Это было самое обычное, ровное и безопасное движение голографической псевдорукой перевода общего регулятора тяги в первое положение. Побежали изменяющиеся данные по тяговому усилию, вот сразу прошел отрыв гигантской массы от поверхности.
Гранпир готовился вновь почувствовать мощь корабля, когда легким движением увеличения тяги тысячетонный гигант с легкостью поднимается вверх и…
Вдруг глаза непроизвольно поднялись наверх, на завод, както странно вздрогнувший, приподнявшийся со своего ложа и…
… Подрывай пятый!!! — заорал Влад.
Через миг ответ:
— Нет подтверждения замыкания! Обрыв, мать его…! — с отчаяния взвыл Миронин.
Внутри огромной камеры произошел сильный разрядвспышка в районе двух импульсаторовразрядников. Небольшая по сравнению со всем находящимся здесь горка С4 исчезла в единой реакции детонации. В один миг расширившаяся и достигшая краев камеры сгорания и уже ищущая дополнительного выхода сила взрывчатки вкупе с аннигиляцией первых порций неизвестного топлива скачкообразно достигли и преодолели предельные характеристики этой локации.
В космосе, при полной тяге двигателей истечение и реакция воспламенения топлива наверняка были на много порядков выше, но здесь, полностью зарывшись соплами в грунт и не имея открытого пространства для безопасного выброса такого количества заряда отдача обоих компонентов сыграли с монстром злую шутку — диаметрально вернувшаяся энергия после нескольких томительных миллисекунд воздействия на сверхпрочный композит оболочки камеры сгорания в одном месте прожгла путь вовнутрь. Тут же с легкостью преодолев несколько слоев внутренних, уже не столь прочных стенок корпуса корабля энергия начала с жадностью и непостижимой скоростью сжирать, сминать внутренние отсеки, их начинку, расширяя область разрушений, как будто боясь быть остановленным иными силами.
Эти силы через короткий промежуток проявились и начали успешно противоборствовать вырвавшейся на свободу, казалось бы, неконтролируемой энергии разрушения…
Тиуктиуктиуктиук, — зазвенел сигнал нестабильной работы в третьей группе четвертого маршевого двигателя. Пошел расчет избыточного давления в камере бликтации?23…
Поток данных буквально хлынул на главный дисплей и эти цифры, вспыхивающие, казалось в воздухе, рдели некоторое мгновение и сменялись очередным докладом. И судя по мрачнеющему лицу Гранпира, ему они не нравились.
Компьютер в автоматическом режиме начал процедуру экстренного сброса закаченного сверх предельной стартовой нормы разгонного композита блюмстатиса. Выделенное количество не укладывалось в мгновенно просчитанный вариант сброса, и главный процессор уже переводил в полноотражающий режим все внутренние секцииперегородки, расположенные сразу за опасным участком корабля. Вот вспыхнула тревожной иллюминацией повреждений целая панель, предупреждая об угрожающей жизнедеятельности целым секторам корабля опасности. Вся эта волна сигналов свидетельствовала об отказе четвертого маршевого двигателя, прорыве его внутреннего контура контрагентом блюмстатис.
Дальше пошла череда повреждений, блокировок, сбоев, возгораний и бесконтрольного заражения фастизлучением ближайших зон корабля уровней R,UI,O2. Вплоть до центрального распределителя энергетики всего комплексапроизводства, где находилась мощная защитная зона гергенаторов — дальше губительное излучение не пошло, но все зараженное и пылающее пространство на глазах операторов, пытающихся исправить катастрофичный взрыв, подверглось необычному изменению. Они знали, видели на многочисленных записях сам процесс коррозии; сейчас воочию наблюдали, как съеживались террактиневые листы переборок и как в конечном виде они распадались на мелкие фрагменты, крошились в пыль под воздействием температуры и особого излучения плазменного контрагента, воздействующего на молекулярные структуры вещества, любого вещества. Такого стремительного разъединения внутренних связей и расщепления атомарной кристаллической решетки любого вещества невозможно достичь синтезом термоядерных реакций, происходящих на самих звездах!
Гранпир уже не обращал внимания на эту мечущуюся бесконтрольную энергетику, уже обузданную локальными границами единой области разрушений. Его главная задача заключалась в сохранении целостности самого корабля. В отсутствии опытного пилота попытка увести корабль из опасной зоны была разумным решением, но он не являлся специалистом узкого профиля и соответственно не был пилотом высшего класса, поэтому, принимая массу информации о повреждениях и понимая, что всему виной четвертый двигатель он отрезал питание топливоэлектронной магистрали от этой нестабильной секции.
Расширенными глазами наблюдая, как горизонтальная проекция корабля по отношению к линии горизонта искривляется и скоро достигнет критичного угла, понимая, что произойдет в следующие секунды, если ничего не предпринять он ничего лучшего не придумал, как перевел общую тягу в исходное положение. То есть перевел двигатели в дежурный, холостой ход, тем самым компенсируя нарастание опасной угловой отметки. Если бы был включен курсовой компьютер просчета траекторий и проведено перераспределение и увеличение тягового усилия правой (где находился поврежденный двигатель) секции корректорных групп двигателей и полное отключение второго, противоположного маршевого двигателя, то знающий многоопытный пилот, каким являлся, наконец, прибывший на центральный мостик Трингагг смог бы выровнять быстро заваливавшийся в сторону карьера корабль и увести его в сторону от местного катаклизма.
А так под углом в 24 градуса задрожавший в воздухе гигант снова погрузился в почву, одновременно гася набранную хоть и невысокую инерциональную скорость, которая ох как не нужна была в этом случае. Но опасность совершения сальтомортале была устранена.
Последовавший удар об землю, пусть и с незначительной высоты привел к появлению не столь сильной ударной волны, заставившей всю окружающую местность содрогнутся в очередной раз, тем самым ускорив общий процесс сползания всего фрагмента карьера. Полностью восстановить горизонтальное положение?117 не мог — его системы ориентации продолжали фиксировать все быстрее и быстрее увеличивающуюся погрешность линии горизонта. Почва под ним хоть и являлась главной опорой, но она съезжала, меня угловые координаты. Второй попытки совершить успешный старт, с учетом выведенной из строя двигательной секции у Трингагга не было. Он просто не успел бы: даже с учетом работы системы стабилизации корабля выровнять и достичь оптимального градусного отклонения по отношению к горизонту путем выбирания посадочными лапами максимальной длины стоек стало невозможно — вышедшие до конца упорымассивы замерли в крайнем положении, так и не достигнув нужного значения.
Вот в ракурсе включившегося самого нижнего визуального датчика после определения достаточного расстояния от земли, в которой он и сам защитный конус находились уже не один десяток дригов, стало проецироваться дно карьера, отстоящее от него на более чем трехкилометровой глубине…
Влад вначале с чувством опустошения в душе от провала операции следил за дрогнувшим кораблем и пошедшей в стороны от него волны пыли при старте. Гады, поняли, что к чему! Затем в сердце вкрался, прочно обосновался и вырвался на свободу крик радости от вида как бы споткнувшегося в воздухе десятилетиями пыхтевшего на одном месте корабля и начавшего стремительно заваливаться как раз в сторону горловины карьера!
Этой чудесной картины пока не произошло, так как край корабля коснулся почти того же места, откуда и взлетал, но наклоненный под углом и имея уже достаточную инерцию корабль привел всю массу земли в ускорившееся движение, добавив значительную толику усилия в общую картину постепенно сползания земли в пропасть.
— Федор, вылазь сюда, смотри…! — крикнул он, но вдруг замолчал.
что-то встревожило его в первый миг в этом намечающемся грандиозном обвале, затем неуверенность от осознания опасности утвердилась, переросла в страх и он, все же крикнув напоследок Миронину, чтоб тот поднимался быстрее и уносил ноги, стал лихорадочно выгребаться наружу, лелея только одну мысль — успеть самому выбраться!
Извиваясь как уж, обдирая ногти, лихорадочно упираясь и отталкиваясь ногами в отчегото соскальзывающие и мечущиеся как живые ржавые арматуры усиления вагона, он ни на сантиметр не приближался к такому желанному близкому выходу и наоборот, проваливался обратно, вниз. В какойто миг уцепился за край, странно, почему так опустился проем вагона и больше не смотрит в небо? Затем после неожиданно легкого усилия оказался снаружи вагона, перед этим наконец в полную силу оттолкнувшись от его края. Огляделся и, почемуто прислушиваясь к своим внутренним ощущениям, больше доверяя им, чем расширившимся глазам в полной мере осознал свое положение… В следующий миг возглас животного ужаса вырвался из глотки.
