— А я вообще в Зону хожу, чтоб только тут помыться, — ухмыльнулся Хвост, снимая очки, и первым направился к дальней двери. — Буль, Хомяк, пойдемте. Вы такого еще никогда не видели. И вряд ли где увидите.
— Давай только с самого начала, — сказал Крот Штыку, когда они остались вдвоем. — Подробно и без утайки. А то по лицу вижу: не в Зоне ты заблудился, а в себе.
37
За дверью слышался приглушенный плеск воды и невнятные разговоры. Закончив рассказ, Штык сидел, неподвижно глядя в одну точку, заново переживая события последних дней. Крот похлопал его по руке, поднялся и отошел к столу с ноутбуками.
— Ты напрасно так переживаешь из-за «долговцев», — сказал он, наскоро просмотрев какие-то данные на дисплеях. — Странных признаков у тебя может быть сколько угодно, но запомни: контроллер — это не человек вообще. То есть превращение человеческой единицы в контролера изменяет не только психику и поведение, но и физиологию. А раз так, то, пока ты не видишь в зеркале лысый череп, огромные выпуклые глаза, равно как и складки отмирающей кожи, можешь себе голову не забивать: до контроллера тебе далеко. Тем более что воздействие ты пережил слишком давно. Этого времени хватило бы, чтобы стать контролером раза три. Фанатикам из «Долга» свойственно любые, даже самые спорные убеждения возводить в абсолют.
— Но сомнения остаются? — полуутвердительно спросил Штык.
— Сомнения должны быть всегда, — спокойно ответил старик.
— И что же делать?
— То же, что и раньше. Жизнь продолжается, и не так много тебе ее отведено природой, чтобы посвятить большую ее часть терзаниям из-за чьих-то мировоззрений.
— А если однажды мне захочется человеческой крови? — Штык пристально смотрел на Крота и понимал, что ничего внятного этот старик ему уже не скажет.
— Ну пустишь себе для разнообразия пулю в голову — и весь расклад, — неожиданно для Штыка довольно жестко ответил Крот. — Насколько мы знаем, скорость перерождения человеческого организма невелика. Нас спасает наша огромная физиологическая инертность.
— Спасибо, Крот, — искренне сказал Штык. — Как-то все полегче восприниматься теперь стало.
— Погоди. Отдохнешь немного, потом парни вас из Зоны выведут, и вовсе перестанешь голову ерундой забивать. А теперь иди помойся. У меня под домом горячий источник на дне озера. Я с него и воду беру, и электричество благодаря ему получаю. Главное, что горячая вода до поверхности не доходит, а то б парило вокруг дома постоянно. Во, глянь, и энти как раз помылись уже.
Взглянув на чистого и счастливого Буля, Штык вдруг вспомнил еще об одной проблеме:
— Ты не мог бы посмотреть, что у Буля с ногами? Попал он в одну штуковину… В общем, отекают у него теперь ноги. И с каждым днем все хуже становится.
— Давай его сюда. А сам иди мойся, и чтоб все заботы из головы — вон.
Штык сходил в прихожую за портянками, взял из стопки на табурете чистое полотенце и открыл дощатую дверь в «мыльню». За дверью обнаружилась тускло освещенная комнатка с дырой в полу и самым обычным краном со смесителем на стене. Из комнаты выходило сразу три двери, и Штык подивился той площади, что занимает дом. Вода действительно оказалось горячей, а на широкой мокрой скамье было удобно лежать прямо под краном, из которого так и хлестал приятный, горячий, расслабляющий водопад.
В углу, в плетеной корзине, лежали несколько самодельных грубых мочалок. На специальной полочке обнаружился ребристый кусок мыла. Намылившись, Штык с удовольствием растерся мочалкой и разлегся на лавке прямо под струей горячей воды.
— А теперь спать, — строго сказал Крот, когда Штык, одевшись и повесив чистые портянки сушиться в прихожей, вернулся в большую комнату. — Если все так, как сегодня тут было говорено, трудов впереди много.
— Что с ногами Буля? — спросил Штык, заметив, что оба «солдата» уже дрыхнут.
— Врать не буду, хорошего мало, — серьезно сказал Крот. — Если ничего не делать, через неделю твой боец перестанет ходить, а еще через столько же — ноги просто отвалятся. В лучшем случае. А в худшем — появятся признаки газовой гангрены.
— Ну ладно, будем считать, напугал, — сказал неприятно удивленный обилием мрачных подробностей Штык. — Что-то можно сделать?
— Можно, — ответил Крот. — Но надо будет завтра с утра еще посмотреть, как развивается процесс. А ты неплохо вжился в роль генерала, коли так заботишься о своих солдатах.
— Буль и Хомяк для меня уже больше, чем товарищи по несчастью, — сказал Штык.
— Можешь не волноваться, — спокойно сказал Крот. — Сделаю все, что в моих силах.
38
К полудню следующего дня все операции с каноэ были закончены. Недочеты устранены, днища более-менее отшлифованы, а двадцать пять весел лежали неровной горкой на траве. Перекусив и отдохнув, мародеры выдвинулись в путь. Заранее разбившись по четыре человека, они парами несли свои каноэ, каждые полчаса передавая ношу следующей двойке. Впереди отряда шел Чуб, уже раз проделавший путь до озера. Лодку за него нес Киргиз.
Тяжелее всего дался начальный участок пути, пролегающий через лес, устланный обломками коры, под которыми порой прятались опасные аномалии. Идти было трудно, люди то и дело оступались, спотыкались, даже падали. В адрес проводника раздавались ругательства и сетования, что тот не может выбрать нормальную дорогу. Но после леса снова начались открытые участки, и мародеры успокоились. Следующий раз они вошли под сень леса уже в сумерках. Продвижение замедлилось, но Киргиз велел не останавливаться, и вскоре между деревьями показался просвет, воздух стал свежим, насыщенным влагой, и послышался плеск воды. Мародеры добрались наконец до озера.
Впереди и справа возвышалась Зуб-гора, водная гладь огибала ее и уходила вдаль. Мародеры побросали лодки на берегу.
— Эх, искупаться бы, — протянул парень из банды Стреги.
— Валяй, но никто потом твои яйца вылавливать не будет, — мрачно сказал ему Киргиз и окинул взглядом остальных. — Давайте опробовать лодки и возвращаемся назад, устраиваться на ночлег будем так, чтобы с воды не увидели костра.
Все каноэ с успехом прошли испытания. Мародеры забирались в них по шесть-семь человек, пытались раскачивать, проверяли, не текут ли швы и заплатки. Но кора выдержала нагрузку, стабилизаторы по бортам не позволяли лодкам перевернуться, а герметик отлично справлялся со своим предназначением. После этого мародеры вытащили каноэ на берег, углубились в прибрежный лесок и расположились на ночевку.
Ночь выдалась тревожная. Чтобы не выдать своего присутствия, мины и осветительные ракеты для охраны стоянки не использовали, решив положиться только на караульных. Дежурили по два человека и сменялись каждые два часа.
Со стороны озера постоянно раздавались различные звуки, но уставшие мародеры почти не обращали на них внимания.
— Это озеро — второй Лох-Несс, — проговорил Тощий. — Говорят, в его глубинах водятся самые диковинные чудовища, которых только исторгала Зона.
— Что, диковинней тебя? — подначил Швед.
— Не! Диковинней нашего Тощего чудовищ не бывает, — поддержал товарища Халиф. — Ну разве что Якудза.
Мародеры, кто еще не успел уснуть, негромко засмеялись.
— Да пошел ты! — обиделся Тощий. — Попадешь в пасть какой-нибудь твари, вот тогда я посмеюсь.
Японец же либо спал и не слышал, либо решил благоразумно промолчать. Словно в подтверждение слов Тощего от воды донесся низкий утробный звук «ахооум», а вслед за ним громкое шипение и всплеск. Казалось, что раздавался он у самого берега. Мародеры тревожно повскакивали, приготовив оружие, но звук больше не повторился.
— Твою мать, Тощий, хватит уже беду кликать, — выругался Толик. — Спать всем!
Киргиз велел караульным смотреть в оба и даже выдал на посты все три ПНВ, потом расположился рядом с братом и сказал негромко:
— Я вот думаю, может, надо было лодки подальше от берега оттащить?
— Поздно уже об этом говорить, — рассудительно ответил Толик. — Завтра узнаем.
Опасения Киргиза оказались напрасными, и утром каноэ обнаружились на том же самом месте, где мародеры их и оставили. Едва рассвело, все двадцать человек погрузились в лодки и отчалили от берега.
39
Над озером рваным покрывалом стелился легкий туман. Весла с тихими всплесками погружались в воду и толкали легкие каноэ вперед.
— Чувствую себя долбаным индейцем, — проворчал вечно недовольный Халиф.
— Заткнись! — зашипел на него Толик. — Надоело твое нытье, после ходки мы с тобой поговорим!
В этот момент главарь увидел, что его знаками подзывает брат.
— Греби к Киргизу, — распорядился он.
Когда две лодки с шуршанием соприкоснулись бортами, Толик вопросительно мотнул головой.
