— За герцогиню Тегрийскую! И за герцогиню Адерскую! — поднимая свой бокал, громко подхватил Лоурден, и, припомнив женщину, рассказывавшую такие интересные вещи, важно добавил, — И за их замечательную матушку!
Глава двадцать шестая
— Это прекрасно, зайчик, — щебетала Лэни, прильнув к плечу мужа, когда он вел ее в новые покои, расположенные неподалеку от королевских и положенные ему как командиру охраны, — что мы будем жить рядом с покоями короля, мне не понадобится тратить столько капсул, чтобы переодеваться!
А едва войдя в гостиную, смолкла, сбросила парадные туфли и, подобрав подол, босиком безошибочно направилась в сторону спальни.
Дагорд поднял ее обувь и задумчиво хмыкнул. Если бы он сам не осматривал все покои в этом крыле перед торжеством по случаю коронации, то ни за что бы так точно не выбрал между двух одинаковых дверей, ведших в разные стороны от гостиной. Но не собирался спрашивать Лэни, как она это определила, а просто предложить отдохнуть.
Обед получился очень веселый и непринуждённый, и как-то незаметно затянулся, отняв важных дел почти три часа, но уходить никто не спешил, видя, как оживает от дружеских шуток взгляд старого короля.
К концу продолжительной трапезы Дагорд решил больше не ходить сегодня в свой кабинет, не было никакого смысла начинать разбираться в делах с вечера. За тот час, что остался до закрытия канцелярии, он не успеет даже разложить документы. Тем более что ему хотелось поговорить с женой, прежде чем приступать к работе.
Хотя не такая уж она и новая, его должность. Олтерн успел намекнуть, что ему понравилось, как Змей распорядился охранниками во время коронации. Вот он и решил, что будет лучше, если они объединят отряды гвардейцев, охраняющих замок Эфро и королевский дворец, и составят график, когда и где дежурит какой взвод.
— Зайчик, ты идешь умываться? — устало опустилась на диван неслышно подошедшая Лэни, — давай часок отдохнем и отправимся в монастырь.
Она уже успела переодеться в темный шелковый халат и мягкие туфли, и снять знак первой статс-дамы, ажурную цепочку из белого золота с усыпанной бриллиантами многолучевой звездой.
— Я как раз это и хотел предложить, — улыбнулся ей Дагорд, и направился в умывальню, но вспомнил про короля, вернулся и, склонившись к жене, поцеловал ее в макушку, — ты умница.
— Я рада, — кивнула она, поймала Змея за воротник, притянула так, чтобы видеть его глаза и очень серьезно сказала, — что ты сразу все понял… и не стал обижаться или ревновать.
— Лэни, — вздохнув, честно признался Змей, — я никогда никого не ревновал. А если видел что-то… что мне не нравилось, просто уходил навсегда. А теперь каждый день говорю спасибо Алну, за наши браслеты. Ты же знаешь, что когда мы рядом — они становятся теплыми и цветут… вот эти цветочки меня и успокаивают.
— Зайчик… иди умываться, потом я тебе расскажу страшную тайну.
— Не верю, — засмеялся он и ушел, не отвечая на брошенное вслед — почему?
— Ну, так почему ты мне не веришь? — встретила герцога Тегрийского вопросом жена, когда он вернулся в комнату.
— Тебе — верю. А в то, что ты откроешь тайну — не верю, — устраиваясь рядом, уверенно сообщил Змей, — давай лучше решим сразу, где будем жить, и как будем работать.
— Жить я хотела бы в поместье, — сразу ответила Лэни, — а в этих покоях только переодеваться и отдыхать. Ну и ночевать в те дни, когда у короля торжественные приемы. Работать я буду рядом с тобой, мне там интереснее. А вот пить чай придется с дамами. Но я намерена выпросить у матушки пару помощниц, тем более что королю нельзя без фрейлин. Тебя такое устроит?
— Вполне, — довольно согласился Даг, и скрепил этот договор поцелуем, — А как выдастся свободное время — сходим, посмотрим фамильный замок. Всегда мечтал иметь дом у моря.
— И я, — призналась Лэни, — а теперь слушай тайну.
— Лэни… — вглядевшись в ее серьезное лицо, новоиспеченный герцог вдруг почувствовал, как где то в желудке возникает комок льда и начинает стремительно расти, никогда еще его глупышка не начинала разговор так серьезно, — не пугай меня.
Он прижал ее к себе так крепко, как только допустимо, чтобы не причинить боль, прильнул к покорным губам, стараясь удержать, уберечь это счастливое мгновение, в котором еще не стоит между ними никакая страшная тайна.
— Зайчик, любимый мой, ну что же ты так расстроился! А еще говорил, что не веришь! — нежно гладя его ладошкою по волосам, опускаясь под ворот рубашки на плечи, успокаивающе разминая напрягшиеся мышцы, огорченно и ласково шептала Лэни, — Я сказала «страшная» вовсе не в том смысле! Не думай, что после рассказа придётся принимать какие-то неприятные решения! Просто это секрет, в который посвящены немногие… а тебе я хочу его открыть, прежде чем мы пойдем к Тмирне.
— Ты никогда не была такой серьезной… даже тогда, когда над нами измывалась Зоралда… — тихо выдохнул он.
— Просто я не желала ей показывать, что мне страшно… для таких, как она, чужая боль вроде пряника. Они чувствуют себя выше и могущественнее всех, если имеют возможность издеваться над другими, но нужно помнить, что их мозги серьезно больны. Зачастую это след несчастного детства или перенесенного недуга… но сейчас мы о них говорить не станем. Ты сказал перед обедом, что не все сестры тишины умеют хранить секреты, и теперь я должна тебе все объяснить… такое правило.
— Постой… — задумался Дагорд, успокоенный не столько ее словами, сколько нежностью рук и взгляда, — значит, если бы я сам не додумался до этого, ты бы так и молчала?
— Я же сказала, такое правило. Тем, кто не хочет думать и понимать происходящее, чужие секреты знать ни к чему… они не сознают их ценности, — терпеливо объясняла тихоня, — но слушай дальше. Как и в любом обществе, в монастыре есть люди, которые просто живут, делают какую-то работу и радуются своим маленьким радостям. Им важно чувствовать, что там безопасно и спокойно и вовсе незачем знать, чем занимается Тмирна… и не только она одна. Но есть и те, кто постепенно начинают что-то понимать, и пытаются либо от этого закрыться, либо начинать помогать, чем могут. Вот таких и стараются научить всему, что умеют старшие сестры. И время от времени устраивают тайные проверки. Тем, кто не выдержал, находят подходящую работу, а иногда помогают вернуться в семью, взяв клятву о молчании перед статуей святой тишины. Остальные учатся дальше и по мере того, как развиваются их умения, подрастают и обязанности. Через некоторое время они отправляются набираться опыта общения с живущими на воле людьми, и заодно начинают зарабатывать для монастыря деньги.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
