Она огибала чету шотландцев, легко узнаваемых по акценту, которые стояли с удивленными лицами, загораживая проход, и оглянулась через плечо назад. И тут как назло их взгляды встретились.
В его лице мелькнуло изумление — по выражению глаз стало понятно, что он узнал ее. Антуанетта ускорила шаг. Едва она выбралась из толпы, как бросилась бежать во весь дух, как будто от этого зависела ее жизнь.
Пробегая мимо другой экспозиции, она снова оглянулась и, к своему ужасу, увидела, что он нагоняет ее. Перед ней вдруг оказалась лестница, и Антуанетта побежала наверх, споткнулась на ступеньке и чуть было не упала, но успела ухватиться за перила. Она пролетела через блестевший от света и металла выставочный зал промышленных товаров и начала спускаться вниз по другой лестнице. Он догонял ее, это было заметно по сердитым крикам людей, которых он расталкивал на своем пути.
Они опять оказались в главном проходе, вдоль которого были установлены кадки с деревьями, диковинными экзотическими растениями, зелеными папоротниками, превращавшими проход в чудесную зеленую аллею, но для стремительно бежавшей Антуанетты все смешалось в одну сплошную зеленую ленту. Разукрашенные столбы и яркие вывески окончательно сбивали ее с толку, у нее кружилась голова, но тут она наконец увидела выход.
Миг — и она оказалась на улице, выходящей в Гайд-парк. Она быстро шла вдоль улицы, надеясь встретить кеб, на котором могла бы уехать от него.
— Антуанетта! — закричал Гейбриел.
С жалобным криком она попыталась оторваться от него, но длинные юбки мешали ей бежать быстрее. В любой момент он мог настичь ее, но о сопротивлении, конечно, не стоило думать, слишком неравными были силы. Со сбившимся дыханием она бросилась вперед.
Но тут он крепко ухватил ее за плечо, рывком повернул лицом к себе и обхватил обеими руками. Антуанетта попробовала закричать, но из-за прерывистой одышки не могла сказать ни единого слова. Сил бороться у нее уже не было, она обмякла в его железных объятиях и только жадно хватала ртом воздух.
Он знал, что она побеждена. Гейбриел поддерживал ослабевшую Антуанетту, чтобы она не упала, крепко прижимая к своему боку. Со стороны все выглядело так, как будто по улице, крепко обнявшись, идет парочка влюбленных.
— Отпустите меня, иначе я закричу, — еще не отдышавшись, с трудом вымолвила Антуанетта.
— Не говорите глупостей, — сердито ответил он.
Она сделала еще одну попытку вырваться, но он лишь крепче прижал ее к себе.
— Отпустите! — снова заныла она.
— Нет, — отрезал он.
Антуанетта взглянула ему в лицо. Вид у него был сердитый, волосы растрепались, но глаза светились по-особенному. Она не могла оторвать взора от его удивительных глаз. Их взгляды встретились, и Гейбриел едва заметно улыбнулся — уголками губ.
— Неужели вы думали, что я брошу вас и уплыву, воробышек?
— Ни о чем я не думала.
— В самом деле?
Он широко улыбнулся и рассмеялся, но через минуту его лицо опять приняло серьезное выражение.
— Дьявол, вот не везет, — пробормотал он.
Он смотрел на дорогу, где как раз остановился экипаж. Гейбриел резко развернул ее спиной к подъехавшему экипажу и быстро повел в другую сторону, откуда они только что бежали. Антуанетта раза два попыталась вырваться, чувствуя, что происходит что-то неладное, но все ее усилия были напрасны. В отчаянии она посмотрела назад через плечо, стремясь выяснить, что же так напугало его.
— Ради бога, не оглядывайтесь, — проворчал он сквозь зубы. — Иначе он увидит вас.
— Он? Кто он?
Не внимая его совету, она вертела головой. И вдруг мельком увидела знакомую невысокую фигуру: лорд Эпплби уверенной походкой пересекал улицу, одной рукой придерживая цилиндр, чтобы его не унес ветер, а другой помахивая тросточкой из слоновой кости.
В тот же миг ее охватил страх, и она бы так и застыла на месте, если бы не ее спутник.
Он поспешно уводил ее, почти нес на руках, подальше от опасности. Они опять вернулись к Хрустальному дворцу.
На входе их задержали: оказывается, требовалось снова купить билеты. Гейбриел ругнулся, прижал Антуанетту к стене и, вынув из кармана деньги, купил два входных билета.
«Надо бежать, — вертелась в голове Антуанетты одна и та же мысль. — Но куда?» Сзади приближался лорд Эпплби, и внезапно ей стало ясно, кому она больше доверяет и с кем ей хочется быть.
— Сюда, — шепнул Гейбриел, — там буфет.
Они дошли до буфета и заняли свободный столик. Он предложил ей стул, затем пододвинул вплотную другой, так, чтобы держать ее за руку. Со стороны они выглядели как двое влюбленных, хотя на самом деле он вел себя как тюремщик.
— Полагаю, вы намерены передать меня прямо ему в руки, — мрачно сказала Антуанетта. — Наверное, он вам хорошо заплатит.
— Едва ли, — усмехнулся Гейбриел. — Я не намерен приближаться к нему и вам не позволю.
Антуанетта взглянула ему в лицо и удивленно заморгала:
— Но…
— Вы по-прежнему считаете, что я состою у него на службе? Развею ваши заблуждения: я ему не слуга и никогда им не был. Итак, где письмо?
— Вы опять за свое? — Антуанетта застонала.
— Да, опять. Опять или снова, до тех пор пока вы не отдадите мне его.
— Мне оно тоже нужно, — прошипела она.
— Для того чтобы отдать вашему новому покровителю? Да, я помню, помню. Может быть, он здесь? — Гейбриел оглянулся вокруг.
— Я сказала так только потому, чтобы произвести впечатление на вас, вернее, на Кумба. Мне хотелось, чтобы он поверил в мое обещание — подарить ему скаковую конюшню.
Она снова попыталась вырвать у него руку, однако он держал ее крепко, так крепко, что ее пальцы уже онемели.
Он пытливо смотрел ей в лицо.
— Это такая же глупость, как и то, что я была любовницей Эпплби, — презрительно заметила она. — Он хотел, чтобы все так считали, и тем самым намеревался побудить меня выйти за него замуж. Возможно, вы удивитесь, но я сама хозяйка большого поместья.
Он покачал головой.
— Вы не верите мне.
Ее голос задрожал от обиды, вызванной его недоверием. Она утешала себя, что ей безразлично — верит он ей или нет, но она действительно обиделась.
— Напротив, я верю вам. — Он ласково улыбнулся, глядя в ее изумленные глаза. — Как вы думаете, Антуанетта, кого послала на встречу с вами мадам Афродита? Почему на условленном месте и в условленное время оказался именно я?
Ее лицо, должно быть, исказилось, выражая настолько откровенное отчаяние от очередного предательства, что Гейбриел, не выдержав, вытянул руку и ласково погладил ее тыльной стороной пальцев по щеке.
