class="p1">Драматичным вскрикам продавца соответствовал и стиль заметки в местной вечерней газете с говорящим названием «Очевидец». Под сенсационным заголовком «Убийство на пустоши» Кларенс прочел:
Сегодня утром, проверяя выводок ягнят, фермер Томас Хитон сделал ужасное открытие. Мирный пасторальный пейзаж осквернило присутствие изрешеченного трупа мужчины, на вид около тридцати лет. В полиции тело не опознали, личность его неизвестна. Наш источник в полицейском управлении сообщил, что с учетом отдаленного расположения пустоши, наличия следов шин и ненастной погоды убийца и жертва прибыли на место преступления на автомобилях, а возможно, даже на одной машине. Полное описание покойного будет обнародовано после вскрытия.
Далее в статье описывалась местность и приводились факты, хорошо известные Кларенсу. Он несколько раз перечитал относившиеся к делу детали. Одно казалось странным. На месте не обнаружили автомобиль. Быть может, полиция утаила этот факт и собиралась раскрыть его после опознания трупа? Но могло быть и хуже: что, если шантажист явился не один? Новая волна паники захлестнула Кларенса.
В последующие дни и недели Кларенс скупал все газеты, какие ему попадались, читая новые подробности расследования. Вскрытие почти ничего не показало; описание покойника могло принадлежать кому угодно, патологоанатом лишь выяснил, что тот был солдатом, так как на теле обнаружились старые следы от шрапнели. Это немного успокоило Кларенса; он и так знал, что шантажист был солдатом. Но в газетах не было упоминания об автомобиле и указаний на то, кем мог быть убитый. На самом деле, о деле было известно так мало, что, если бы не сенсационная окраска этого преступления, газеты уже перестали бы о нем писать.
Пока же журналисты развлекались тем, что придумывали звучные заголовки, опираясь на те немногие факты, что имелись в их распоряжении. «Убийство на пустоши» и «Стрельба и стрельбище» были их любимыми, хотя нередко попадались также «Кошмар в вересковых зарослях» и «Выжил на войне, но убит на в мирное время». Один автор даже придумал заголовок «Волк среди овец», но тот не пользовался популярностью.
Шло время, и Кларенс расслабился; казалось, ему и второе убийство сойдет с рук. В конце июля, когда текстильные фабрики Западного райдинга закрывались на техобслуживание, он даже побаловал себя недельным отпуском в Моркаме. Требования шантажиста прекратились, но Кларенс по-прежнему выписывал сам себе липовые накладные через «Шерстяную фирму „Феникс“». Не помешает иметь немного на карманные расходы, рассуждал он.
По возвращении домой из отпуска его ждала целая стопка писем. Он взял письма, прошел в кабинет и стал просматривать почту. Он почти закончил, когда на глаза попался конверт, и Кларенс обмер, узнав его размер, цвет, форму и шрифт печатной машинки. Сердце кувыркнулось и почти остановилось, когда он прочел надпись на конверте: «Рядовому К. Э. Баркеру».
Сомнений быть не могло: письмо было от вымогателя. Кларенс в панике разорвал конверт и начал читать.
Дорогой Кларенс!
Признайтесь, это был не очень хороший поступок. Бедняге Томми и так в жизни не везло. Солдат без дома и крова, он оказался на дне и был готов на все, лишь бы заработать пару фунтов. Потому и согласился забрать посылку на пустоши среди ночи. Я зову его Томми[40], потому что он был солдатом, хотя, само собой, звали его по-другому.
Но я пришел к выводу, Кларенс, что вы — непорядочный человек. Если первое убийство еще можно было понять, то хладнокровное убийство Томми — это уже чистый садизм.
Теперь я знаю о двух совершенных вами убийствах. Поэтому слушайте внимательно. Я кое-что запланировал и изменил порядок выплат. После вашей выходки с Томми я не собираюсь больше рисковать. В течение нескольких дней я пришлю новые инструкции.
Да, чуть не забыл. Поскольку теперь мне предстоит молчать о двух убийствах, я повышаю свой гонорар. Повышаю существенно. Приготовьте десять тысяч фунтов в течение трех дней.
Слезы отчаяния и жалости к себе брызнули из глаз Кларенса. К ним не примешивались слезы раскаяния из-за убийства несчастного бывшего солдата; на такое Кларенс был не способен.
* * *
Переезду Саймона и Наоми в квартиру с видом на парк предшествовала лихорадочная активность. В основном она была связана с походами по магазинам, ведь ни у Наоми, ни у Саймона не было ничего своего. Сковородки и кастрюли, мебель, посуда, столовые приборы и постельное белье — все это были вещи первой необходимости, а поскольку Наоми работала полный день, ей пришлось поручить закупки Саймону. Поняв, что ничего не смыслит в домашней утвари, Саймон предусмотрительно посоветовался с матерью и сестрой. Совсем недавно Ева занималась тем же самым накануне свадьбы, и женщины помогли Саймону не допустить катастрофических ошибок, которые тот мог бы совершить, случись ему взяться за дело самостоятельно.
За несколько дней до переезда Саймон один поехал в Брэдфорд по магазинам. На примете у него был лишь один магазин и одна покупка. Сотрудники знаменитого магазина ювелирных украшений и серебряных изделий были очень услужливы и помогли молодому человеку, явно не обладавшему опытом таких важных приобретений, ибо через их руки прошло немало застенчивых юношей, не имевших ни малейшего представления о типе камня или оправе, стиле украшения и даже размере пальца.
Переезд прошел без происшествий, и в последнее воскресенье сентября трое новоселов впервые поужинали в новом доме. «Как настоящая семья», — заметил Саймон.
Когда они доели и Джошуа в радостном волнении ушел в свою просторную светлую комнату, Саймон и Наоми сели на новый диван.
Через некоторое время Саймон набрался мужества и заговорил наконец на тему, которую хотел обсудить весь день:
— Я правда хочу, чтобы мы стали настоящей семьей, и есть то, что нам в этом поможет. Во-первых, если вы с Джошем не против, я мог бы начать процедуру усыновления. Мне кажется, он бы тоже этого хотел, а я буду гордиться ролью отца. Во-вторых, и это самое главное, — он потянулся в карман и достал футляр, — Наоми, ты согласишься выйти за меня?
Бриллиант в кольце сверкал и переливался. Наоми смотрела на него сквозь слезы. Она ждала этого момента, даже хотела, чтобы это случилось, хотя знала, что не сможет принять предложение Саймона, не рассказав ему все, а в этом случае она могла его потерять. Впрочем, мужества ей было не занимать. Она взглянула на Саймона прямо и уверенно. Рядом с ним она ощущала себя как за каменной стеной. С каждым днем она все больше его любила. Она знала, что и он ее любит, но выдержит ли эта любовь откровения о ее прошлом? Лишь Наоми знала, как рискует и что поставлено на карту.
— Саймон, дорогой, — сказала она
