парадном зале, милом её сердцу своим мрачным очарованием, трудилась над новым нарядом Хозяйки, и пока не закончила вышивку, не подняла головы.
Сначала её звали Валенсией. Она была похожа на дикого зверька, попавшего в неволю. Всё пугало Айлин в этой щуплой двадцатилетней девчонке: и манера держаться нахально, и пламень-цвет рваных прядей, свисавших на низкий лоб, и особенно – пронзительные, колючие, глубоко запавшие серые глазки. Она редко открывала рот («Эту штуку мы вот так, а тут я подошью, и сверху пару дребеденек, будет прикольно…»), но когда визгливо, по-простецки, смеялась, показывались мелкие белые зубы с длинноватыми, специально наращенными клычками, а металлическое кольцо в носу упиралось в верхнюю губу и некрасиво вздыбливало нос кверху. Одевалась она тоже своеобразно, всегда носила шнурованные, на толстой подошве сапоги выше колен, юбчонку из чёрной кожи и такую же жилетку – почти на голое тело; худые руки, по крайней мере, всегда оставались обнажёнными.
– Сколько на ней цепочек и браслетов? Что за странные представления о шике? – растерянно вопрошала Айлин. – Всё бренчит и трясётся, как лошадиная сбруя. Сзади выбрита полоса до самой макушки, на ней наколка в виде… в виде… нет, я не решусь произнести это вслух… И всё время жует жевательную резинку! У неё же зубы выпадут.
Длит успокаивала:
– Не мне вас учить, Айлин, но талантливые люди бывают смешны, некоторые выглядят откровенными придурками. Безумные наряды, замкнутость, непредсказуемость реакций, неумение поддерживать отношения или просто вести разговор… За эпатажем – дикая внутренняя робость. Не нужно делать скороспелых выводов, нужно увидеть результат, тогда станет ясно, кто перед вами, талант или пустышка. А Валенсия как стилист гениальна. Вы только намекнёте, чего хотите, а она уже поняла и уже сделала. Главное, направлять её фантазию в нужное русло.
Новая жизнь – новое имя, решила эта странная девочка и попросила Айлин помочь ей с выбором. Выбирать, собственно, было особо не из чего: или Дульпарпаррснея, заявила Валенсия, или Шотка. Дульпарпаррснеей звали фею из её любимой детской книжки, а Шоткой – кошку в доме дальней родственницы, у которой она однажды гостила. Айлин подумала, что если она каждый день будет произносить имя Дульпарпаррснея и склонять его, а без этого не обойтись, то у неё легко случится не то что заворот языка – заворот кишок. Но, быстро прощёлкав в уме варианты, дальновидно ответила, что Дульпарпаррснея, конечно, выглядит предпочтительнее.
– Чиво это? – насторожилась Валенсия.
– Дульпарпаррснея… – с придыханием произнесла Айлин и закашлялась. – Звучит так возвышенно…
Значит, по-старушечьи, решила Валенсия и тут же объявила, что Дульпарпаррснея никуда не годится. Айлин сказала, что разочарована, но если всё решено, ей остаётся только смириться…
Шотка-Валенсия, действительно, оказалась хорошим стилистом и первоклассной швеёй, в доме прижилась, работала много, говорила мало, и, что существенно, к ней благоволила Сантэ.
…Разминая затекшую шею, она подошла к окну. Во внутреннем дворике собралась нарядная толпа. Боясь пропустить что-нибудь интересное, Шотка быстренько сбежала вниз. Под шатром был накрыт отдельный стол, за который никого не приглашали, гостей угощали с небольших столиков; вокруг сновали официанты, предлагая напитки. Шотка взяла бокал холодного лимонада и бродила среди гостей, не сомневаясь, что легко выяснит причину, по которой был затеян приём. Она не ошиблась. Мимо с паническим видом промчалась Хозяйка, и вскоре какая-то женщина сказала у Шотки за спиной:
– Вон он! Антей!
– Кто? – переспросил мужской голос.
– Тот самый Комар! И пёс при нём, и злейка!
Шотка разволновалась, и не только потому, что все смотрели в сторону парка, а она из-за своего маленького роста ничего не видела. Она быстро вынула из носа кольцо, положила в карман и, не оборачиваясь, громко спросила:
– А чиво он здесь?
– Принят охранником в парк, – ответил тот же женский голос, а мужчина произнёс капризным тоном:
– Но я слышал, мы ждём важного гостя… Неужели его?
– Ради Мау, Август… Кого ты хотел встретить в Спящей, модного писателя?
Шотка развернулась. Перед ней стояли холёный красавец Август Дрём-Лис и его некрасивая, чтобы не сказать больше, жена. Взгляд необыкновенно умных глаз Августы Дрём-Лис беспокоил любого, на кого он
