Эксперимент увенчался триумфальным успехом, но его непредвиденные последствия будоражили базу все последующие сутки.
Сами экспериментаторы, разумеется, никакого писка не расслышали, зато подопытные восприняли неразличимый человеческим ухом сигнал крайне бурно. Нажав на сенсоры, Чезаре словно активировал спрятанное тут же взрывное устройство. Пара сотен летучих мышей в единый миг сорвалась с потолка и заметалась по кладовой, наполнив ее противным верещанием и хлопаньем кожистых крыльев. Бунтарь не сомневался, что цепкие когти у умеющих спать на потолке тварей отточены, как бритвы, и потому без промедления рухнул на пол и закрыл лицо руками. Агацци последовал примеру превентора и тоже грохнулся ниц рядом с ним, опасаясь угодить в этот бурный смерч из крыльев, зубов и когтей. Мышиное дерьмо капало на спины экспериментаторам омерзительным липким дождем.
Закрой они за собой плотно дверь, и разразившаяся в этих стенах буря вскоре улеглась бы, а впавшие в панику летучие мыши покинули базу тем же путем, каким сюда проникли. Однако стая рукокрылых мерзавцев ринулась из тесной для них комнаты по пути наименьшего сопротивления – прямо в распахнутую дверь. А затем разлетелась по коридору во всех направлениях. На складе остались метаться лишь те особи, у которых, по всей видимости, были явные проблемы с ориентированием в пространстве – попасть в широкий дверной проем можно было даже с закрытыми глазами… Или, если уж вести речь об этих ушастых уродцах, – без ультразвукового локатора.
Стая мечущихся в панике летучих мышей в считанные минуты разлетелась по всем ярусам. Крылатые паникеры бросались в любую открытую дверь или люк, перепугав всех без исключения обитателей базы, особенно женщин. Им когтистые твари так и норовили вцепиться в волосы. Почему мышей привлекали именно женщины? Наверное, потому, что те реагировали на вторжение непрошеных гостей пронзительным визгом, который чувствительные к ультразвуку создания находили более привлекательным, нежели забористая мужская брань.
Отлов и изгнание нахальных интервентов продолжались долго. За это время опростоволосившиеся экспериментаторы выслушали о себе столько нелестных отзывов, сколько, наверное, не слышали за несколько последних лет; по крайней мере, Бунтарь – точно. Даже статус лидера не спас Креветку от нападок соратников. Чего тогда следовало ожидать пришлому гостю, пусть и обладающему бесценным для хозяев даром?
Стараясь искупить вину, штрафники принимали в охоте на летучих мышей самое активное участие. Впрочем, это было слабой компенсацией пострадавшим за моральный ущерб. Дабы хоть немного оправдаться перед конфедератами, Бунтарь вызвался добровольцем починить вентиляционную шахту, что и сделал, спустившись в тесный колодец по веревке и наклепав на злополучную дыру железную заплатку.
Как бы то ни было, но принцип работы передатчика полковника Данна был раскрыт. Каким образом бойцы группы «Превентор» улавливали ультразвуковой сигнал – и им ли он вообще предназначался, – выяснить в здешних условиях было невозможно. Бунтарь и Невидимка никак не реагировали на «писк сковороды», но это еще ни о чем не говорило. Пусть Первый и Одиннадцатая сумели противостоять ублюдку Данну, все же они продолжали оставаться «дефективными» превенторами. Этим скорее всего и объяснялось их полное равнодушие к ультразвуковым сигналам.
Незадолго до намеченной даты вторжения в штаб-квартиру «Звездного Монолита» Агацци вернул гостям и «сковороду», и сканер-полумаску.
– Возьмете их с собой на Медвежий Тотем, – наказал Креветка. – Есть подозрение, что Данн и его группа расквартированы именно на острове. Поэтому вам надо быть готовыми к тому, что вы с ними столкнетесь.
– С чего ты это взял? – спросил Бунтарь.
– За те две недели, что вы у нас гостите, все мои ребята, кроме Планктона, под видом туристов побывали в Пиа Фантазиа. Позавчера на демонстрационном полигоне у Холта проходила презентация очередной партии новинок, разработанных его исследовательскими центрами. А поскольку наша Ламинария не только спец по электронике, а еще и самая настоящая журналистка, она совершенно легально попала на эту тусовку. Разумеется, вместе со своей любимой фотокамерой… Один момент…
И Креветка начал усердно копаться в ящиках стола, при этом приговаривая: «Проклятие, куда же я их задевал?»
– Ей что, посчастливилось заснять на полигоне Данна или кого-то из превенторов? – поинтересовался заинтригованный Бунтарь.
– Нет, конечно, – ответил Агацци, продолжая перебирать папки. – Однако на кое-что любопытное Ламинария все-таки наткнулась… Ага, вот ее фотоотчет!
Снимков оказалось много, но Креветка сразу отобрал десяток нужных и протянул их превентору. На фотографиях был запечатлен с разных ракурсов участок полигона, где демонстраторы Холта имитировали пехотные маневры в сложных условиях города. Его макет размером с полквартала состоял, в основном, из тесно лепившихся друг к другу малоэтажных зданий. Демонстрационную арену окружали высокие трибуны, с которых можно было с комфортом наблюдать за представлением. А для пущего удобства зрителей почти на всех бутафорских домах полигона отсутствовали крыши.
Бунтарь рассмотрел предложенные ему снимки и заострил внимание на солдатах, суетившихся среди нагромождения декораций. Превентор так и не понял, что за высокотехнологичное оборудование демонстрировали эти вояки, сосредоточенно двигавшиеся по узким улочкам с автоматами на изготовку. Но Бунтарь догадался, что Агацци хотел показать ему вовсе не оружейные новинки.
– Здесь, в центре полигона, у Холта сооружен макет одной из наших старых баз, – пояснил Креветка, заметив, что собеседник испытывает затруднения. – Маскировка в виде ложных построек, шлюзовая зона, и все такое… Но обрати-ка внимание на двери. Лучше присмотрись! Видишь что-нибудь?
– Ультрапротекторы! – сказал Первый, обнаружив над многими дверными проемами уже хорошо знакомую ему серебристую полоску. – Вот что тебя насторожило! Да сканеры, поди, такие же ненастоящие, как эти дома!
– Не мели ерунды, – недовольно бросил Чезаре. – Бутафорские двери на подобных полигонах – еще куда ни шло. Но на кой черт кому-то рисовать на настоящих дверях бутафорские замки? Я убежден, что эти сканеры подлинные. Вряд ли в полигонных декорациях хранится что-нибудь ценное, а значит, ультрапротекторы стоят на них только с одной целью – для тренировки взлома. А поскольку подобные вам крутые взломщики в мире наперечет, не надо много ума, чтобы вычислить, кто они такие – Данн и его гребаные «летучие мыши»!
– Логично, – рассудил Бунтарь. – Да и если поразмыслить, где еще можно спрятать несуществующее воинское подразделение, как не подальше от армейских баз и гарнизонов, куда часто наведываются всевозможные проверки.
– Я поинтересовался у Ламинарии, не заметила ли она там еще чего подозрительного, – продолжил Креветка. – Ламинария – девчонка глазастая и пронырливая, никогда мимо ценных фактов не пройдет. Даже не знаю, что она в нашем «притоне» забыла – могла бы серьезно заняться журналистикой и давно на этом поприще сделать карьеру. В общем, погуляла моя шпионка полдня вокруг полигона и выяснила нечто такое, что мы едва не упустили из виду. Впрочем, это неудивительно, поскольку на сайте «Звездного Монолита» данной информации нет и не предвидится. А дело в следующем: через неделю на Медвежьем Тотеме будет отмечаться один крупный индейский праздник, посвященный не то солнцу, не то еще какому божеству здешних аборигенов. Сборище это проводится на острове ежегодно чуть ли не с доколумбовых времен и нынче также пройдет строго по расписанию.
– Вот почему на сайте Пиа Фантазиа о нем ни слова, – смекнул Бунтарь. – «Монолиту» не нравится, что на его территории собираются на праздник толпы аборигенов. Однако запретить им собираться Холт, как и его предшественник, не может. Нарушение многовековой традиции вызовет среди индейцев недовольство, начнутся судебные процессы, что неминуемо ударит по репутации концерна. Поэтому проще разрешить аборигенам немного поплясать на Медвежьем Тотеме, чем затевать с ними скандалы.
– Верно толкуешь, приятель, – кивнул Агацци и добавил: – Для потерявшего память ты довольно быстро вникаешь в незнакомую политическую обстановку.
– За те три дня, что мы до вас добирались, нам со столькими «политиками» довелось пообщаться, что хочешь не хочешь, а пришлось научиться разбираться в политических вопросах, – хмыкнул Первый. – Так какую выгоду мы можем извлечь из этого праздника?
– Самую прямую. Хоть «Звездный Монолит» всячески о нем умалчивает и нигде это действо не рекламирует, индейцев и туристов на Медвежий Тотем съезжается достаточно много. Получается этакий трехдневный карнавал для тех, кто, как говорится, в теме. Причем туристов, разодетых под индейцев, туда прибудет куда больше, чем самих краснокожих. Понимаешь, о чем я?
