под нос, сосредоточенно штопал разодраную рубаху.
Кажется, мы всё-таки победили.
Гм… Если бы «мы»!
Стало невыносимо стыдно.
Выходит, пока я позорно валялся без сознания, Мидя с Ваней приняли бой и сражались за наши жизни.
Кстати, а где Ваня? И Баси не видно!
— А где Дурак с кисой? — Вскочил, было, я, но ощутив сильное головокружение, снова свалился на подушку.
— О, Сеня! Очнулся, наконец! — Обрадовался эльф, отрываясь от шитья. — Целы, не переживай. Живы-здоровы, в машине твоей спят. Здесь их комары заели.
— А как же оборотни? Где?..
— Там, — он неопределённо махнул рукой. — На дальнем конце поляны. Чуть больше двух десятков. Мы их в кучу свалили, а завтра утром прикопаем, чтобы воздух не портили.
Мне стало ещё хуже.
— Выходит, пока я отдыхал, вы их всех перебили?
Воображение услужливо нарисовало эпическую картину кровавой битвы над моим трусливо-бездыханным телом.
— Мы? Перебили? — Округлил глаза Мидя. — Да половину дюжины с трудом порешили. Живучие, гады. Ванин молот их только глушил, а одним моим кинжалом много ли навоюешь? Тавия сбежала, и лук с колчаном в седле остались. Так что, Сеня, если б не ты, глодали бы волкодлаки наши косточки на ужин.
Кажется, у меня что-то не то со слухом. Или с головой.
— Что значит — если б не я?..
— То и значит. Остальных-то ты порвал! Лишь одна тварь сбежала, остальные все полегли.
— Я… что?.. Чего?
Мне послышалось, или он и вправду это сказал?
— Порвал точно так же, как того кабана, — пояснил эльф. Затем искоса глянул на меня — Что же ты молчал, что род свой от берендеев ведёшь? У тебя, должно быть, и знак родовой имеется?
— Знак? Какой… — Я провёл рукой по груди и с удивлением ощутил приятную тяжесть медвежьего подвеса. — А, точно, есть знак. Мне его подарили.
— Теперь вижу! Красивый какой! — Восхитился Мидавэль. — Жаль, ты его раньше не показывал.
— Ну, — смутился я. — Мог бы и сам его заметить, когда в реке купались или в «Свирепом лосе» ночевали.
— Не мог он заметить, — Бася, как всегда, подошла неслышно. — Знак берендея невидим для других, пока хозяин не коснётся его рукой. Да ты и сам, небось, давно о нём позабыл?
— Точно, позабыл.
— Мне только вот что интересно, — продолжала киса. — По всем правилам это должен быть медведь.
— Какой медведь? — Не понял я. — Кому должен?
Эх, мне бы сейчас клоповьей настоечки…
— Боевое обличье берендея — медведь, — пояснил эльф. — Не важно, чёрный, бурый или белый. А ты, друг Сеня, почему-то псом оборачиваешься.
— Я? Псом⁈ Каким?
— Страшшшным, — прошипела кошка, выгнув спину дугой и вздыбив шерсть. — Огромный такой пёс, почти с медведя ростом. Белый, только морда и уши тёмные…
— А спина бурая, будто жилетку надели? — Перебил я её.
— Да. А ты откуда знаешь? — Удивился эльф.
Меня словно обухом по голове огрели.
Контуженые мысли разбежались по черепу и трусливо попрятались между извилин. Но затем вернулись и начали неспешно выстраиваться в логическую цепочку.
Бурая «жилетка» на спине — характерная особенность Артура. Потому мне и показалось, что пёс, задавивший оборотня в нашем мире — это он. А выходит, это был я… Оригинально.
Действительно, всё сходится: в тот самый вечер Михаил Семёнович вручил мне берендеевский кулон. Причём обставил это как случайный порыв — «вдруг захотел подарить».
Чувствую, никакой случайности не было и в том, что он попался мне по дороге и пригласил на чай.
Значит, ночью меня выманили из дому, чтобы выяснить, обрёл ли я способность к превращению. И первое испытание было с честью пройдено: человек спасён, кровожадная тварь уничтожена. А после гибели оборотень превратился в то самое неопознанное тело, найденное неподалёку. По-моему, так.
Вопрос только в том, как я вообще попал к общагам за озером, а главное — как потом вернулся в собственную постель.
Вспомнился вдруг болезненный удар о землю во сне. Это что, выходит, я тогда с балкона сиганул? Вполне возможно. То-то с утра потом всё тело ломило…
А назад как? Не по стене же карабкался!
Впрочем, меня вполне могли встретить и в полубессознательном состоянии отвести на квартиру. Замки там допотопные, простые, ключ подобрать недолго.
Разобравшись, я почувствовал себя намного лучше.
— Говорите, это со мной уже не в первый раз?
— Да, говорим, — киса облизала усы. — Первый был, когда ты на кабана рухнул.
— Ага, — поддакнул Мидавэль. — Честно, у меня чуть сердце не стало, когда ты сорвался с дерева и прямо в воздухе сменил облик. Жуткое зрелище, не для слабых духом. А кабан… Он даже испугаться не успел. Ты ему попросту голову оторвал. Мы с Ваней решили до поры, до времени ничего тебе не говорить.
— Так почему ты собака, а не медведь? — Бася легонько царапнула мне руку. — Это же против всех правил! Ни в одной энциклопедии такого нет.
— Я вообще понятия не имею, почему начал превращаться. Если во всём виноват этот проклятый кулон, заброшу его подальше, и дело с концом! — Ухватившись обеими руками за цепь на шее, я попробовал её снять.
— Что, не получается? — Насмешливо мурлыкнула наглая киса, наблюдая за моими безуспешными попытками. — Не так-то это просто, Сеня. Если знак принадлежит тебе по праву, снять его непросто. Иначе давно потерялся бы.
— По какому ещё праву? — Возмутился я, продолжая упорствовать из чистого упрямства. — Это же деталь ролевого костюма! Игрушка, украшение, его отлили на заводе из старых монет!
— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Игрушка? Пускай будет игрушка, но она помогла тебе порвать матёрого вепря и добрую дюжину волкодлаков.
Она права. Да, права. Но это меня совсем не успокаивает.
— Почему же тогда отключается человеческое сознание? Скажи, киса, чем же я лучше оборотней, если убиваю, ничего не соображая? Ведь под горячую лапу мог попасть каждый из вас!
— Любому делу нужно учиться, — кошка вскарабкалась ко мне на колени и свернулась клубочком. — Но ты не бойся и не переживай. Берендей — не безмозглое творение Чёрного змея. Он даже в бессознательном состоянии прекрасно чувствует, кто друг, а кто враг. Муромец не зря дал тебе этот кулон
