— Нет, она не предала вас. Она на вашей стороне, как и я.
— Вы? Это невозможно, — непроизвольно вырвалось у нее.
— Почему же невозможно? — возразил он, придвигаясь еще ближе к ней.
Ее взгляд упал на его чувственный рот, и Антуанетте захотелось, чтобы он поцеловал ее. В этот миг их взгляды встретились, и она поняла, что его охватило то же самое желание. Между ними протянулась невидимая натянутая струна, которая мешала дышать, и ничего нельзя было поделать, и некуда было деваться от напряженного томления.
Постепенно она поняла, что он все-таки ждет ответа на свой вопрос.
— Потому что вы хотели получить письмо. Кроме меня и лорда Эпплби, оно больше никому не нужно.
Ее ответ смутил его, но через мгновение он пришел в себя.
— Вы заблуждаетесь. Это письмо написано моей матерью. Эпплби воспользовался им, чтобы отнять Уэксмур-Мэнор у моего отца, сэра Адама Лэнгли, и у меня, его наследника. А я хочу восстановить справедливость и вернуть поместье.
Антуанетта откровенно удивилась:
— Значит, вы?..
— Гейбриел Лэнгли.
Гейбриел, тот самый мальчик, который перочинным ножиком вырезал на парте надпись, что он ненавидит арифметику. Она была вовсе не так уж далека от истины, когда предполагала родство между Ним и Присциллой, только он оказался не сыном, а племянником. В ее голове взметнулся целый вихрь неожиданных мыслей, и она не сразу нашлась что ответить.
— Письмо, которое я берегу, не имеет никакого отношения ни к вам, ни к вашему отцу.
Он недоверчиво нахмурил брови:
— Я не могу этому поверить.
— Как хотите, но это правда. То письмо — не письмо вашей матери.
— Но тогда почему вы так упорно отказывались показать его мне?
— Я думала, что Эпплби послал вас вернуть ему это письмо во что бы то ни стало. Узнав, что письмо у меня, он, по-видимому, решил уничтожить его. И, возможно, меня тоже.
Гейбриел молчат, но было ясно, что все услышанное кажется ему невероятным.
Антуанетте были хорошо знакомы подобные сомнения — она сама мучилась от подозрений.
— А вам можно верить? — прошептала она.
— Можно, ведь вы не можете не понимать, что это правда, — горячо сказал он. — Ну, подумайте, Антуанетта.
Она задумалась. В ее памяти воскресли события последних недель. Неужели они могли быть так слепы, так ошибались насчет друг друга? Почему же они изначально были столь недоверчивы?
— Если бы вы сразу поверили мне, — сказал он, как будто прочитав ее мысли, и замолчал, не в силах найти подходящие слова.
— Поверить? Вам? — фыркнула Антуанетта. — В первую минуту нашей встречи, мистер Лэнгли, как помнится, вы напали на мой экипаж с пистолетом в руках.
— Это был розыгрыш.
— Но ведь я не знала об этом! Потом я подумала, что вас послал лорд Эпплби, и увидела, что все в Уэксмур-Мэноре настроены против меня. Я оказалась в одиночестве, без дружеской поддержки, в окружении неприязненно относящихся ко мне людей.
Он прищурился:
— Дорогая, еще немного, и я заплачу.
Кто-то вежливо покашлял рядом с ними, они оба одновременно подняли головы и увидели буфетчицу, незаметно подошедшую к их столику. Антуанетта заказала лимонад, Гейбриел — дистиллированную воду. В Хрустальном дворце все желающие могли получить такую воду, причем бесплатно.
Как только буфетчица отошла, он снова завладел ее рукой.
— Пусть все думают, что мы пара поссорившихся влюбленных, — поддразнил он ее.
— Перестаньте.
Он опять принял серьезный вид и внимательно взглянул ей в лицо.
— Я хотел рассказать вам правду, но каждый раз, когда пытался начать, по какой-то причине сбивался и говорил совсем не то, что хотел. Прошу извинить меня.
— Извиняетесь за то, что проникали в мою спальню? — возмутилась она, покраснев.
По его губам скользнула озорная улыбка:
— Нет, только не за это.
Буфетчица подала, наконец, лимонад и воду. Антуанетта сделала несколько жадных глотков, прохладный сладкий напиток освежил ее.
— Но ради чего вы так вели себя? — произнес Гейбриел.
— А вы?.. Неужели вы так и не осознали, что я была девственницей до того, как встретилась с вами? Неужели вы были настолько одурманены бренди, что не поняли, что же в действительности произошло с нами тогда в лесу? Даже Мэри и та догадалась, увидев пятна на моем белье. А вы по-прежнему считали меня любовницей Эпплби.
Гейбриел остолбенело смотрел на нее и, казалось, не видел.
— Боже мой! — только и смог произнести он, закрыв лицо руками.
Наступило долгое молчание.
Гейбриел сидел, по-прежнему закрывая глаза пальцами. Потом он вдруг сделал резкое движение, как будто смывая с лица тягостные раздумья.
— Мне нет прощения, дорогая.
Глава 29
Антуанетта судорожно стиснула стакан с лимонадом и, не глядя на него, с решительным видом заговорила:
— Лорд Эпплби уже понял, что моя репутация погублена, и собирался заставить меня выйти за него замуж. Я же не намеревалась сдаваться без боя, и мне захотелось сделать что-то такое, чтобы отравить ему торжество. Я использовала вас, мистер Лэнгли, чтобы отомстить моему обидчику. Я не хотела, чтобы он был первым моим мужчиной. Вот как все было.
Он все-таки надеялся, что она скажет, что полюбила его и не смогла устоять перед его обаянием. А все оказалось так прозаично: Антуанетта попала в ловушку, она была напугана и решила отдаться из чувства мести другому мужчине.
— Понятно, — сказал Гейбриел, умело скрывая злость и разочарование. — Афродита рассказала мне в общих чертах вашу историю, ну а вы дополнили ее рядом существенных подробностей. Вы только не ответили на один вопрос: ради чего приехали в Лондон?
Она с подозрением взглянула на него.
— Мы же союзники, — продолжал он, — и должны помогать друг другу. Или вы не согласны?
— Если вы имеете в виду, что у нас с вами один общий враг — лорд Эпплби, тогда вы правы — мы союзники.
— А как насчет взаимной помощи?
— Вряд ли мне потребуется ваша помощь.
Это была настолько очевидная нелепость, что он громко рассмеялся.
— На нас начинают оглядываться. Что будет, если мимо пройдет лорд Эпплби? — сказала она.
— Не волнуйтесь, воробышек. Давайте лучше скрепим наш союз рукопожатием и с этого момента будем друзьями.
Она недоверчиво смотрела на протянутую им руку.
— Не забывайте, — лукаво заметил он, — что не я один наставлял пистолет. Мы заблуждались насчет друг друга. Пусть все наши недоразумения останутся в прошлом.
В душе Антуанетты шла борьба, но, в конце концов, здравый смысл взял верх. Она пожала протянутую руку, и тут же он крепко стиснул ее ладонь. От неожиданности она испугалась.
