Никто, кроме Церкви, не может обеспечить окончательного решения проблемы сегрегации. «Задача эта трудна, но она чрезвычайно важна и значительна: только открыв наши сердца Господу и позволив Ему облагородить их любовью, мы сумеем создать воистину великую нацию. Если Церковь освободится от оков мертвящего статус-кво... они сумеют воспламенить воображение человечества и зажечь души людей, наполнив их светом горячей любви к правде и справедливости». Он вспомнил похороны Джеймса Риба, собравшие вместе весь цвет церковных авторитетов ― от баптистов до католиков и православных, а также деятелей профсоюзов и правозащитных организаций. «Я был уверен, что такой союз всех людей, наделенных совестью, не мог быть не чем иным, кроме как знамением грядущего Царства Божия на земле.
Селма стала кульминацией в деле пробуждения духовной жизни в белых церквях. Процесс этот начался давно, еще в первые годы становления освободительного движения, однако сколь-либо реальные результаты он стал приносить только после кампании в Бирмингеме. Тяжелое лето в Миссисипи и большой объем работы, выполненной церковными организациями, показали, что Церковь находится на подъеме...
Однако это ― лишь первые шаги доселе дремавшего гиганта. Настоящая работа по спасению Америки и ее души все еще впереди».
Во время своего визита в Чикаго Кинг много общался с местными лидерами правозащитного движения. Они столкнулись с серьезной проблемой: в течение долгих месяцев им никак не удавалось изменить сложившуюся здесь неэффективную систему школьного образования, в которой сегрегация играла заметную роль. В качестве первого шага по реформированию этой системы они потребовали сместить с должности старшего инспектора общественных школ Бенджамина К. Уиллиса. Но под этим лозунгом им не удавалось собирать более сотни-другой демонстрантов. Кинг решил им помочь. Несмотря на легкое недомогание и общую усталость, 24 июля он вернулся в Чикаго для организации трехдневного марафона митингов, собраний и шествий. Кинг выступал повсюду. Послушать его в церквях и в других общественных местах собирались тысячные аудитории. Даже в Виннетке ― чисто белом, процветающем, утопающем в зелени северном пригороде на встречу с ним собралось около 10 000 преимущественно белых горожан. В последний день он прошел во главе 20 000 демонстрантов, как черных, так и белых, от Букингемского фонтана в самом центре Чикаго до здания Городской управы. Здесь он заявил на митинге: «В Чикаго расходуется чуть больше половины того, что тратят на образование одного школьника в Нью-Йорке. Девяносто процентов негритянских детей в Чикаго вынуждены учиться в переполненных классах, в которые специально собирают только цветных. Поэтому они и не получают полноценного образования».
Через день после его отъезда на демонстрации в Чикаго стало собираться менее 200 участников. Передовица в «Крисчиен сенчури» так прокомментировала это: «Крупный, гордящийся своим благополучием и искушенностью в житейских делах, вечно занятый Чикаго приветствовал приезд Кинга. Он его принял и даже проглотил, быстро забыв о нем, как об очередном временном развлечении типа городского парада». Мартин Кинг и сам ломал голову, почему так вышло, продолжая тем временем поездку по городам Севера. Он побывал в Детройте, Кливленде и Филадельфии, выполняя программу КЮХР «лицом к лицу». И повсюду он без устали повторял свою мысль о необходимости создания «коалиции всех совестливых людей». 6 августа он был в Белом доме на церемонии подписания президентом Джонсоном закона об избирательном праве. Через неделю он выступил в зале Городской управы Бирмингема, вмещающем 4000 слушателей, впервые публично признав необходимость немедленных переговоров по Вьетнаму. Это было его личное мнение, но вскоре на съезде КЮХР, собравшем 400 делегатов, оно было принято в качестве официальной позиции всей организации.
Затем Кинг вылетел в Сан-Хуан на всемирный форум Учеников Христа, однако вскоре покинул его, как только пришли первые сведения о массовых беспорядках в Уоттсе ― черном гетто Лос-Анджелеса. Почти сразу ему пришлось высказывать прессе свое личное мнение по данному поводу. «Ввод крупных полицейских подразделений для прекращения беспорядков был необходим, ― заявил он, ― но с помощью силы можно добиваться только временного умиротворения. Что действительно необходимо, так это улучшение жилищных и материальных условий существования негритянских общин, а также расширение открывающихся перед ними возможностей».
Это заявление не отличалось особой глубиной или пониманием реальной сути проблем. Мартин Лютер Кинг сам с удивлением понял это, прибыв в Лос-Анджелес. Сначала его принял в штыки губернатор Калифорнии Эдмунд Дж. Браун, полагая, что Кинг прилетел с целью возглавить правозащитные демонстрации. Кинг сразу попытался уверить Брауна, что тот «введен в трагическое заблуждение»: «Бунты и погромы привели в замешательство все белое общество, напугав его идеей исторического мщения. Однако мы добиваемся не мести, а общества, основанного на любви к ближнему». После этого миролюбивого заявления состоялась «дружественная» встреча Кинга с Брауном, омраченная лишь одним обстоятельством: Кинг обнаружил, что «шеф полиции штата... не способен улавливать социальные требования текущего момента». Первоначально Кинг намеревался посетить Уотте. Но от этого ему пришлось официально отказаться по причинам, «связанным с вопросом личной безопасности». В определенной мере так оно и было в действительности. Он не был уверен в своем понимании проблем жизни в городских гетто и поэтому не вполне ясно осознавал свою собственную роль. Еще прошлогодние бунты в Гарлеме поставили перед ним целый ряд вопросов, так и остававшихся без ответа. Теперь жизнь заставляла его пристальнее присмотреться к проблемам, поднятым негритянским восстанием в Уоттсе. Почему, например, движение ненасилия встречается со столь бесчувственным непониманием? Малколм Икс при своей жизни почти не интересовал людей в негритянских общинах Юга, тогда как его влияние на чернокожих жителей Гарлема было вполне ощутимым. Кинг признавал факт существования воинственно настроенных негров. Но лучше всего он был знаком с тем типом радикализма, который воплощался в Джеймсе Формене. В Уоттсе он ощутил живое присутствие духа Малколма Икса. Почему?
Преподобный Малколм Бонд, белый священник епископальной церкви, непосредственно участвовавший в освободительном движении с 1961 года, заявил на одном из собраний в Майами, что городские негритянские «массы чувствуют, что Мартин Лютер Кинг ― не их лидер и что он не выражает ни их мыслей, ни их интересов». Сам Бойд прожил в Лос-Анджелесе восемь лет, часть из которых пришлась на период после мятежа. Он был близко знаком с еще одним священником епископальной церкви ― преподобным Моррисом Сэмюелем, который приезжал в Селму для участия в демонстрациях и был единственным белым священнослужителем, остававшимся в Уоттсе в самый разгар волнений. Теперь Бойд сказал, что жители черных гетто рассматривают Кинга лишь в качестве посредника между неграми и белым начальством.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
