с сирийским громилой? По тебе не скажешь, что ты отчаянный боец.
– Моя голова оказалась крепче: я врезал ему в лоб, и он потерял сознание.
– Молодец! – похвалил царь и, обратившись к присутствующим, сказал: – Вот он наш храбрец и силач! Испокон веку земля армянская рождала смелых, упрямых, выносливых и ловких воинов, сокрушающих любые преграды. Ты не просто победил, ты преодолел себя… Постой, я припоминаю, это же ты разделался с метателем огня на празднике Навасард?
Джалал быстро заморгал и простодушно сказал:
– Да, это был я.
– Настоящий герой! Горжусь тобой! Гнуни, дать ему столько драхм серебром, сколько весит он сам! С сего дня ты зачислен в мою личную охрану. Всему городу объявить: нет ничего более опасного, чем ярость Джалала!
Все засмеялись, а у Джалала комок в горле застрял, он не знал, что сказать, и начал коситься на Меружана, а тот, улыбаясь, взял его за руку, повел на выход, произнеся:
– Скромность украшает истинного героя!
А Тигран, сменив улыбку на серьезное выражение лица, сказал:
– Гнуни, семье старика, который пытался остановить преступника и погиб, окажи помощь.
– Я понял, государь! – произнес Гнуни.
– Уважаемый лекарь Егия, – обратился царь к врачу, – как будем спасать людей, если снова кто-то попытается отравить питьевую воду в городе?
– Государь, люди должны знать простые вещи, – сказал лекарь. – Тут поможет прием рвотных и слабительных, а также абсорбирующие вещества древесный уголь, глина, толченый торф. Они выводят яды из организма.
– Что ж, думаю, мы справимся, – сказал царь. – Меружан, объявить об этом на всех площадях города. У нас, мои министры и мои сыновья, впереди сложные задачи. Рим и Парфия заключили союзнический договор, думаю, против нас. Будем готовиться к войне. Просыпаются темные силы, как говорят, драконы, которые давно не беспокоили царство. Они были затворены в глубоких пещерах Арарата, но теперь вырываются наружу. Наше спасение – меч Ваагна, но, чтобы добраться до него, нужно открыть дверь в скале, которая хранит тайны человеческие и божественные. Для этого нужен ключ – золотой талисман, разделенный на части: «Луна», она у нас, и «Солнце», эта часть в Парфии. Васак!
– Да, государь! – Васак вышел вперед.
– Надо чем‑то заинтересовать царя Фраата, чтобы он отдал нам свою часть ключа. Подумай и доложи. Артавазд и Мамиконян!
– Да, государь! – Оба вышли вперед и внимательно смотрели на царя.
– Снаряжаем экспедицию на озеро Ван и гору Арарат. Возглавит ее Артавазд. Сын, выезжай завтра же. Ты получишь лучших разведчиков, скалолазов, воинов и переводчиков. Твоя задача исследовать и изучить объекты, которые тебе укажут Мамиконян и Метродор. Сделать это – ответственность величайшая. А за Сирией и Селеной будет приглядывать Меружан. За дело, все свободны!
Митридат с заметно поредевшей конницей внезапно вернулся в Тигранакерт. Заляпанный грязью, злой и агрессивный, явился во дворец, и Тигран тут же принял его. Войдя в покои царя, все еще переживая случившиеся, воскликнул:
– Представляешь, меня ждали в горах! Римляне блокировали твои секретные горные проходы, устроив засаду, и обрушили на меня всю мощь оружия. Стреляли из луков со склонов гор, пока не перебили четверть войска. Предательство!
– Как такое могло случиться? – негодовал Тигран. – Карта для тебя была изготовлена в одном экземпляре, и об этом знал ограниченный круг людей.
– Тигран, послушай, никому не доверяй, всюду предатели. Казнить любого при малейшем подозрении!
В состоянии неистовства он метался по залу. Его энергии можно было позавидовать. Подчинив себе соседние варварские народы, в том числе скифов, он был, несмотря на возраст, темпераментный и сильный, мог править колесницей, запряженной шестнадцатью лошадьми, всегда чувствовал необузданное желание повелевать и властвовать, был свиреп ко всем, кто против него.
– Ты очень вспыльчив, так нельзя, нужно разобраться.
– Я, Тигран, уже полвека царь, и знаю, о чем говорю!
Тигран повышенным тоном сказал:
– Всю жизнь ты посветил войнам с Римом и не добился целей, погрузившись в пучину войн, жестокого насилия и хаоса!
– А ты, Тигран, строишь царство восточной неги. Очнись!
Оба готовы были выплеснуть накопившиеся раздражения и горечь. Понтийский царь считал, что Тигран, подражая эллинам, не приняв их представления об упорядоченной свободе, окружил себя музыкантами, поэтами и философами и не хотел видеть очевидного: относительное спокойствие и защиту можно приобрести лишь дорогой ценой – потерей независимости и выкачкой средств в пользу Рима. Он должен стать больше, чем есть!
По мнению армянского царя, Митридат растратил жизнь на бесконечную борьбу с Римом, который побеждал раз за разом. Даже небольшой отряд молодого Юлия Цезаря обратил в бегство его армию.
– Выпьем! – сказал, успокаиваясь, Тигран и сам разлил вино в кубки.
Они выпили. Митридат грозно заворчал:
– Римляне знают, как я с ними обхожусь.
Известен факт: взяв в плен бывшего римского консула Аквилия, он долго возил его на осле, показывая народу, а потом казнил, влив в горло расплавленное золото – металл, который больше всего ценили в Риме.
– Народ тебя любит, – произнес мирно Тигран.
Действительно, народ любил Митридата, потому что он раздавал привилегии городам, освобождал рабов, прощал простым людям долги. Захватив почти всю Малую Азию, объявил ее свободной от римского владычества, даже освободил на небольшое время Грецию. Он примирительно забормотал:
– Тебе спасибо за хорошие слова, у меня просто была минута слабости, но теперь я снова деятельный и энергичный, как прежде. Знаешь, я приказал изготовить из чистого золота статую любимого коня, погибшего в бою.
Когда творишь, нет ничего лучше для вдохновения коня из чистого золота! Он зарыл ее рядом с корабельной стоянкой в проливе Боспор Киммерийский. Старый большой якорь отмечает тайное место.
– Если меня убьют, сокровище твое! Кстати, найдешь там и казну Пантикапея.
Тигран удивленно посмотрел на царя Понта:
– Ты полон тайн, как и мир вокруг! Все происходит не напрасно!
– Но это так, Тигран! Когда истощаешь силы и кажется, что больше не можешь бороться, но нет, посмотрел на блеск золота, и вновь выросли крылья.
– Почему ты сказал: «Если меня убьют»? – спросил Тигран. – Ты под защитой Таблицы судеб.
– Вот, возьми, она мне больше не нужна, я разуверился в жизни. – Митридат протянул союзнику обломок. – Больше не нуждаюсь в «ключе от врат подземного мира». Мое войско полностью разбито, царство оккупировано, римские воины грабят Понт. Не хочу больше жить. Лучше умереть, чем все это видеть!
– Успокойся, ты должен освободить свои земли. Я дам тебе войско – восемь тысяч армянских воинов: пехоту, всадников и серпоносные колесницы. Веди их в бой!
У Митридата выступили слезы благодарности, он хотел что‑то сказать, но не смог. Тигран подошел, положил руку ему на плечо и сказал:
– Брат, слушай свое сердце и делай, что должен!
Когда-то и сам Тигран пережил трагедию. Десять лет он провел у парфян как заложник, но сердце подсказывало: придет время, он вернется, держава возродится, ему удастся соединить мощь стихий и созидательные силы народа для расцвета Армении.
Растроганный Митридат протянул Тиграну свой кинжал:
– Брат,
