Предлагаются и другие варианты, но все так или иначе сводится к появлению Терминатора — всесильного, всемогущего, желательно с пулеметом наперевес. В принципе нечто подобное можно «приписать» и в Q-реальности. Добавить виртуалу здоровья, дать полную «защитку». Пулемет само собой.
И далеко добежит сей виртуал? Даже если ворвется в Спасские ворота Кремля — дальше куда? Кто сказал, будто со взятием Москвы война кончится? Разве что и в самом деле расставить по всей России марсианские треножники.
Пишу это не для себя и не для Третьего (не прочитает, увы!), а для тех, кто по его совету решит заняться «ремонтом». Если уж что-то менять… Лучше всего «ту единственную» просто предотвратить. То, что Гражданской было «не избежать», было заявлено задним числом, когда рвы наполнились трупами доверху. В 1991-м держава тоже рухнула, но обошлось без тотальной стрельбы. Даже в 1993-м, когда войну сознательно готовили, все закончилось в три дня. Любителей «воевнуть» всегда меньшинство, настоящих буйных мало. А в 1917-м? Ссылаются на Мировую войну, на то, что двенадцать миллионов было в армии при винтовках и пулеметах. И при этом добавляют про «нежелание народа воевать», позволившее большевикам прийти к власти.
Для авторов фантастических романов проблемы нет. Достаточно ликвидировать немецкого шпиона Ульянова-Бланка, чтобы все закончилось мирно. Еще один рецепт — бросить на Петроград надежный полк, дабы развесить инсургентов на фонарях.
Было. Бросали, даже не полк, больше. Помогло? Надежные части почему-то сразу превращались в ненадежные. А где иные взять? У Краснова в его знаменитом романе «За чертополохом» белогвардейское воинство спустилось аж с Памира. Разве что.
Ответа я не знаю. И никто не знает. Значит, есть за чем отправляться в «нехитрый рай»!
К сожалению, Третий при всем его энтузиазме, помочь не может. Чем дальше, тем больше он уходит в такие глубины, по сравнению с которыми «погружение» кажется чем-то детским. Пошли цитаты, не знаю чьи, но очень умные. Желающие могут вникнуть:
«В рамках этой — бесспорно сложной — метамодели, „игра в историю“ — это модификация вероятности, превращающая виртуальную конструкцию в наблюдаемую. Увы, мы не умеем работать с историческим континуумом, как единым целом. Поэтому мы не способны выделить смыслы, существующие — на очень глубоких, практически недоступных анализу, семантических уровнях — в опусах псевдоисториков. Сами же они, как правило, даже не представляют, с проблемами какой сложности сталкиваются, пытаясь нарисовать реальными красками свою излюбленную историческую картинку. В любом случае, ассимптотическое поведение континуума, „исторический вакуум“, антропный принцип — все это вопросы далекого будущего. А для нас — сегодняшних практический интерес представляют лишь альтернативные миры, способные к самостоятельному существованию».
Друг мой Аркадий! Не говори красиво, посоветуй, что предпринять. Стою я посреди России-матушки, наблюдаю ассимптотическое поведение континуума и думаю, способен сей мир к самостоятельному существованию — или меня сейчас пристрелят из-за ближайшего забора? Делать-то чего? Антропный принцип — вопрос далекого будущего, а сейчас у меня в кармане «наган» образца 1895 года…
Поправка: «наган» в кармане носить все-таки не стоит. Он для сего не просто не предназначался. «Наган» следует носить в кобуре, карман же требует чего-то более подходящего.
Между прочим, в кармане следует иметь не только «более подходящее», но и папиросы с зажигалкой. Со спичками на «той единственной» было плохо. Папиросы, конечно, барство, можно и махоркой обойтись.
А зажигалка?
Q-исследования: результаты и перспективы.
12. Проблемы адаптации.
Во всех ноосферных исследованиях проблемы адаптации занимают особое место. Чем глубже «погружение», тем сложнее адаптироваться в очередном из Миров. Преодоление возникающих трудностей требует от исследователя большего, чем простое понимание ситуации.
Впервые с адаптацией столкнулись последователи Джимми-Джона. Переход из обычного сна на одну из искусственных «платформ» Гипносферы происходил без особых трудностей, но в некоторых случаях реакция была не слишком адекватной. Однако, специфика экспериментов, практически безопасных (в этой их части), позволяла участникам осваиваться и привыкать к новой обстановке без особой спешки.
Совсем иначе обстояли дела у DP-watchers. «Погружение» в собственное Прошлое (или в одну из чрезвычайно сходных реальностей) требовало в некоторых случаях мгновенной реакции. Среди «наблюдателей» ходила шутка: «погрузиться в шторм». Критические ситуации обычно удавалось разрешить, но DP-watchers первыми попытались выработать правила быстрой адаптации в иной реальности.
Участники N-контактов столкнулись с другой трудностью. Часто их «собеседник» отказывался не просто признавать истинность N-связи (невинная телепатия даже сейчас признается далеко не всеми), но и не верил в сам контакт, считая его галлюцинацией или душевной болезнью. Эта проблема не решена и до сих пор.
Q-реальность в смысле адаптации наиболее сложна.
Дальнейшее изложение частично перекликается с Пунктом 6, однако такое повторение небесполезно.
Практически все Q-travellers в первые минуты ощущают абсолютное неверие в происходящее, своеобразный синдром «это происходит не со мной». Каждый заранее об этом знает, но преодолеть синдром неверия можно только большим усилием воли.
Нечего и говорить, что в такие минуты исследователь абсолютно беззащитен.
Следующий этап не менее опасен. Q-реальность уже осознается, как нечто, объективно существующее. Но сознание отказывается признавать за этим «нечто» признаки настоящего, пусть даже искусственно созданного Мира. Этот этап обычно называют «синдромом DOOM» или «синдромом шлема». Окружающее воспринимается исключительно в качестве виртуальной декорации, подобной компьютерной игре. Люди в этом случае — всего лишь «функции». Они не воспринимаются эмоционально, более того, не признаются существами разумными. Q-traveller чувствует себя единственным живым человеком в «нарисованной» Вселенной, населенной запрограммированными марионетками. В этих случаях полезно для начала вспомнить, что серьезный конфликт с «марионетками» может прервать чрезвычайно дорогостоящий во всех отношениях эксперимент.
«Синдром шлема» очень часто приводит к ошибочным и даже откровенно глупым поступкам. Ощущение «все позволено» может длиться долго — до первой серьезной неприятности. Шок помогает прийти в себя, но искать такое решение крайне небезопасно. Остается надеяться на собственный разум и здравый смысл. Имеющие опыт «погружений» советуют избегать в первые часы и даже дни любых серьезных решений и поступков. В практическом плане лучше всего переждать это время в тихом и безлюдной месте (пусть даже в гостиничном номере), совершая короткие вылазки и постепенно привыкая к новому Миру.
Некоторые Q-travellers из числа «ревизионистов» считают, что на этом этапе не только экспериментатор привыкает к Миру, но и Мир «притирается» к своему гостью. Поэтому велика опасность отторжения, спровоцированного самой Q-реальностью через уже упоминавшегося «лейкоцита». Суждение слишком отдает мистикой, но излишняя осторожность все же предпочтительней безрассудности.
В заключение вновь отсылаю всех к Пункту 6. Вывод же по Пункту 12 читатель имеет возможность сделать сам.
TIMELINE QR -90-0 4–4
Гамадрила вела по очкам. Попрыгав вволю и подержавшись за сук, она подключила к нужному месту провод от бортового суперкомпьютера, натянула на оное штаны с лампасами и бухнулась в капитанское кресло «тарелки», дабы воеводствовать от души: первая колонна нелево, вторая — направо, боевые вертолеты ввысь, ядрёный фугас — зась… Гудит мудрая машина, ёрзает Гамадрила нужным место, сигналы принимая, а биороботы знай себе поют-распевают: «Это ваш звездный час! Это ваш звездный час!»
От него, старлея-трехмесячника, натасканного на старый БТР-60 ПБ, пользы было куда меньше. Считай, никакой, даже взвода, ему положенного, не дали. Если подумать, правильно. Не служил, не воевал…
Как-то на очередной официальный праздник он сдуру нацепил на новый пиджак то, что страна дала за Мертвый город. Дырку провертел, в зеркало посмотрелся. Зря, конечно. Какая-то подпитая сволочь, такая же, как он, глубоко штатская, выдала прямо в лицо: из интеллигента никогда не получится хорошего офицера. Не старайся, не докажешь!
Он был трезв — пить врачи запретили. Драться не полез, спорить не стал. В конце концов, никого не оскорбили, ни его самого, ни уже мертвых друзей. Из них не готовили хороших офицеров. Кому они нужны были, хорошие, на засыпанных битым стеклом улицах Припяти? Хороших требуется беречь, на развод оставлять, на племя…
