– Так говорил мой дед… когда оказался в теле рептилоида. Мне бы сейчас его совет.
– Ты можешь рискнуть. Войти во Врата. Если ты и впрямь хочешь найти своего деда…
– Откуда мне знать, чего я хочу?
– О. Ты взрослеешь, парень. Кстати, приглядись к зеленой звезде впереди…
Я кивнул. Если Кэлос думает, что я не привык отличать звезды от космических станций…
– До нее около ста километров, – сказал я.
– Около десяти тысяч.
Надо же. Ошибиться на два порядка.
– Около четырех километров в диаметре?
– Ну, если слово диаметр тут применимо…
Судить о диаметре станции и впрямь было нелепо. Она напоминала не то фигуру из учебника стереометрии, не то скелет морского ежа. Иглы, толщиной в сотню метров у основания, торчали из многогранного центра станции. Обшивка – бугристая, неровная, тускло-зеленого цвета.
– Немного напоминает живое существо, – сказал я.
– Дань традиции. Лига давно отказалась от выращивания биологических кораблей.
Я поперхнулся. Могу я придумать хоть что-то, чего еще не было в Тени?
А может ли Тень показать мне что-нибудь, чего я не смог бы придумать?
Флаер медленно скользил между расходящимися лучами. Ничего похожего на шлюз не было – наоборот, навстречу нам выпячивался широкий отросток.
– Они неплохие люди, – сказал Кэлос. – Пусть даже и не все среди них – люди…
– Почему такая большая станция? – не в силах оторвать взгляда от приближающейся поверхности, спросил я. Сейчас как врежемся…– Вы ведете с ними крупную торговлю?
– Что ты. Наш мир почти ничего интересного не производит. Станции Лиги одинаковы, независимо от важности планеты. Это оказалось выгоднее, чем перестраивать станции у миров, внезапно оказавшихся важными для Лиги.
Мы вплыли в протянутое станцией щупальце. Только что впереди была твердь – и вот мы уже внутри цилиндрического, ярко освещенного шлюза.
– Теперь предстоит самое интересное, – заметил Кэлос. – Старайся не удивляться их виду, поведению, вопросам. Тебя ничем не удивила наша планета, но на нее ты попал через Врата. А это мир, который для тебя не предназначен.
Он ловко потянулся вверх, выныривая из защитной среды флаера. Я последовал за Кэлосом. Верх корабля уже раскрылся. Мы стояли в шлюзе – самом обыкновенном шлюзе, которые никак не придумать по-иному.
Чему мне удивляться?
Если Кэлос считает, что я еще на это способен – то он ошибается. Пусть в шлюз чинно войдут Люк Скайуокер с Дартом Вейдером, вбежит, приплясывая и держась за руки, парочка веселых чертей, вползет обвешенный оружием металлический паук – я не удивлюсь. Это ведь Тень.
Стена качнулась, изгибаясь. Сквозь нее проступила человеческая фигура. Уже приятно.
Молодая, несимпатичная девушка в белом чешуйчатом комбинезоне, в руке сжато оружие, похожее на короткоствольный автомат.
– Приветствую на станции Лиги, – сухо сказала она. – Назовитесь.
Я не удивился. Я ведь обещал себе не удивляться.
– Может, тебе еще паспорт показать, Маша?
Взгляд девушки остановился на моем лице.
– Ну? – поинтересовался я. – По новой станем знакомиться?
– Петр… Петя…
У нее губы затряслись. Автомат выпал, глухо стукнувшись о пол.
Кэлос застыл, когда мы обнялись. Похоже, он готовился к объяснениям…
Маша рыдала, цепляясь за меня. Поверить не могу! Маша Клименко, майор госбезопасности, мой недавний тюремщик – ревет, повиснув на мне. Эй, Маша, а как же воротничок со взрывчаткой?..
Я не помню, как разревелся сам.
Это было чудом – наша встреча в мирах, где обитают миллиарды миллиардов живых существ. А случайных чудес не бывает.
Кто-то из нас очень хотел найти другого. И, наверное, не я. Мне было просто все равно – найдется Маша, или навсегда затеряется в Тени. Неужели для нее это оказалось так важно? Важнее, чем для Кэлоса, искавшего свою юную подругу среди тысяч миров?
– Я… я никогда бы себе не простила…– прошептала Маша.
– Петр, вы знакомы? – спросил Кэлос. – Это… твоя спутница?
– Чему ты удивляешься, мы ведь в Тени…– буркнул я, поглаживая Машу по спине. – Ну… успокойся, девочка. Все хорошо. Видишь, мы встретились…
– Я думала, что все… что ты здесь исчезнешь… а я обещала, я должна была тебя найти…
Боже!
Тень, тебе не стыдно?
Да что такое любовь двух детей, удравших со своей планеты, что такое эти планеты – в количестве тысяч и десятков тысяч штук! Что все это значит – перед трудовым героизмом сотрудника российской госбезопасности!
Тень, ты смешна. Девочка Маша, которой недодали тепла и любви, сделала своей любовью служение родине. Девочка Маша попала в тот мир, куда должен был прийти я.
Я не оттолкнул девушку и ничего не сказал.
Может, это и смешно – но даже такая любовь заслуживает уважения.
– Все нормально, – повторил я.
– Петр…– Маша оторвалась от меня. Глянула на Кэлоса – мельком, он не удостоился внимания. – Я так рада. Андрей Валентинович говорит, что только я могу тебя найти… что ты его разлюбил, ты никогда не придешь в тот же мир, что и он… а я не хочу в эти Врата, я их боюсь!
– Говорит? Дед здесь?
– Да, – Маша засмеялась. – Конечно… ты же не знаешь… Петя, если бы ты знал… мы были в таком мире… это такой ужас… зато теперь…
Вот к кому я шел.
Не сразу, конечно. Понадобился мир, где я убил Галиса – того, кто самой судьбой (или Вратами?) предназначался мне в суровые и ласковые командиры, мир, где я потерял Снега, с которым мы могли, должны были стать друзьями. Понадобился Кэлос с его иллюзорным сыном, старый и напуганный Кэлос, который боится любить. Все это служило одному – чтобы я все-таки вернулся к деду.
Наперекор тому, что было вначале, когда измученный, одинокий человек купил себе живую игрушку – будущего бойца за его идеалы. Наперекор боли, которую мы так щедро дарили друг другу, наперекор кругу лжи, в котором были заперты.
Маша, прости, что я подумал о задании от ФСБ… Пусть мы не станем близки друг другу – но и не предадим больше.
Тень, я не боюсь тебя… Не боюсь и не жажду, потому что я все же сильнее, чем ты.
– Ну как, ты нас впускаешь на станцию? – спросил я.
Маша счастливо рассмеялась.
– Да, конечно. Идем, дед сейчас у местного начальства, пудрит им мозги… Он будет так рад!
Ага, ты снова зовешь его дедом. Вот так-то.
– Это мой товарищ, – я кивнул на Кэлоса. Я не рискнул сказать «друг», я почему-то стал бояться этого слова. – Он хочет помочь Земле, он придумал один выход, может быть, не лучший, но…
Маша и Кэлос молча пожали друг другу руки. Кэлос посмотрел на меня – и сказал, слишком твердо, чтобы его словам захотелось верить:
– Одиночество, Петр. Вам помогает одиночество. Миры Тени слишком велики – вас неминуемо приносит друг к другу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
