Я подполз к краю горного хребта. Спуск был очень крут. Единственная мысль поддерживала меня, что где-то здесь Гатея нашла путь, по которому могу спуститься и я. Спуститься и найти жилище Мудрой Женщины. Я был уверен, что они живут вдали от места, где поселились люди Тугнеса.
Прошло время, в течение которого я вставал и падал бессчётное количество раз, и наконец, я сделал последний рывок, после которого скатился вниз с такой силой, что из меня вышибло дыхание, и сознание погрузилось в темноту, которая была не сном, а чем-то гораздо более глубоким и менее лёгким для тела и разума.
И в конце концов те, кого я искал, сами нашли меня. Я с трудом очнулся и увидел над собой брусья, перевитые лозой, увешанные сухими травами, и всё это напоминало осенний сад, готовящийся к зиме.
Моя голова всё ещё болела, но тот огонь, что сжигал тело, прошёл. Но я был так утомлён, что руки едва повиновались мне. Слабость не позволила даже страху проникнуть в моё сознание. Я попробовал повернуть голову. Боль была жуткой, но теперь я мог увидеть кое-что одним глазом. Я понял, что лежу на постели у стены. В комнате не было ничего, кроме стульев и очага, где горел небольшой огонь. Очаг был сложен из камней, и обмазан глиной. Из камней же были сложены полки, на которых топорщились пучки высушенных трав, стояли глиняные и деревянные сосуды.
Воздух был полон запахов. Одни были приятными, другие, напротив, отвратительными. На огне стоял котёл, в котором что-то булькало и распространяло запах, от которого я остро ощутил пустоту в своём желудке.
За пределами поля видения послышался шорох и я, преодолевая боль, постарался повернуть голову ещё немного, и в полутьме комнаты я увидел Мудрую Женщину.
Она долго смотрела на меня и затем подошла. Рука её коснулась моего лба, где теперь сосредотачивалась вся боль. Я дёрнулся, хотя и пытался скрыть, какие муки причиняет мне любое прикосновение.
— Лихорадка прошла, — голос её звучал тихо, но хрипло и сурово. — Это хорошо. Теперь… — она подошла к огню, налила из котла в грубую глиняную чашку чёрной жидкости, добавила туда воды и подсыпала несколько щепоток сухих трав из сосудов и коробочек.
Во время нашего совместного путешествия она одевалась, как одеваются все наши женщины. Теперь на ней была какая-то накидка, едва доходившая до колен, а из под неё выглядывали брюки и такие же сапоги, какие были одеты на мне.
Она подошла ко мне, положила руку под голову и приподняла меня с такой лёгкостью, какой я не ожидал от женщины. Затем поднесла горячий напиток к моим губам.
— Пей! — приказала она, и я повиновался, как ребёнок повинуется главе дома.
Напиток был горячий и горький. Такого бы я по собственной воле не выпил. Но всё же я проглотил его, стараясь не показывать отвращения. Я был уверен, что это какое-то лекарство. Когда я допил всё, и она хотела отойти, я попытался взять её за рукав, задержать и рассказать всю правду о себе. Я знал, что должен сказать её сейчас, когда мой разум прояснился. А если я промолчу, то совершу второе своё предательство.
— Я лишён рода… — мой голос удивил меня. Слова, которые с лёгкостью формировались в мозгу, язык произносил с трудом, как будто он и мои губы распухли и потяжелели.
Она опустила меня на постель, затем освободила рукав от моих пальцев.
— Ты болен, — заявила она, как будто этот факт освобождал её от греха, как бы ни был он чёрен. — Тебе нужно отдохнуть.
Когда же я попытался заговорить вновь, объяснить ей всё, она положила пальцы мне на губы, и я опять содрогнулся от боли. Затем женщина поднялась и перестала обращать на меня внимание. Она ходила взад-вперёд по комнате, переставляя ящички, сосуды, наводя порядок, понятный ей одной.
Наверное, её напиток оказал на меня усыпляющее действие, так как вскоре глаза мои стали закрываться. И вот я уже провалился в освежающий сон без сновидений.
Когда я проснулся во второй раз, то увидел у очага Гатею. Там всё ещё кипел котёл, и она помешивала в нём длинной ложкой, что позволяло ей держаться подальше. А это было необходимо, так как горячая жидкость временами выплёскивалась из котла, и пламя вспышками вырывалось из очага. Должно быть, я издал какой-то звук, потому что она тотчас же оставила ложку и подошла с чашкой ко мне.
На этот раз я поднялся на локоть без её помощи и обнаружил, что она предлагает мне чашу с чистой водой. Я жадно выпил прохладную жидкость, и мне показалось, что я не пил ничего более вкусного в жизни. Затем я попытался разъяснить Гатее то, что не захотела понять её хозяйка.
— Они лишили меня Рода… — я смотрел ей прямо в глаза. Мне было стыдно, но я должен был сказать это. — Лорд Тугнес с большим удовольствием отошлёт меня обратно к Гарну. Он может наказать Мудрую Женщину, если она не сообщит ему о моём появлении…
Девушка нахмурилась и оборвала меня.
— Забина не имеет отношения к лорду Тугнесу. Ей нет дела до того, что он хочет или не хочет. Ты болен, ты нуждаешься в её помощи. Это её ремесло и никто не посмеет вмешиваться в её дела!
Я чувствовал, что она всё ещё не понимает меня. В нашем народе тот, кто изгнан из рода, проклят навеки, и каждый, кто даст ему убежище, рискует вызвать на себя большие неприятности. Следовательно, ни один мужчина, ни одна женщина не могут заговорить со мной. Я был живым мертвецом, и кто захочет общаться с человеком без рода, без имени?
— Это из-за леди Инны… — я внезапно вспомнил, что привело меня сюда. — Она ходила в твоё Лунное Святилище. Я несколько раз встречал её там и не сообщил об этом лорду Гарну. Теперь она исчезла, возможно пострадала от злых заклинаний этой страны.
— Мы знаем… — кивнула она.
— Вы знаете? — я с трудом сел, хотя голова моя была так тяжела, как будто на неё было надето сразу два металлических шлема. — Ты видела её? — может Инна встретила Гатею, и та предоставила ей помощь и убежище… Хотя зачем ей делать это?
— Ты говорил об этом в бреду, — так она уничтожила мою слабую надежду. — И сам лорд Гарн приезжал сюда. Они быстро уехали на запад, так как здесь никто ничего не знал о ней.
— Запад… — повторил я. В эту незнакомую землю, которой даже Братья с Мечами советовали остерегаться. Что могло завлечь туда Инну?
— Может, её туда позвали… — предположила Гатея, как будто прочла мои мысли. — Она пришла в Лунное Святилище в полнолуние и не имела защитного экрана.
— Позвали… кто и куда? — спросил я.
— Возможно, ты не имеешь права знать это. Забина решит. А сейчас… — она достала с полки кусок свежеиспечённого хлеба и чашку мягкой массы из фруктов, — а сейчас ешь и набирайся сил. Возможно тебя… ждёт дорога.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
