тело каждой клеточкой своего, хотя он к ней не прикоснулся даже.
Генри произнес очень тихо, прямо на ушко:
— Моя ты, Дашка, теперь. Смирись. Стань моей женой. Что тебя не устаивает? Что я делаю не так?
Он волновался и возбуждался одновременно, в голосе появилась хрипотца и усилился акцент. «Сейчас он еще больше похож на брата», — мелькнуло у Дарьи.
Дашка молчала. Но по ее телу разливалась волна тепла. «А может Генри прав? Он есть. Здесь, сейчас. Он ласков, нежен. Почему я решила, что нужна Герману?».
Дашка стояла и думала. Генри продолжал стоять сзади не двигаясь, не приближаясь и не отдаляясь, лишь его дыхание окутывало Дарью волнами. Она опустила руки на столешницу. Он накрыл ее руки своими и переплел их пальцы. Его пальцы ласкали ее пальчики, прикосновения были воздушными, трепетными. Они молчали, замерли, казалось даже воздух замер в квартире. Генрих нежно прикоснулся губами до ее ушка, поиграл языком с мочкой, медленно проложил дорожку из прикосновений вниз к ключице. Кожу обжигали эти прикосновения, хотя и были они невесомые. Кожу обжигало его дыхание.
Дашка медленно стала оседать, ноги отказывались держать ее тело, дышать становилось трудно, воздуха не хватало.
— Нет, Генрих, не надо… — очень тихо простонала Дашка, понимая, что волна возбуждения накрывает ее, ее бабочки вышли из-под контроля и вырвались наружу.
— Надо, Дашка. Пути назад нет. Мы вместе хотим этого, — он тихо шептал ей на ушко, но теперь он прижимался к ее спине и продолжал нежно ласкать ее пальчики, едва дотрагиваясь до них своими.
— Я этого не хочу…
— Возможно твой мозг еще и не хочет, но тело хочет. Оно отзывается на прикосновения…
— Оно почти семь лет было в заключении. Оно все это время не знало ласки мужчины… Еще бы оно не отзывалось. Остановись Генри, прошу тебя.
— Нет, Дашка, нет…
Он резко развернул ее к себе и впился в ее губы требовательным поцелуем. Дашкин мозг отказывался что-либо соображать, тело было ватное, последними усилиями она сдерживала стон.
«Почему мое тело меня предает? Почему?..», — промелькнуло в голове у Дашки.
Теперь Генрих прижал ее к столешнице мягкой точкой, не отпуская Дашкины руки из плена, соединил их за спиной, не давая возможности оттолкнуть его. Дыхание участилось. И у него. И у нее.
— Прошу тебя…
— Нет…
Генриху пришлось приложить усилие, но все же он смог принудить Дашку приоткрыть нежный ротик и впустить внутрь его требовательный язык, который теперь заигрывал с Дашкиным, не давая ей возможности опомниться.
Теплые и нежные пальцы Генриха заскользили по ее спине вниз и нырнули под футболку. Он на секунды отпрянул от Дашки, посмотрел на нее, удовлетворился содеянным и продолжил ласки. Теперь он не держал ее руки, она уже не могла сопротивляться. Он одной рукой придерживал ее, а второй ласкал ее грудь, но очень хотел спуститься ниже, но мешали плотно прилегающие джинсы. Дарья ловила воздух ртом, как рыбка, выброшенная на берег.
Прижимая Дашку к себе одной рукой, ни на мгновение не отпуская ее тело, не позволяя ей отстраниться, другой все же умудрился проскользить по ее нежному и плоскому животику и расстегнуть пуговицу на ее джинсах. Его рука нетерпеливо проникла внутрь. Она практически не среагировала.
Он довольно заурчал. Не прекращая поцелуй, Генрих поднял Дашку на руки, пинком ноги открыл дверь в ее спальню. Дверь с шумом растворилась. Он сделал шаг, остановился. С прикроватной тумбочки смотрело фото его брата. Генрих развернулся и направился со своей сладкой ношей в зал… Взгляд брата, даже с фото, сейчас Генрих выдержать не мог. Сам знал, что не прав, но остановиться было выше его сил.
Не отрываясь от Дашкиных губ, не давая возможности ей возражать, он продолжил изучать ее тело, блуждая по нему руками. Сопротивляться Дашка больше не могла, мозг практически отключился, лишь периодически всплывал на поверхность, чтобы тихо прошептать очередное: «Нет, Генри, не надо…» и снова уйти… вглубь наслаждения…
Дашка постепенно начала отвечать на поцелуи Генриха, немного расслабила тело, ему с трудом удалось снять с нее футболку. Генрих одной рукой держал Дашкины руки над головой и крепко прижимал их к дивану, а другой исследовал любимое и такое желанное тело, не торопясь, клеточку за клеточкой, заставляя ее извиваться от наслаждения. Его губы завладели набухшими от возбуждения сосками и теперь играли ими, терроризируя их поочередно, то целуя, то нежно посасывая, то покусывая. Понимая, что Дашка не выдержит больше и мгновения, Генрих решил помочь ей улететь сейчас, чтобы потом поймать вторую волну вместе. Его рука скользнула вниз, готовая проникнуть внутрь, где все уже ждало… Он даже ничего не успел сделать и понять, как Дарья выгнулась навстречу и с ее губ слетел стон: «Герман».
Такой пощёчины Генрих не ожидал, но у него хватило сил накрыть Дашкины губы поцелуем и снять с них очередной стон.
— Дашка, я люблю тебя… Ты моя, Дашка…
Дыхание Даши постепенно восстанавливалось. Еще немного полежав в крепких объятиях Генриха, Даша попыталась отстраниться.
— Извини, Генрих… Я же просила тебя…
Генрих нежно поцеловал ее в носик.
— За что извинить, Дашка? За то, что я напомнил тебе, что ты чувственная женщина?
— За то, что ты на секунду стал братом…
— Я этого не слышал, — соврал Генрих.
— Можно я уйду к себе?
— Нет. В спальню мы уйдем вместе. Я обещаю, мы будем просто спать, но вместе и рядом…
— Это неправильно, Генрих.
— Не дури, Даша. Что здесь неправильного? Мы взрослые люди. Взрослые люди иногда занимаются сексом.
— Все неправильно… Как ты понять не можешь, если я соглашусь выйти за тебя замуж, как я в глаза посмотрю Герману и Марку? А родителям? Со стороны получается, что мне все-равно с кем из братьев спать…
Голос Дашки дрогнул, из глаз выкатились одинокие слезинки.
— Ну, что ты Дашка… Марк воспримет это нормально. Он очень нежно к тебе относится. А Герман сам виноват. Ведь он же уехал. Уехал и не вернулся. А почему ты о нем никогда не спрашивала?
— Больно…, — ответила Дашка, — до сих пор больно…
Генрих поднял ее на руки, отнес на кровать.
— Давай спать, Дашка. Утром вернемся к этому разговору.
Встал и отошел к окну борясь со своими демонами. Даша покорно сняла джинсы, вытащила из-под подушки футболку и, одев ее, нырнула под одеяло, повернувшись на бок и уставившись на фото Германа.
Генрих, немного подумав, все-таки решил остаться с Дашкой, разделся и лег рядом, нежно обняв ее и прижавшись к ее спине.
Утром за завтраком Даша
