фонари! Они помогут ему больше, чем нам, если это и есть то странное существо, которое, как говорят, служит у Карликов.
— Служит, как же! — фыркнул Бильбо и тут же громко чихнул, и Эльфы тотчас же кинулись на звук.
— Дайте свету! — сказал он. — Вот и я, если я вам нужен. — И он снял кольцо и вышел из-за камня.
Они были изумлены, но тут же схватили его. — Кто вы такой? Это вы — Хоббит? Что вы тут делаете? Как прошли мимо наших стражей? — спрашивали они наперебой.
— Меня зовут Бильбо Баггинс, — ответил он, — и я спутник Торина, если вы хотите знать. Я хорошо знаю вашего короля, хотя он, возможно и не знает меня. Но Бард меня вспомнит, и именно Барда я и хочу видеть.
— Вот как? — сказали они. — А какое у вас к нему дело?
— Какое бы оно ни было, оно только мое, добрые мои Эльфы. Но если вы хотите вернуться из этого холодного, унылого места в свои леса, — тут он вздрогнул, — то поскорее отведете меня к костру, где бы я мог просохнуть, а потом позволите мне поговорить с вашими вождями. И поторопитесь. У меня есть только час или два в запасе.
Вот так и случилось, что часа через два после своего бегства с Ворот Бильбо сидел у жаркого костра перед большим шатром, и здесь же сидели, глядя на него с любопытством, Лесной король и Бард. Хоббит в Эльфовой кольчуге, в накинутом на плечи старом одеяле, был для них невиданным еще зрелищем.
— Вы знаете, конечно, — говорил Бильбо в своем лучшем деловом стиле, — что дела складываются — хуже некуда. Лично мне все это уже надоело. Мне хочется вернуться к себе домой, на запад, где люди более рассудительны. Но здесь я заинтересован, — четырнадцатая доля, если говорить точно; так стоит в письме, которое я, кажется, к счастью не потерял. — Он вытащил из кармана своей старой куртки (которую все же накинул поверх кольчуги) измятое, во много раз сложенное письмо Торина, засунутое когда-то под часы у него в камине;
— Доля в прибылях , видите ли, — продолжал он. — Я это понимаю. Лично я вполне готов внимательно рассмотреть все ваши требования и вычесть, сколько следует, из общей суммы, прежде чем заявлять свои права. Однако, Торина, прозванного Дубовым Щитом, вы не знаете так же хорошо, как я. Уверяю вас, он готов сидеть на своей груде золота и умирать от голода, пока вы сидите здесь!
— Пусть сидит! — ответил Бард. — Такой глупец заслуживает такой смерти.
— Совершенно верно, — подтвердил Бильбо. — Я понимаю вашу точку зрения. Но зима все таки уже близка! Вскоре начнется снег и всякое такое, и с припасами будет трудно, — даже Эльфам, я думаю. Будут я другие осложнения. Слыхали ли вы о Даине и о Карликах в Железных Холмах?
— Слыхали, но давно, и какое ему дело до нас? — спросил король.
— Я так и думал. Я вижу, у меня есть некоторые сведения, каких у вас нет. Могу сказать вам вот что Даин находится меньше, чем в двух днях пути отсюда, и с ним идет не менее пятисот свирепых Карликов, — и многие из них имеют опыт в страшных войнах с Орками, о которых вы, несомненно слыхали. Когда они придут сюда, могут получиться большие неприятности.
— Почему вы рассказываете нам все это? Предаете ли вы своих друзей или угрожаете нам? — спросил угрюмо Бард.
— Дорогой мой Бард! — вскричал тонким голосом Бильбо. — Не торопитесь так! Я никогда еще не встречал никого подозрительнее! Я хочу только предотвратить всякие неприятности. А теперь у меня есть одно предложение для вас.
— Послушаем! — сказали они.
— Вы можете посмотреть, — возразил он. — Вот оно! — И показал им, достав из кармана, Сердце-Камень.
Ослепленный, встал даже король Эльфов, чьи взгляды привыкли ко всему прекрасному и чудесному. Что до Барда, та он мог только смотреть, оцепенев. Камень был, как шар, наполненный лунным светом и окутанный сеткой из холодного звездного мерцания.
— Это Сердце-Камень, сокровище Траина, — пояснил Бильбо. — Он называется также Сердцем Горы; но это же — и сердце Торина, для которого он дороже целой реки золота. Я отдаю его вам. Он поможет вам в переговорах. — И, не без вздоха, не без сожалеющего взгляда, он подал дивный самоцвет Барду, и тот ошеломленно взял его.
— Но каким образом он попал к вам? — с трудом мог спросить, наконец, лучник.
— Ах, это? — смущенно ответил Хоббит. — Собственно говоря, он не совсем мой, но я… э… согласен считать его равным всей моей доле. Может быть, я и вор, — или так они говорят: сам я никогда не считал себя вором, — но надеюсь, что я вор более или менее честный. Так или иначе, сейчас я возвращаюсь, и пусть Карлики делают со мною, что захотят. Надеюсь, вы найдете этот камешек полезным.
— Лесной король взглянул на Бильбо с новым изумлением.
— Бильбо Баггинс! — произнес он. — Вы достойны носить доспехи королевичей-Эльфов гораздо более многих, которым они были бы больше к лицу. Но я не знаю, согласится ли с этим Торин Дубовый Щит. Я знаю Карликов вообще лучше, чем вы. И я советую вам остаться с нами, где вы будете почетным и трижды желанным гостем.
— Я вам очень благодарен, поверьте, — ответил Бильбо с поклоном. — Но я думаю, что не годится мне покидать своих друзей, когда мы столько пережили вместе. Да и к тому же я обещал разбудить старика Бомбура в полночь. Право же, мне нужно идти, и поскорей!
Никакие их уговоры не могли остановить его; поэтому ему дали свиту, и Король и Бард отпустили его с почетом. Когда они шли через лагерь, с порога одного из шатров встал какой-то человек в темном плаще и подошел к ним.
— Хорошо сделано, Баггинс! — сказал он и хлопнул Бильбо по плечу. — В вас всегда найдется больше, чем можно ожидать. — Это был Гандальф.
Впервые за много дней Бильбо обрадовался по-настоящему. Но задавать все вопросы, какие ему хотелось бы задать, было некогда.
— Всему свое время! — сказал Гандальф. — Дело идет уже к концу, если я не ошибаюсь. Сейчас вам предстоит много неприятного, но не падайте духом! Вы еще можете пережить это как должно. Есть такие новости, о которых не слыхали даже вороны. Доброй ночи!
Бильбо заспешил вперед, озадаченный, но и ободрившийся. Его привели к безопасному броду и переправили через реку сухим, и тут он попрощался с Эльфами и осторожно взобрался наверх по своей веревке, — она еще висела там, где он
