— Сейчас обследовать комнату невозможно, пока люди работают. Если они заметят, что мы пристально рассматриваем камни и размахиваем пожелтевшим от времени листком бумаги, то сразу заинтересуются, что это мы ищем. Много времени им не понадобится, чтобы сложить два плюс два. И тогда искать сокровище станут уже не двое олухов.
— Ты прав, — согласилась Оливия. Об этом она не подумала. — Наверняка прознает вся деревня, потом — другая, и еще одна.
— В два счета эта новость докатится до Эдинбурга. Я бы не стал ничего усложнять.
— Придется подождать и сделать это в глухую полночь, — пришла к выводу Оливия.
— О Господи, что происходит у тебя в голове? — спросил Лайл.
Оливия повернулась и посмотрела на него.
— В глухую полночь?
— Когда все спят, — подтвердила Оливия. — Чтобы не вызвать подозрений.
— Ладно, так мы и сделаем, глупышка. Прервемся и выпьем чаю. К тому времени как мы закончим, работники уйдут, и мы сможем спуститься и посмотреть, как двигается работа. Возможно, мы даже поспорим об этом. И убьем на это несколько часов. Ты понимаешь?
— Разумеется, понимаю, — ответила Оливия, продолжая спускаться по ступенькам. — И я не глупышка.
Через два часа, когда работники ушли по домам, Оливия сердито смотрела на стены антресолей цокольного этажа.
— Либо мы должны прийти сюда с кирками, либо это надо делать при дневном свете, — сказала она. — Обе стены длиной двенадцать футов, и это просто глухие стены. Не знаю, как ты работаешь в гробницах, где нет окон. Я не могу разобрать, являются ли отметки на камнях символами, или это просто случайные царапины.
— Стены гробниц тщательно покрываются иероглифами и раскрашиваются. С помощью фонаря или свечей все можно довольно хорошо рассмотреть. — Лайл провел рукой по камню. — Здесь похоже на то, как будто кто-то киркой делал что-то по известковому раствору, а позже это было замаскировано. Но возможно, это был просто ремонт.
Оливия поняла, о чем он говорил, хотя заметить что-либо на извести было трудно.
— Если кто-то и вел здесь поиски, — сказала она, — то, похоже, у них, как и у нас, не было ни малейшего представления о том, где искать.
— Я не предлагаю начать наугад бросаться на стены. Эта комната находится в довольно неплохом состоянии. — Лайл посмотрел на Оливию. — Тебе придется сдержать свое нетерпение. Нам надо все обдумать и составить план.
Оливия осмотрелась вокруг. Комната, по мнению Лайла, когда-то была караульным помещением. Она могла похвастаться своим камином, буфетом и гардеробной, втиснутой в углу уборной у стены, выходящей на южную сторону. Сейчас комната была пуста, но недавно ее убрали и отремонтировали. Оливия испытывала разочарование и нетерпение, но не хотела сводить на нет проделанную людьми работу.
— Воскресенье, — сказал Лайл. — Работников здесь не будет, большая часть прислуги получит свои законные полдня отдыха. Мы сможем обследовать в замке каждый дюйм. Нам никто не помешает, и никто не распустит слухов. И все это будет происходить при дневном свете.
— Надеюсь, что к тому времени мы будем знать чуточку больше, — сказала Оливия. — К ужину вернутся дамы. Я рассчитываю, что они прольют хоть немного света на эту тайну. Потом, у нас всегда под рукой бумаги твоего кузена. Их надо просмотреть внимательно, я ведь только начала это делать. Ну что ж, — махнула рукой в сторону стены Оливия, — значит, в воскресенье.
— Если не будет дождя, — добавил Лайл.
Тем же вечером
— «У стен есть глаза и уши, но ищите внизу». Именно так было сказано? — проговорил Лайл.
Обе дамы кивнули.
Они поздно вернулись из Эдинбурга, где обедали с друзьями.
Во время легкого ужина они доложили о результатах своих разговоров с прислугой Фредерика Далми.
Весь их отчет уложился в два предложения.
— Мне жаль, мои дорогие, — сказала леди Уиткоут. — Полная бессмыслица.
— И никакого секрета, — добавила леди Купер. — Всем известно, что сказал Фредерик Далми на смертном ложе. Все посчитали это одной из его шуток.
— Они, видимо, все меньше и меньше понимали его в последние месяцы, — сказала леди Уиткоут.
Все знали о его романе с местной вдовой, который длился много лет. Все знали о других его романах. Кузен Лайла очень любил женщин, и они щедро любили его в ответ.
Вероятно, он коллекционировал вещи с той же страстью, с какой любил шутки и женщин. Всякий раз, когда ему попадалась книга, памфлет или письмо, имеющее отношение к замку Горвуд, он испытывал трепет. Но он не выделил, по крайней мере очевидным способом, ни одного документа, который можно было бы связать с сокровищем.
— Стены, — произнес Лайл и посмотрел на Оливию, которая гоняла по тарелке кусочек пирога. Она проделывала это с большей частью еды: раскладывала и перекладывала ее, изредка вспоминая, что ее надо есть.
— Да, — сказала Оливия. Ее мысли явно были где-то далеко. — Стены.
Ночь пятницы, 28 октября
Братья Рэнкин наблюдали, как Мэри Миллар и еще несколько человек вели из таверны ее пьяного братца.
— Полезный малый, — сказал Рой.
— Точно, — откликнулся Джок.
Мэри Миллар нанялась горничной в замок Горвуд. Ее брат Глауд был сапожником. Братья Рэнкин намекнули Мэри, что они тревожатся за пальцы ее братца, которые могут быть случайно сломаны, если Мэри не станет вести себя с ними дружелюбнее и не будет чаще болтать с ними. Ну, скажем, обо всем, что происходит в замке Горвуд. Они также беспокоились за то, что может случиться с Мэри, если она кому-нибудь расскажет об этом.
Любой, кто покупал Глауду выпивку, был его другом. Братья Рэнкин сразу же стали его очень хорошими друзьями. Каждый вечер, когда Мэри приходила забирать его, он сидел в углу со своими двумя самыми лучшими друзьями, отделившись от всех. Она тоже присаживалась к ним и говорила с ними быстро и очень тихо.
Сегодня она рассказала им о поездке старых дам в Эдинбург.
— Им известно, что сказал старикашка, — заметил Джок, — но они не ведут раскопки.
— «У стен есть глаза и уши, но ищите внизу», — повторил Рой. — Что там внизу, под стенами, кроме земли?
Джок осмотрелся вокруг, но никого, кто бы подслушивал, поблизости не было. Даже когда таверна была переполнена, посетители обычно оставляли немного пространства вокруг себя.
— Мы нашли кое-что в земле, — наклонившись к своей кружке, сказал Джок. — У стены.
Рой долго размышлял.
— Они не копают, — Джок уставился на свою кружку, — и мы не можем.
Рой продолжал думать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
