теперь являлся временным главой государства.
Уход в отставку с бухты-барахты всегда вызывает много вопросов. Особенно в пору определенного политического кризиса. Романов приготовил несколько отговорок, чтобы не выглядеть крысой, бегущей с корабля. Но председатель, проницательно на него посмотрев, почему-то ничего не спросил. Лишь поставив на заявлении об отставке согласительную подпись и передав его в руки помощнику, сдержанно пожелал успехов, многозначительно улыбнувшись.
Романов удивился такой легкой отставке, но вслух поблагодарил. В принципе, Семенов мог устроить ему веселую жизнь, заставив отчитываться перед Государственной Думой за то, что он натворил и что не натворил, но за что все равно отвечал. А уж депутаты бы просто так не отпустили. Ох, они бы порезвились!
И только уже вернувшись в МИД и расположившись в кабинете, внезапно понял, почему Семенов его так легко отпустил без каверзных вопросов и обличительных речей.
Король умер, да здравствует король! Освобождение поста президента, не важно, по какой причине, автоматически приводило по существующим законам, к назначению выборов в срок за три последующих месяца. В свою очередь, кандидаты в президенты, опять же по законодательству, должны не состоять ни в какой политической партии, религиозной экстремистской секте, на руководящей государственной и муниципальной службе.
Если два первых пункта Романова ничуть не затрагивала, то вот третий становился на пути к выборам покрепче железобетонного блока. Тертый в политической борьбе Семенов просчитал все в мгновенье ока и даже не подумал вставать на его пути.
Дмитрий Сергеевич усмехнулся. Они все думают, что он будет бороться за пост президента! Глупости какие. Он и на министерском посте оказался непонятно как, сам до сих пор удивляется.
Оглядел кабинет министра, собрал свои бумаги, отложил те, которые, по его мнению, надо оставить Невоструеву и собрался, навсегда покидая это помещение.
Секретарь проводил его печальным взглядом. Сначала Ларионов, теперь вот Романов. Почему хорошие министры уходят через короткий срок, а вот попадется какое дерьмо, так усядется на годы?
Похороны президента состоялись 1 марта. Сразу вспомнилось убийство Александра II Освободителя 1 марта 1881 года (старого стиля). И его тоже убили пакетами с взрывчаткой (бомбами). Правда, императора не разрывали на части.
Бедный Мануйлов. Похороны были, конечно, на государственном уровне, со всеми почестями. О всего мира куча соболезнующих телеграмм, как правило, не очень искренних, в том числе и из западных стран, от президентов и премьер-министров, которые, собственно, были его убийцами. Ведь если бы не их требования, которые российский президент согласился выполнять, то и до сих пор был бы жив.
Благодаря христианскому обычаю отпевать в церкви и после этого там же навсегда закрывать крышку гроба, Мануйлова, а точнее сказать, то, что осталось от него, народу уже не показывали.
Под траурную музыку провезли на лафете по Москве, и похоронили на Новодевичьем кладбище, неподалеку от Ельцина.
С похорон Романов вернулся в жутко дурном настроении. В жутчайшем. Не то, чтобы он любил Мануйлова, скорее наоборот. Но такой смерти и таких казено-тошнотворных похорон не пожелал бы и злейшему врагу. Или именно так должен умирать бюрократ и глава бюрократов?
Дома он выключил фон, намертво закрылся и напился вдрызг, оприходовав за вечер почти литровую бутылку водки. Только так министр иностранных дел (пока еще) мог снять стресс и проводить на тот свет президента.
Видимо чистая, как слеза, жидкая сорокоградусная подруга, на этот раз действительно была нужна исстрадавшейся душе, поскольку на следующий день у него было лишь несильное похмелье, не мешавшее работать.
И он твердо решил не обращать ни на что внимания. Лишь позвонил в ИРИ РАН Щукину, чтобы сообщать, что вышел в отставку с поста министра и опять работает только в институте.
По договоренности с директором, когда он ушел в МИД, его сохранили на полставки. Институту было престижно иметь среди пишущих сотрудников министра, а ему надо было иметь возможность публиковаться в привычных изданиях. И на всякий случай сохранять путь к отступлению. Теперь этот путь пригодился.
Щукин ехидно улыбнулся, пожелал господину академику счастья в труде и в построении светлого будущего в отдельно взятой квартире.
Похоже, он не поверил, что Романов после головокружительного взлета будет сиднем сидеть на тихой должности энеэса.
Его дело, пусть не верит.
А еще он позвонил Машеньке. Ненаглядная любимая, разумеется, будучи чиновником МИД, уже прослышала об его отставке. Когда говорят о бабьем телефоне, как наиболее быстрой доставке информации, — не верьте! Наиболее скоро сплетни идут по дипломатическим каналам. Просто диву можно даться, откуда и что берется.
Она его не осуждала. Спросила только, где теперь собирается работать.
Романов сказал. Потом в очередной раз объяснился в любви. Она улыбнулась ему неясной улыбкой. Той самой, после которой хочется своротить горы.
Все, теперь он для всего мира не существует! Дмитрий Сергеевич включил комп, развалился на кровати и поклялся, что не встанет, пока не напишет монографию со звонким названием «Ошибка Европы». А чтобы не мешали, отключил фон и дверной звонок. Его ни для кого нет.
Пусть убитый президент Мануйлов и сотни жертв никому не нужной войны будут отомщены хотя бы так.
Пять суток, питаясь только чаем, кофе и сухим хлебом, он, движимый желанием отомстить западным политикам, сводил материал в единое общее. У него уже были черновые наброски отдельных глав, которые он первоначально готовил в виде отдельных статей, у него было так и не изданная монография, с помощью которой он поднялся вверх. Наконец у него была целая кипа несекретных и полусекретных ведомственных документов, скопированных в комп.
Достаточно!
Через пять суток монография был готова. Пинок правительствам Европы и бальзам российскому обществу.
Российско-грузинская война стала центральным сюжетом монографии, на фоне которой развивалась дипломатическая история.
О войне Романов много нового написать не мог — не его стезя. Зато о дипломатии во время и после войны рассказал столько, что утомится и самый любознательный сплетник.
«Европа, — прямо указал Дмитрий Сергеевич, — решала на Парижской конференции за счет России свои внутренние задачи. Не только Восточная Европа, получившая громадные средства, но и Западная и США, воюя с Россией на дипломатическом фронте, укрепляли собственный строй и общество».
Он правдиво рассказал, как проходила конференция, свои переговоры с лидерами Грузии и Украины. Правда, о взятках умолчал. И слово давал, и не зачем прижимать президентов к краю пропасти — может, оказаться хуже для России.
В конце монографии он сделал вывод, что Западу (правительствам Запала) по большей мере не интересны ни демократия в России и других странах, ни безопасность Грузии и Украины. Они всего лишь поживились
