— Выиграть, — поправил Ждан.
— Это с какой стороны посмотреть. Мы там столько наших ребят положили, что впору эту войну проигранной считать. Но это к делу не относится. А потом мне подсказали одного монаха-отшельника с Яцира. После разговора с ним к правой реке вернулась подвижность. Вот как-то так… А лук я и сейчас больше люблю. Просто Картор (или как его там?) все-таки уже сбагрил их куда-то. А мечи я вообще продавать вез. И за лук я ему яй… в общем, останется все-таки этот господин евнухом. Кстати, кто он? Вы знакомы? — Яромир закончил свой монолог, длине которого удивился даже Дарен, и перевел на него взгляд.
— Знакомы. К сожалению. И пока ты будешь разделываться с, — он покосился на молчавшую Велимиру, — тем, с чем хотел, я, пожалуй, не откажу себе в чести побеседовать с сим, как ты выразился, господином.
— Значит, он сбежал целым и невредимым?
— Угу.
— Пакости ждать надо в скором времени, — заключил Яр и вдруг спросил: — а что ему, собственно, нужно? Амулет?
Все кивнули.
— Чем он так ценен?
— Якобы судьбы исправляет, — ответил Дар, — за ним сейчас охотятся все, кому не лень, включая правящую верхушку соседних стран.
Яромир присвистнул.
— Попал ты, брат.
— Сам знаю, — угрюмо отозвался войник, — и, судя по всему, вас за собой тяну. Ты к этим мясникам как ухитрился попасть?
— Без понятия. Опоили какой-то дрянью, — он поморщился и аккуратно лег на траву, — последнее, что помню — напивался в какой-то сомнительной компании.
Ждан хмыкнул, Веля тяжело вздохнула.
— Что делал? — недоверчиво переспросил Дарен, знавший друга: тот вообще старался особо спиртным не баловаться.
Но Яромир был невозмутим:
— Напивался. Медленно и со вкусом.
— Из-за чего? — встрял Ждан.
— А тебя это касается? — уточнил Яр, которому парень по непонятным причинам сразу не понравился, но потом вздохнул и нехотя ответил: — отец не пустил меня домой.
Дарен оживился:
— Подробнее с этого момента. Я встречался с твоим отцом в Шатре.
— И? — нарочито лениво поинтересовался Яромир.
— Тебе дословно?
— Понятно, — помрачнел шатренец.
Дар деликатно помолчал, а потом все-таки добавил:
— Собственно, о тебе я узнал от Болеслава.
Яромир кивнул и, помедлив, тихо спросил:
— Как брат?
Войник улыбнулся:
— Держится. Старается переносить все тяготы княжича — хороший мальчишка растер. На тебя похож.
Яр усмехнулся:
— Скорее, на самого князя. Я же сбежал тогда, во время войны. А он не простил, — он помедлил, а потом все-таки продолжил: — Когда вернулся тогда, после ранения, батюшка с порога мне заявил, что калеки ему в доме не нужны, а его сын умер два года назад, когда началась последняя война с Корином. Даже с матерью повидаться не дал, — Яромир снова замолчал, слушая потрескивание огня, и все же тихо сказал: — этого я ему не прощу.
Веля тихо сидела около него, поджав коленки и положив на них подбородок. На душе было тоскливо и сыро: будто это она виновата во всех бедах сидящих вокруг нее людей.
Ждан ковырялся палкой в золе, искоса поглядывая на них; парень вообще полдня ходил, как пришибленный. А все дело было в том, что Яромир по совершенно непонятным причинам взял на себя негласную опеку над девушкой. Чем, естественно, сильно потревожил болезненное самолюбие Ждана, уже успевшего "застолбить" это место. Шатренец был не в курсе, и роль старшего брата уступать не собирался. Велимира, уже заметившая перемены в друге, обретенном в белобрысом легкомысленном войнике-недоучке, была пока не осведомлена, что все это из-за нее, а потому, как будто назло Ждану, жалась ближе к Яру.
Если бы ее спросил кто, какого лысого дьябола она так открыто симпатизирует абсолютно незнакомому мужчине, да еще и совершенно ей не подходящему на роль собеседника, хотя бы из-за запредельной разности сословий, девушка, наверное, и сама бы не смогла ответить.
А Ждан тихо бесился. Ему с первого взгляда не понравился этот заносчивый княжич-отщепенец, строивший из себя то ли свойского парня, то ли просто надсмехающийся над всеми, кроме, разумеется, Дарена.
"Два сапога — пара" — мрачно подумал парень, а вслух мрачно поинтересовался:
— Из-за чего сбежал? — и юная чаровница впервые уловила в невинном вопросе какую-то подлую подоплеку, но пока не могла понять, какую.
— Раз сбежал, значит, были на то причины.
Больше к нему с расспросами приставать не стали, да и вообще разговор стих, пока шатренец вновь не заговорил:
— А знаете, так даже лучше. Я даже в какой-то степени рад, что все так вышло.
— Но ты же снова владеешь правой рукой? — переспросила девушка невпопад, глядя на огонь.
Яромир криво усмехнулся:
Небо раскинуло звездную сеть и изредка подмигивало зазевавшимся путникам: мол, уже спать пора, гости дорогие ночи.
— Значит, ты — сын одного из князей Шатры? — задумчиво протянул вдруг Ждан, и Веля тревожно встрепенулась, — тогда какого дьябола ты сидишь около одного костра с таким отребьем, как мы? Не противно, нет?
— Ждан! — шикнула на него девушка.
Дар приподнял брови, ожидая то ли реакции друга, даже не поднявшего взгляд, то ли продолжения реплики белобрысого. К слову, последнего уже понесло.
— Может быть, ты чувствуешь нечто вроде благодарности? Ну или там не знаю, что обычно чувствуют ваши высочества в подобных ситуациях? Так вот знай: нам твоя благодарность нужна, как лучнику — конский навоз в колчане! Пошел ты!
На несколько мгновений воцарилось потрясенное молчание. Ждан, красный, как рак, со злостью смотрел на этого великокняжеского зеленоглазого блондина, Веля испуганно вжимала голову в плечи, а Дарен продолжал чистить свой меч, как будто ничего не произошло.
— Все сказал? — спокойно поинтересовался Яромир.
Парень промолчал, продолжая смотреть на шатренца, как на врага всех народов.
— Вот и хорошо. А теперь ты послушаешь меня, — он медленно встал, и, пожалуй, только пискнувшей от боли девушке было известно, чего ему стоило сохранить на лице невозмутимость, — так вот: я действительно благодарен вам всем за спасение и, уж извини, не привык в качестве этой благодарности каждому лизать зад. А если тебя что не устраивает — катись на все четыре, и хрена с два тебя кто будет держать.
При этих словах Велимира покраснела, как маков цвет, и уткнулась в землю носом: все-таки иногда надо вспоминать, что ты находишься в компании трех взрослых мужиков.
— Все. Хватит, — девушка встала и указала на Ждана, — ты сейчас же прекращаешь глупить; ты, — пальчик переметнулся на шатренца, дрогнул, но истинное смущение девушки только этим и выразилось, — ты перестаешь геройствовать, — теперь настала очередь Яромира мрачнеть: он совсем забыл об одном не совсем приятном факте его быстрой поправки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
