собрались в одной точке и умчались в сторону мусорки. Хлопнула крышка, загудел вентилятор, потом зажужжал моторчик пресса, утрамбовавший. Теперь его хоть в атмосферу необитаемой планеты выкидывай, хоть для переработки на отдалённый астероид отдавай.
В воздухе повисла тишина. Экипаж долго переглядывался между собой, и первым начал набирать текст сопящий от усердного раздумья навигатор:
«Княже, я понимаю, что это княжеские и инквизиторские дела, но если джинн утилизировал в безразмерную точку целый лайнер, не приходит ли в голову, что „Синяя птица“ для него на один зубок?»
На лице Ивана радостная улыбка сменилась кривой и кислой, а глазах мелькнула злость.
— Я никого не держу. Можете сойти в первом же порту, — огрызнулся парень.
Навигатора поддержал Потёмкин, грустно вздохнув.
— Михаил прав. Но чтобы мы могли принять решение уйти или остаться, надо знать твои планы и мотивы. Мы не фанатики, чтоб гибнуть по мановению руки лидера. И не берсеркеры, чтоб стремиться в Валгаллу.
Княжич резко задрал лицо и, если бы не причаленная к его шее Нулька, подался бы вперёд.
— Мотивы? — громко произнёс он, а когда Потёмкин прижал палец к губам, призывая к молчанию, а потом показал взглядом на беса, снова усердно забегал глазами по голограммной клавиатуре: «Мне сейчас не вырваться из-под куратора. Если ничего не придумаю, то буду вечным мальчиком на побегушках, которому даже ничего не рассказывают и только используют втёмную для тёмного дерьма!»
Потом добавил злой смайлик и десять восклицательных знаков.
Потёмкин снова вздохнул. Киборг мог бы тоже управлять взглядом, но предпочитал тыкать пальцами по воздушным кнопкам.
«А если самому отступить?»
— Не получится! Я не хочу возвращаться в серое говно, скуля, как побитая собака! — Иван запнулся и поник. — И Фёклин батя легко меня там достанет. Он же купец первой гильдии, у него связей тьма-тьмущая. Меня выгонят из универа. Я не смогу устроиться на работу. Хоть к киберпанкам на бетонку иди, чтоб сдохнуть не в подворотне, — в конце своего монолога парень опустил голову в условный пол и обхватил голову руками. — Я не знаю, что дальше делать. У меня только один выход — идти напролом.
— Ты же ни в чём не виноват.
— Это вы ему сами попробуете объяснить! Короче, говно говняцкое.
— Понятно, что говно, помимо серого, бывает тёмным и даже полутёмным нефильтрованным, но каким именно путём ты собираешься ломиться? — тихо, но чеканя каждое слово, проронил Потёмкин.
— Не знаю.
Иван вздохнул, в очередной раз глянул на подозрительно притихшего беса и напечатал: «Надо найти связь между куратором и пиратами. Как и решили, заново проверить все задания — тюремный кор и шахту. А там видно будет. В общем, не знаю».
И снова тишина. И снова Потёмкин:
— Княже, ты если будешь ломиться напролом, то ломись с умом и неспешно. Есть же поговорки: тише едешь, дальше будешь; семь раз отмерь, один раз отрежь. Иначе подохнешь молодым и в одиночестве.
Иван легонько кивнул, давая понять, что услышал совет, а потом поднял руку и осторожно взял Нульку за локоть.
— Если не сильно устала. Давай к летучему голландцу. Мы его в прошлый раз вычистили. Там не должно быть неожиданностей.
Петрович, изобразив глубокое сомнение, крякнул, а потом обратился к корабельной фее:
— Нулька, смастери силу тяжести, а то что-то уже подустал.
Он не успел ничего добавить, как по всему кораблю пронеслись грохот и визг. Все заохали, так как вернулась сила тяжести.
— Нулька, твою мать! Ты опять⁈ — вырывалось у капитана, и все уставились на девушку, у которой было совершенно контуженое выражение лица.
— Но это не я-я-я, — протянула она.
На этот раз изумление возникло на лице остальных. Экипаж стал переглядываться, а затем все взоры остановились на самодовольной физиономии беса.
Тот сидел, неспешно жевал ириску и наслаждался моментом, который явно отомстил за недоверие. Одним словом, бес, зато ясно, почему чертей не любят — от них один только вред вперемешку с гадостями.
Никто не успел ничего понять, и только Потёмкин злобно процедил:
— Вот зараза.
А в следующий миг в кают-компанию с диким мявком ворвался кот. Запахло кислой тошнотной.
— Ну, не хотите как хотите, — усмехнулся чёрт, гравитация снова исчезла, подкинув людей вверх, и только жидкий кот прилип магнитными лапками к полу. Следом в кают-компанию шумными серыми молниями влетели дельфиновые русалки.
— Лови зверюгу!
— Держи его!
За ними с глубочайшими извинениями и скорбью на лице протиснулась большая белая дева.
— Я не хотела-а-а, — грустно протянула она. — Он са-а-ам.
Кот стал метаться по стенам и потолку. За ним оставались влажные следы. Да и сам робот выглядел совершенно непрезентабельно.
— Мой корабль! — заорал Петрович, схватившись за голову. — Что вы сделали, дуры⁈
— Мне стало плохо, — густым, но чистым басом, проговорила белая. — Я схватила тазик. Меня стошнило. А там кот, и меня стошнило на кота.
— Бли-и-ин! — громче прежнего завопил капитан. — Я вас цепями к вёдрам с тряпками прикую! Это же уборки на несколько дней!
— Урод, ещё раз выкинешь такой фокус, я тебе крестик к глотку забью! — взревел Потёмкин, протянув в сторону беса тяжёлый механический кулак.
— Скучные вы, — прохрюкал чертяка и показал киборгу язык.
Иван быстро обернулся на Нульку:
— Давай прыгнем. А то они точно поубивают друг друга.
Та часто закивала:
— Да-да-да. Конечно.
— Михась, — протянул Иван, позвав навигатора.
Тот сперва уставился, не понимая, пришлось даже пояснять. Затем навигатор кивнул и вызвал голографические менюшки, в коих принялся быстро рыться.
Меж тем обстановка накалялась. Чёрт подзуживал киборга и капитана, швыряя фантики на пол.
— А ну, живо поднял! — орал Петрович.
— Это кто сказал?
— Я сказал! Я здесь старший!
— Ню-ню-ню, — передразнил его бес. — Твои предки в десятом поколении назад комочки из манной каши выковыривали, когда я осознал себя в этом мире. Молокосос.
— Я его сейчас убью! — завопил Петрович, вскочив с места. И даже не невесомость не была преградой для старого космического волка, которой уцепился ногами за специальную хромированную подножку внизу кресла. — Я его сейчас за шкирку в открытый космос выкину, пусть гребёт ластами до ближайшей планеты. Он же долгожитель, за пару миллионов лет управится!
— Лови кота! — визжали русалки, отталкиваясь от переборок, словно от стенок бассейна.
Робот ошалело
