Зрители принялись яростно аплодировать и голосить, а всадник вновь протрубил в рог. Но это был уже другой рог с другим звуком.
— Что сказал его божественное величество? — спросил Леон у Кергелена.
— Пусть прольется кровь, — перевел раб.
Горнисты армии слева, услышав сигнал командующего, стали трубить наступление. Первые шеренги двинулись вперед, чуть пригнувшись и прячась за большими щитами. Шли неторопливо, стараясь шагать в ногу. Начиная с пятой шеренги, копейщики и гоплиты монотонно стучали по своим щитам — видимо, для устрашения противника. Грохот и стук создавали впечатление, что эта армия в десять раз больше, чем есть на самом деле. Она надвигалась, будто единая несокрушимая масса. Леон вдруг поймал себя на мысли, что очень полезно увидеть тассирийскую армию в действии: он будет знаком с ее тактикой, боевыми построениями и прочими хитростями, а это уже немало для будущего правителя Гринвельда. Неизвестно, как сложатся отношения этих держав в будущем. Восемнадцать лет назад никто и не предполагал, что в Артогно будут жить князья Скифарии.
Боевые слоны яростно затрубили и двинулись за пехотой. Следом, поднимая пыль, зашевелились носороги. В армии справа раздались трели свистков. За спинами обороняющихся взлетела туча стрел, однако многие из них не достигли даже первой шеренги противника и упали наземь. Наступающие остановились, прикрываясь большими щитами, которые создавали плотный панцирь на всю шеренгу. Только единичные стрелы вонзались в щиты, остальные либо не долетали, либо отскакивали.
— Я что-то не пойму, — хмуро ворчал Нордвуд. — Любой гринвельдский ребенок способен сделать лук, пускающий стрелу вдвое дальше и сильней. Что происходит?
— То же, что и два столетия назад, господин. Происходит разгром армии Виргам-Дале.
— Но у них тетивы ослаблены, не иначе! Какой полководец в здравом уме выставит такое никчемное войско против армии со слонами и носорогами?
Фатис лишь развел руками.
Поток стрел начал иссякать, и армия Тассирии ответила. Лучники позади шеренг гоплитов пустили свою тучу стрел, куда более густую и смертоносную. Стрелы летели быстрей и гораздо дальше, чем у врага, и щиты вирганцев были им не помеха. В войске справа раздались душераздирающие вопли. У копейщика из первого ряда стрелы буквально изрешетили щит, проходя насквозь и вонзаясь в грудь и лицо.
— О боги! — вскрикнул Кристан Брекенридж, видя, что творится в рядах вирганцев под градом стрел, и вскочил. — Они же убивают их по-настоящему!
Леон быстро огляделся. Его сквайр своим поведением привлек излишнее внимание тассирийских вельмож.
— Кристан, а ну сядь! — шикнул принц.
— Но ведь это чудовищно!
— Сядь сейчас же и замолчи!
Кристан повиновался, однако на лице его отражался ужас. Леон схватил его за плечо и притянул к себе.
— В Гринвельде на рыцарских турнирах тоже иногда убивают! — зло прорычал принц. — А ты не смей давать местным вельможам повод усомниться в нашем уважении к их традициям!
— В рыцарских турнирах бьются на равных! Рыцарь бьется с рыцарем! А здесь я вижу избиение!
— Заткнись сейчас же! Оставайся хладнокровным и не давай им думать, что мы размякшие и изнеженные овцы, которые приходят в ужас от вида крови и жестокой битвы! Мы посланники Гринвельда, а не посторонние зеваки! Это испытание для нас! Они демонстрируют нам свою силу, мы не должны показать, будто испугались! Мы гринвельдцы, твою мать!
— Простите, ваше высочество, — тихо всхлипнул Кристан.
— Так-то лучше. — Леон отпустил его.
— И все же это чудовищно и неправильно, — добавил еще тише молодой Брекенридж.
— Думай что хочешь, но говори что должно, — рыкнул Леон.
Первая атака лучников закончилась. Возможно, за ней последовала бы и вторая, но в стане вирганцев уже царил хаос. Вопли умирающих оглашали равнину. Шеренги были нарушены. Тассирийское войско вновь ровными рядами двинулось в наступление. Лучники продолжали пускать стрелы даже на ходу, но не так часто и не так эффективно. Однако в ряды противника это продолжало вносить смятение. Вдруг заголосили боевые трубы. Лучники перестали стрелять, армия остановилась. Вновь были поданы сигналы, и армия Тассирии, демонстрируя завидную выучку, сомкнула ряды. Через каждые сорок человек в шеренге оставался промежуток. В эти проходы ринулись боевые носороги; всадники их держали двулезвийные секиры.
— О… поимей вас всех тринадцатый… — выдохнул ошеломленный зрелищем Леон.
Поняв, что сейчас произойдет, он сам перестал верить в свои слова, только что сказанные сквайру. Какое, к черту, хладнокровие: ему самому уже хотелось свернуть шею устроителю этого «праздника».
Тяжелая конница врезалась в нестройные ряды вирганцев. Неповоротливые в своей броне всадники орудовали секирами, как веслами, круша щиты в щепки и отсекая конечности, разрубая тела на части. Оказавшихся на пути носорога или затаптывали, или насаживали на рог и отбрасывали, жутко мыча. Леон смотрел на весь этот ужас как завороженный, затаив дыхание. Вдруг захотелось, чтобы из-за горизонта появилась целая стая тиранодраконов и разорвала в клочья потешную армию с носорогами и слонами. А потом ринулась сюда, в резиденцию, и сожрала всю эту толпу, рукоплещущую адскому действу.
Тяжелая конница в сравнении с обычной была гораздо менее маневренной, поэтому носороги лишь протаптывали себе дорогу сквозь гущу гибнущих людей. Пройдя через армию вирганцев насквозь, носороги неслись дальше, в тылы. На агонизирующее войско обрушилась пехота в сопровождении боевых слонов. Леон отчетливо видел, как мечи и копья вирганцев ломались при первом же ударе, тогда как тассирийские клинки и наконечники находили все новые и новые жертвы. В гуще сражения некоторым вирганцам удавалось завладеть оружием тассирийцев, и тогда они могли продержаться какое-то время, даже нанести урон врагу. Но силы были неравны изначально.
— Кто все эти люди? — спросил Леон, сдерживая проклятия.
— Сражающиеся? — уточнил Кергелен.
— Да. Кто они?
— Армия Тассирии действительно является тассирийской армией. Каждый десятый среди них — ветеран, остальные — молодые воины, которые еще не были в настоящем бою и проходят обучение. Этот бой для них — заключительный экзамен. Настоящая тренировка в условиях, приближенных к боевым.
— С настоящим оружием против дощатых щитов, деревянных копий и мечей из перекаленной стали?
— Обучение солдат стоит денег, их стоит беречь. Но, как я вижу, даже в их числе есть потери. С другой стороны, погибшие не сдали главный экзамен. Этот бой выбил слабых из армии, которая должна быть непобедимой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
