32. ИССЛЕДОВАТЕЛЬ НЬЮ-ЙОРКА
Тоненький звонок наручных часов вывел доктора Такагиси из глубочайшего сна. Некоторое время он даже не мог осознать, где находится. Сев на кушетке, японец потер глаза. И наконец понял, что находится внутри Рамы и что будильник должен был поднять его через пять часов сна.
Он оделся в темноте. Потом взял большую сумку и несколько секунд шарил внутри нее. Удовлетворившись содержанием, перебросил ремень через плечо и направился к выходу из хижины. Осторожно выглянул — света в других домиках не было. Такагиси вздохнул и на цыпочках вышел наружу.
Ведущий специалист Земли, первый знаток Рамы шел в сторону Цилиндрического моря. Добравшись до берега, спустился на лед по лестнице, прорезавшей 50-метровый обрыв. Став на нижнюю ступеньку, еще упрятанную в толще утеса, достал из сумки специальные шипы и прикрепил к подошве ботинок. Прежде чем сойти на лед, ученый установил индивидуальное навигационное устройство на нужное направление.
Оказавшись в двух сотнях метров от берега, Такагиси потянулся в карман за портативным датчиком. С коротким стуком прибор упал на лед. Через несколько секунд Такагиси подобрал его. Датчик показывал, что температура вокруг -2 градуса Цельсия, а тихий ветерок дует над морем со скоростью восемь километров в час.
Такагиси глубоко вздохнул и изумился — странный и невероятно знакомый запах. Озадаченный, он вздохнул снова, теперь уже желая лишь ощутить природу этого запаха. Сомнений не оставалось — пахло сигаретным дымом! Он торопливо выключил фонарь и застыл на месте. Его ум лихорадочно искал объяснения. Из всех космонавтов курила только Франческа Сабатини. Неужели она следовала за ним из лагеря? Что, если она заметила огонек, когда он проверял погодные условия?
Он прислушался, но ничего не услышал в окружавшей его тьме. Но все-таки ждал. И когда через несколько минут после этого сигаретный дымок исчез, доктор Такагиси возобновил свой путь через льды, останавливаясь каждые четыре-пять шагов, чтобы убедиться, что за ним никто не увязался. Наконец он убедился, что Франческа не идет следом. Однако осторожный Такагиси включил свой фонарик лишь тогда, когда отошел от берега на километр и уже стал беспокоиться — не сбился ли с дороги.
Чтобы перебраться к острову Нью-Йорк посреди моря, ему потребовалось сорок пять минут. Оказавшись в ста метрах от берега, японский ученый извлек из сумки другой фонарь, посильнее, и включил его. Мощный луч выхватил призрачные силуэты небоскребов. Мурашки забегали по спине японца. Наконец-то он здесь! Наконец можно приступить к поиску ответов на вопросы, не подчиняясь ничьим произвольным суждениям.
Доктор Такагиси в точности знал, куда ему нужно в Нью-Йорке. Каждый из трех секторов города раман был поделен на три дольки — словно пирог на ломти. В центре каждого из трех основных районов находилось ядро — главная площадь, вокруг которой и группировались строения и улицы. Еще мальчишкой в Киото, перечитав все, что удалось обнаружить об экспедиции на первого Раму, Такагиси мечтал постоять в центре одной из этих неведомых, чужих площадей, поглядеть задрав голову на здания, сооруженные существами с иной звезды. Такагиси был уверен: именно Нью-Йорк скрывает все главные секреты Рамы, на этих трех площадях и следует искать ключи к загадочному предназначению межзвездного корабля.
Карта Нью-Йорка, доставленная на Землю первой экспедицией, была выгравирована в памяти Такагиси едва ли не столь же отчетливо, как и карта родного Киото. Но космонавты-предшественники не могли уделить Нью-Йорку много времени. Из девяти его частей они смогли подробно картографировать лишь одну и, воспользовавшись общими достаточно неполными наблюдениями, решили, что все районы города идентичны.
По мере того как Такагиси все больше и больше углублялся в зловещий покой одного из центральных районов, начали проявляться известные отличия между этим сегментом Рамы и местом, исследованным экипажем Нортона, — в примыкающем ломте. Общее расположение улиц в обоих случаях повторялось, однако по мере приближения к площади Такагиси понял, что мелкие улочки направлены чуть иначе, не так, как свидетельствовали первооткрыватели. Научная жилка в душе Такагиси то и дело заставляла его останавливаться, чтобы занести все различия в портативный компьютер.
Японец уже входил в область, непосредственно примыкающую к площади, улицы от нее разбегались концентрическими кругами. Миновав три поперечные улицы, он оказался перед огромным зеркальным октаэдром высотой в сотню метров. Лучи от сильного фонаря играли на его поверхности, отражаясь в окружающих зданиях. Такагиси медленно обошел октаэдр, разыскивая вход, но ничего не нашел.
По другую сторону восьмигранного сооружения в центре площади располагался широкий круг, где не было высоких сооружений. Сигеру Такагиси направился вдоль его периметра, внимательно изучая окружающие здания. Никаких новых представлений о предназначении сооружений ему не удалось получить. Временами оборачиваясь к центру площади, он также не видел на ней ничего необычного. Тем не менее он ввел в свой компьютер расположение многочисленных низких, ничем не примечательных металлических ящиков, разделявших площадь на отделения.
Вновь оказавшись перед октаэдром, доктор Такагиси сунул руку в сумку и извлек из нее тонкую гексагональную плату, плотно прикрытую электроникой. Свою научную аппаратуру он разместил на площади в трех или четырех метрах от октаэдра, а потом затратил десять минут, проверяя радиоаппаратом исправность всех приборов. По окончании этой работы японский ученый быстро оставил площадь и направился к Цилиндрическому морю.
Такагиси находился как раз на середине второй поперечной улицы, когда до его ушей с площади донесся короткий, но громкий хлопок. Он обернулся и застыл на месте. Через несколько секунд японец услышал другой звук. Его Такагиси помнил с первой вылазки: шорох металлических щеток и утопающий в нем тонкий посвист. Он посветил фонарем в сторону площади. Звук прекратился. Такагиси выключил фонарь, по-прежнему стоя посреди улицы.
Через несколько минут шорох послышался вновь. Такагиси, крадучись, миновал в обратном направлении обе поперечные улицы и начал обходить октаэдр, двигаясь в направлении шума. Когда он уже поворачивал к выходу с площади, в сумке зазвенел звонок. Когда Такагиси выключил сигнал, свидетельствовавший, что оставленное им на площади оборудование уже вышло из строя, в Нью-Йорке воцарился полный покой. И доктор Такагиси снова стал ждать, но на этот раз звук не повторился. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, он призвал всю свою храбрость. Однако любопытство каким-то образом пересилило страх, и Такагиси вернулся к площади, чтобы проверить, что случилось с его приборами. Его удивило исчезновение гексагональной платы… Куда она могла подеваться? Кто или что — причина исчезновения?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
