Я уже видел, что стал причиной кровавой вражды между двумя, а может, и тремя кланами. Разве не я позволил Инне тайно посещать Лунное Святилище? Разве не я проворонил шпионящего за нами врага? Да, суд Гарна надо мной был полностью справедлив.
Теперь мне ничего не оставалось делать, как выследить Торга. Он, скорее всего, ещё не знает, что я изгнан из клана. И если я его вызову на поединок, он должен принять вызов. Я могу… нет, должен… убить, смыть его кровью оскорбление нашего… нет Дома Гарна.
— Лорд Тугнес знает? — я положил рубашку на место. Теперь я взял фуфайку с утолщёнными плечами, чтобы они смягчали давление кольчуги.
Она пожала плечами: «Ты же изгнан из рода».
— Торг этого не знает, — ответил я. — Если я смогу добраться до него раньше…
Мудрая Женщина улыбнулась, но ничего приятного не было в движении её губ.
Я оказался перед ней в большом долгу — она залечила мои раны, вернула меня к жизни, хотя я всё ещё чувствовал слабость. Но я не думал, что она сделала это из-за большой любви ко мне. Нет, это было её ремесло. И чем скорее я уйду из её дома, тем это будет приятнее ей.
— Тебе нужно перевязать голову, — она повернулась к полкам и стала копаться там, отыскивая снадобья. Затем она смешала что-то в ступке и намазала смесью тряпку.
— Тебе повезло, — сказала она, подходя ко мне и накладывая на голову тряпку, от которой пахло травами. — У тебя был расколот череп — рука Гарна действительно тяжела. Но внутренних повреждений не оказалось, иначе ты не сидел бы здесь.
— Это сделал не кулак лорда — я разбил голову при падении. Вот его рука, — и я притронулся пальцами к распухшей щеке. Я вспомнил, что оставил свой шлем у Гарна. Хорошо, что он не содрал с меня меч, ведь он имел на это полное право. Может, гнев ослепил его и он забыл об этом.
Она ничего не сказала, только сняла старый бинт с головы и намотала новый. Затем она неожиданно схватила меня за подбородок, подняла голову и уставилась в мои глаза.
— У тебя двоится в глазах? — спросила женщина.
— Сейчас нет.
— Тогда хорошо. Но я предупреждаю, если ты пойдёшь по следу до того, как выздоровеешь, ты погибнешь и не сделаешь ничего.
— Леди, я здесь именно потому, что не сделал того, что должен был сделать. Если я выслежу Торга, то я искуплю перед Гарном хоть небольшую часть своей вины.
— Вины! — презрительно проговорила она. — Неси, если тебе так хочется, никому не нужную ношу своей вины. Каждый человек идёт по той дороге, которая предназначена ему. По дороге, имеющей много поворотов и изгибов. Он думает, что сам управляет своей жизнью, он не знает, что нити сплелись в ткань ещё до того, как он вышел на дорогу своей жизни.
Я поднялся: «Леди, прими мою благодарность за всё, что ты сделала для меня. Теперь я перед тобой в большом долгу — если, конечно, лишённый рода может сказать так. Но у меня есть ещё более старый долг. Перед Гарном. Я больше не принадлежу его Дому, но я должен уплатить этот долг».
— Иди своим путём, как идут все люди. Я предупреждаю тебя — будь осторожен, иди только туда, куда тебя влекут твои желания, — она отвернулась, а я взял свою кольчугу.
С трудом натягивая железную рубаху, не желая просить помощи у Забины, я увидел, что она взяла с нижней полки сосуд — не деревянный, и не глиняный — а серебряный, сверкающий полированной поверхностью.
Она взяла его обеими руками и долго смотрела в него, а затем подняла голову и взглянула на меня. Всё это было сделано так, как будто она пришла к какому-то чрезвычайно важному решению. Потом она быстро поставила сосуд обратно на полку.
Взяв сумку, похожую на те, что носят за спиной путешественники, она начала складывать в неё вещи: сначала положила остатки лекарства, которым лечила мою голову, затем начала быстро перебирать сосуды и ящички. А я в это время затянул пояс с мечом и проверил, хорошо ли меч движется в ножнах.
Она положила в сумку хлеб, но не достала ни кусочка сушёного мяса, однако я тут же вспомнил, что люди её ремесла не едят мяса животных. Зато она положила мешочек с сухими фруктами. И наконец она показала мне бутылку для воды.
— Наполнишь её водой из источника. Там хорошая вода — её благословила луна, — и сумку и бутыль она бросила на постель рядом со мной. Я почувствовал себя страшно одиноким. Как будто и здесь на меня обрушилось проклятие Гарна. Несмотря на то, что она заботилась обо мне, она всё же хотела, чтобы я ушёл поскорее. Но я не мог ругать её за это.
И теперь, когда я был на ногах, я не мог уйти, не признав, что я в большом долгу перед ней. И как это положено по обычаю, я вынул меч из ножен, взял его за лезвие и протянул к ней рукоять. Правда, я ожидал, что она отвергнет его, так как я был лишён клана, и со мной нельзя было даже говорить.
Забина посмотрела на меч, а затем перевела испытующий взгляд на меня. Она отказалась принять меч.
— Такие, как я, не имеют дела со сталью, — сказала она.
— Но твоё предложение, Эльрон, я принимаю. Может быть, когда-нибудь придёт день, когда я попрошу у тебя услуги.
Я вложил меч в ножны, ощущая, что на мои плечи легла ещё одна тяжесть. Но я выпрямился и постарался забыть всё, что теснилось теперь в мозгу. Мудрая Женщина не лорд, не предводитель клана, но она знает, что говорит, и я для неё не просто человек без рода и без имени. Я взял сумку и поблагодарил её за лечение, хотя больше был благодарен ей за то, что она считает меня человеком.
— Там, в мешке, лекарства, — сказала она. — Там всё обозначено, как и чем пользоваться. Лечи голову, пока боль полностью не прекратится. И иди. Я благословляю тебя, — и Забина сделала жест, который не имел ничего общего с тем, какой делают барды, охраняющие священное Пламя. Но от этого символа веяло могуществом, и я снова склонил голову, благодаря её.
Мне бы хотелось увидеть Гатею — поблагодарить её за заботу обо мне. Но она не показывалась, а мне пора было идти.
Судя по солнцу, стояла вторая половина дня, когда я вышел из хижины Мудрой Женщины. На востоке виднелись поля и бревенчатые стены крепости Тугнеса. Жилище Забины было построено прямо у склона, и я подумал, что совсем недалеко отсюда находится Лунное Святилище, куда по своей глупости часто ходила Инна.
Это было действительно лучшее место, откуда можно начать выслеживание врага. Люди Гарна прочесали все скалы. Интересно, возникла ли у них мысль, которую Забина внушила мне — что не сверхъестественные силы похитили мою кузину, а всего лишь наш старый враг?
А если возникла, то часовые наверняка готовы пустить стрелу в любого, кто придёт из этой долины. И я буду для них желанной добычей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
