в историю!
— Даже не знаю, как тебя благодарить…
— Не стоит, — усмехнулась рыба. — Должок за мною был. Ты уж прости, слукавила тогда: я ведь взаправду волшебная.
— Это я уже понял, Матушка!
— Вот и славно, вот и ладно. Да только желаний всё равно не исполняю. Не дадено мне этого. А вот, скажем, беду предупредить, великаншей стать али старый канат перекусить — это могу, это запросто.
— Канат? Так это ты паром по течению пустила?
— Ой… — Смутилась рыба. — Проболталася…
— Да ничего, не расстраивайся! — Успокоил я её. — Ты ведь доброе дело сделала. Во-первых, браконьеров проучила. Так им и надо. А во-вторых, благодаря тебе, Матушка, моему врагу доведётся теперь другую переправу искать. Значит, до утра мы можем спать спокойно.
— И то верно! Что ж, прощай, добрый молодец! Береги себя! Даст Свет — свидимся ещё!
Громадная щука развернулась и, окатив меня веером брызг, скрылась в тёмной воде.
В лагере кипела работа. Кошка колдовала у скатерти, заказывая лёгкий ужин, эльф растягивал шатёр, а Ваня наломал где-то молодых веток и теперь забрасывал их в салон «скорой помощи».
Хорошая идея, кстати! Спать на твёрдом полу машины — удовольствие сомнительное.
— Это, конечно, не перина, петух бодай, зато бока к утру не отлежим, — Иван накрыл ветки рогожкой и завалился сверху. — А что, даже мягко! Главное, ворочаться поосторожнее, чтобы сучок никуда не воткнулся…
— Сегодня как-нибудь переночуем, а завтра заедем в ближайшее село и купим пару матрасов, — пообещал я.
Наскоро перекусив, мы расползлись по своим «спальням». Засыпая, я слышал, как эльф в шатре тихонько наигрывает «Зелёные рукава».
До утра нас никто не побеспокоил.
Глава 15
Подстилка из веток — хорошо, но, проснувшись, я не ощутил собственного тела.
Ваня немножко ошибся: отлежалось всё, что могло отлежаться. И не у меня одного. Судя по кряхтению проснувшегося Дурака, его дела обстояли ничуть не лучше.
— Вставайте, мальчики, завтрак почти готов! — Жизнерадостно мяукнула Бася.
Ну да, ей-то хорошо: всю ночь проспала на мягкой подушке водительского сидения!
Со скрипом выбравшись из машины, я немного размялся, попрыгал, восстановил кровообращение. Стало легче. Сбегал к реке, почистил зубы, умылся, а потом и весь окунулся. Растёрся полотенцем и сразу почувствовал себя другим человеком, готовым к труду, обороне и, разумеется, завтраку.
В этот раз есть, сидя на земле, не пришлось. На высоком берегу, чуть в стороне от паромной пристани, для пассажиров, ожидающих переправы, кто-то заботливо соорудил камышовый навес и вкопал столы с лавочками. Один из этих столиков покрывала сейчас наша самобранка.
Эльф и Ваня тоже успели привести себя в порядок, и теперь сидели на лавке свежие, умытые и причёсанные. Я поспешил присоединиться к честной компании.
Сегодня кошка не особо мудрила, угостив нас простой яичницей и яблочным пирогом с чаем.
Откушав, мы свернули лагерь и двинулись в путь.
Столичный Большак по эту сторону Славуты был широк, гладок и ухожен. Сторожевые посты, торчащие вдоль дороги каждые две-три версты, здесь, в отличие от Старого Навьего тракта, не пустовали. Суровые стражники с полосатыми булавами следили за порядком и, как могли, регулировали движение. Благодаря их стараниям купцы и крестьяне со своими тихоходными возами-телегами придерживались обочины, что позволило нам развить приличную скорость. За пару часов удалось проехать не меньше сотни километров.
— Благодать! Истинная благодать! Эта твоя машина — знатная штука, бодай петух! — Блаженствовал Дурак, развалившись на пассажирском сидении. — Знай, сиди себе, жми торчалки да крути крутилку, а оно и само едет, и тебя везёт! Глядишь, к завтрему и до самого Китежа докатимся!
— Вы же хотели раздобыть себе матрасы! — Напомнила вдруг киса. — Или снова на ветках бока отлёживать будете?
— Ой, правда, бодай петух! — Спохватился Ваня. — На ветках мне не понравилось. Да и эти горбы жуть как мешали, — он сдвинул закрашенное окошко и указал пальцем на выпирающие в салон колёсные арки.
Я согласно кивнул и, заметив хорошо накатанную просёлочную дорогу, уводящую куда-то в поля, свернул. Мидавэль без лишних вопросов последовал за нами.
Попетляв между поросшими редким лесом холмами, просёлок упёрся в высокий частокол. За ним виднелось уютное маленькое село в полтора десятка дворов. Белоснежные хатки-мазанки под золотыми соломенными крышами утопали в сочной зелени садов, на кольях плетней сушились чугунки и сапоги.
Миновав распахнутые ворота с пустующими сторожевыми башенками, мы проехали по короткой безлюдной улочке и попали на крошечную площадь с колодцем-журавлём в центре. Остановились. Осмотрелись. Здесь тоже почти никого не было, если не считать вездесущих кур и одинокого седоусого селянина в широкополой шляпе. Пожёвывая длинную травинку, сидел он на лавочке у плетня и с ленивым любопытством поглядывал на нашу разношёрстную компанию.
— А что, отец, — подошёл к нему Дурак, — Невесты в вашем городе есть?
— Кому и кобыла невеста, — усмехнулся дядька, искоса поглядывая на длинные, собранные в хвост волосы Ивана.
Я кашлянул, скрывая смешок. Бася же не сдержалась и громко захихикала.
Ваня, однако, ничуть не обиделся.
— Как называется ваше весёлое поселение? И где весь народ, забодай меня петух?
— Зовёмся мы Лысым Хутором, — селянин стянул шляпу и почесал обширную, блестящую от пота лысину. — А народ весь там, на опушке. Трудится. Племяш мой, Далисвет, жениться удумал, вот ему хату новую и ставят.
— Хату ставят? Это же то, что надо! — Обрадовался Дурак. — Мидя, пошли, поглядим. Может, разживёмся чем.
Эльф с Ваней ушли. Бася увязалась за ними следом, и на площади остались только мы с селянином да Тавия с «уазиком». Ну, и куры тоже.
Дядька неспешно поднялся с лавки и, заложив руки за спину, дважды обошёл «скорую» кругом. Любопытствуя, заглянул в окошки и зеркала, потрогал колёса и «дворники», даже выхлопную трубу подёргал.
— Забавный возок, — заключил он. — Много добра нагрузить можно. И что, неужто и впрямь сам катится, без вола чи коняки?
— Сам, — согласился я. — Волшебный. Вот только ночевать в нём неудобно, жёстко очень. У вас на Лысом Хуторе пару матрасов купить можно? Ну, тюфяков соломенных.
— Тюхвяков нет. И соломы тож, она только к концу лета будет,— подумав, изрёк селянин. — Зато есть мешки да сено. Погодь, сейчас принесу.
По-хозяйски зайдя в ближайший двор, он нырнул в
