Пуля, выпущенная из винтовки, ударилась о бетонную переборку в метре от него. Тот, кто стрелял, не собирался вот так просто сдаваться. Такому Вильгельму Теллю (Колосов знал это по личному опыту лесной погони) бесполезно предлагать: «Бросай оружие. Выходи с поднятыми руками!»
– Спецпакет есть? Готов? – крикнул Колосов лейтенанту Михайлову. – Так мы его сто лет оттуда с верхотуры будем выковыривать. Еще угрохаем в горячке. А он нам нужен живым. Свидетелем, иначе все коту под хвост. Дай мне пакет, применим спецсредство! Прикройте меня.
Затрещали выстрелы. Хоронясь от шальных пуль, Колосов вбежал по лестнице на четвертый этаж и швырнул шашку «черемухи» в дверной проем. Помещение наполнилось едким запахом, дымом. Колосов услышал кашель – там, в глубине, за этой сизой завесой. Они с сотрудниками ринулись туда. «Черемуха» – штука коварная: их самих без спецсредств защиты едва не вывернуло наизнанку. В нос ударил запах рвоты: на бетонном полу у двери скорчился человек в яркой оранжевой куртке, какие носят работники коммунальных служб. Рядом валялась винтовка с оптическим прицелом. Ослепленный, задохнувшийся, он дернулся, услышав их, последним усилием вскинул пистолет, зажатый в руке. Колосов выбил его ногой. Оперативники скрутили незнакомца.
– Тащите его на воздух, – скомандовал Колосов. Он грубо схватил задержанного за волосы – короткая стрижка, бычья шея. Рывком повернул к себе – это лицо, синюшно-бледное от «черемухи», было тем самым лицом со снимка. Но кем был этот человек, Колосов до сих пор не знал.
Глава 37
УСТАНОВЛЕНИЕ ЛИЧНОСТИ
Погрузочный тупик заполонили оперативные машины. Примчалась по вызову «Скорая». Ираклия Абаканова уложили на каталку. Колосов подошел к нему. Ираклия наскоро уже успели перевязать, врачи «Скорой» говорили, что он потерял много крови.
– Я умираю? – Он попытался приподняться.
– Лежи, ты что сдурел? – Колосов удержал его. – Жить будешь, вытащат из тебя пулю, до свадьбы заживет.
– Кто в меня стрелял?!
– Спроси что полегче, парень…
– Как тех кур нас всех… в мешок, шеи свернули, только перья одни… потом зароют. – Ираклий, казалось, бредил.
– Каких кур? – Колосов показал газовый пистолет, который передали ему сотрудники. Пистолет этот (явно переделанный для стрельбы боевыми) извлекли из кармана пальто Ираклия, когда оказывали ему первую помощь. – Это твой?
– Мой, хотел постоять… за себя, за всех нас, не смог. – Ираклий потянулся к пистолету.
– Это тебе уже не понадобится, парень. Зачем деньги сюда вез? Играть?
– Долг отдать.
– Кому? – Колосов наклонился к самым его губам: Ираклий терял силы.
– Валету… Он тут… в клубе… Они машину отца забрали в залог, «Мерседес». Я был ему должен, много…
– И чтоб погасить долг, ты взял из семейной коллекции три монеты и продал их?
– Я взял две. Третью забрала она…
– Кто?
– Дуня. Ей тогда, как и мне, срочно нужны были деньги. Эти монеты… Они все равно были наши… Они пойдут с молотка…. Скоро… Нам ими все равно не владеть.
Его погрузили в «Скорую». Завыла сирена. Ираклия ждал операционный стол. «Ничего, выкарабкается, парень здоровый», – решил Колосов. Его ждало другое, более важное дело – установление личности задержанного.
Стрелок, скованный наручниками, приходил в себя после «черемухи» в оперативном «рафике». Двери машины были распахнуты: задержанному нужен был воздух. Оранжевую куртку «дворника» с него уже успели снять. Как и подозревал Колосов, это был лишь очередной камуфляж – под мешковатой курткой оказалась другая куртка – модный «бомбер» на «молнии» из дорогой тонкой итальянской кожи. Под курткой был надет теплый ангорский свитер.
– Обыскали его? – спросил Колосов.
На сиденье подогнанной вплотную к «рафику» другой оперативной машины были разложены вещи стрелка: винтовка с оптическим прицелом (Колосов уже видел такие не раз – бельгийского производства), пистолет «ТТ» (и его он видел – там, в лесу, во время погони), свинченный глушитель, ключи от машины, ключи – явно от какой-то квартиры, целлофанновый пакет с красным порошком (и порошок тоже был вещью знакомой – красный перец, жгучий, кайенский, чтобы ни одна собака не взяла след).
– Ни документов, ни прав. – Колосов глянул в затуманенные глаза стрелка. «Приходи в себя, сволочь. Нам с тобой есть о чем побеседовать». – Правильно. Шел ведь на дело, зачем брать? – Он взял ключи от машины. Чип, брелок сигнализации «Мангуст», ключ замка бензобака. – Надо осмотреть весь квартал. Тут где-то поблизости должна быть его тачка.
Стрелок застонал. Потом захрипел, и его бурно вырвало на снег. Колосов почувствовал, что не может, не в силах смотреть, стоять возле него вот так спокойно – его душило бешенство, чувство гадливости. А между тем в задержанном на первый взгляд не было ничего отталкивающего. Даже наоборот. Сейчас он был без своей черной маски-бандитки. На вид ему было лет тридцать пять – не больше. Лицо, хоть и искаженное удушьем после «черемухи», было вполне нормальным мужским лицом – с грубовато-мужественными чертами, с упрямым подбородком и решительной складкой губ. Он открыл глаза – они были светлые, серые. Снова захрипел, и его опять вырвало.
Не теряя времени, приступили к поискам машины. Прочесали весь квартал – от набережной до Автозаводского моста. Помог брелок сигнализации – машина «откликнулась». Это был невзрачного вида «бумер» – подержанный черный «БМВ», сто раз битый, чиненный. Колосов отчего-то подумал, что иной тачки у него не могло и быть. Тачка до боли напоминала машину самого Колосова – и видом и статью. И от этого чувство бешенства и гадливости только усиливалось.
– Ну, очухался? – Колосов, вернувшись к «рафику», тряхнул задержанного за плечо. – Давай, давай, хорош косить. Кто ты такой? Фамилия?
Глаза стрелка все еще были затуманены. Но сознание уже возвращалось.
– Как твоя фамилия?
Он не ответил, хотя уже слышал их, понимал.
– Фамилия? На кого работаешь? Кто твой хозяин?! – Колосов снова встряхнул его. Стрелок напрягся – он был уже здесь, не там, и не желал, чтобы с ним обращались как с мешком картошки.
– Кто твой хозяин? – процедил Колосов. – На кого ты работаешь? Кто твой заказчик? Кто нанял тебя убить их? Отвечай, ну?!
Стрелок мотнул головой. Стиснул зубы.
– Номер машины пробили по банку данных. Не в угоне, с этим все нормально. Владелец некто Елецкий Петр Николаевич, – сообщил Колосову сотрудник, проверявший «бумер» по учетам ГИБДД. – Портативный компьютер привезли, сейчас пальцы откатаем, проверим и с этого бока.
Но портативный чудо-ноутбук АДИСА электронной мобильной дактокартотеки не помог: по данным ИЦ задержанный не проходил. «Значит, не судим», – подумал Колосов.
– Ты Елецкий? – спросил он громко.
Стрелок не ответил ни слова. Он уже окончательно пришел в себя. Колосов видел: он украдкой пробует «браслеты» наручников на крепость.
– Не сбежишь. – Колосов чувствовал, как на него накатывает мутная волна бешенства – они взяли его с поличным, со стволом, из которого он едва не угрохал парня. Они почти раскрыли дело – осталось только получить признание и назвать имя главного фигуранта – заказчика убийств. Он должен был его назвать!
– Я тебя спрашиваю: ты Елецкий Петр?
– Пошел ты, – прохрипел стрелок. – Пошли вы все от меня на….. мусора!
– Куда? – тихо спросил Колосов. – Что ты сказал? Куда? А знаешь, куда ты пойдешь сейчас?
– Мне плевать.
– Плевать? Ну, ты это зря. – Колосов, чувствуя, что теряет над собой контроль, и от этого говоря совсем уже тихо, почти вежливо, рывком за куртку выволок задержанного из «рафика». – Это ты кому другому скажешь… А мне такое слушать обидно… Особенно после того нашего кросса по пересеченной местности… Помнишь тот кросс?
Стрелок глянул на Колосова: было такое ощущение, что он только сейчас вот и узнал его по-настоящему.
– Пошел ты. – Он плюнул Колосову под ноги.
– Я пойду. – Колосов рывком пригнул его вниз – к плевку. – Я-то пойду. Но и ты пойдешь… в ад, сволочь, пойдешь, если все не скажешь.
Коллеги Колосова, окружившие «рафик», подумали, что он толкнет стрелка лицом в снег, но они ошиблись: Колосов поволок его, упиравшегося, согнутого, к своей машине.
– Отпусти меня! Отпусти, говорю! Я ничего не знаю, без адвоката ни слова не скажу! – Тон стрелка был уже другим.
– В аду, в аду все скажешь… Я тебе его сейчас устрою. – Колосов саданул его в солнечное сплетение и затолкал в машину. – На Елецкого всю информацию, какая есть, какая возможна – адрес, телефон, место работы! – крикнул он своим. – Встречайте следователя. А мы отъедем ненадолго.
Его хотели удержать, пытались, но не смогли.
В ноябре темнеет быстро. Вроде только что заходящее солнце светило в пыльные заводские окна, искоркой вспыхивало в линзе оптического прицела – и вот уже сумерки и темнота. И разве мало в промзоне Южного порта тихих темных безлюдных углов? Колосов знал их немало. На полной скорости он съехал на набережную – к самой воде, черной, стылой. Открыл машину, выбросил стрелка на обледеневший гранит. Они были вдвоем – он и задержанный, убийца, наемник. На карту было поставлено дело. А возможно, и человеческая жизнь. Имя заказчика – Колосов знал его, ведь теперь, после выстрелов у игорного клуба, из Абакановых-Судаковых остался только один он – не Абаканов, но Судаков. Но это снова была лишь догадка. Ей нужно было подтверждение – официальное признание для протокола. Названная, произнесенная вслух фамилия. Если же ее не хотели называть – ее все равно надо было узнать, получить. Выбить. Выбить беспощадно из этой сволочи, убийцы, наемника – с потрохами, с кровью, с его поганой блевотиной. И этому не должны были помешать никакие душевные сомнения – угрызения совести, жалость… И даже ей… Кате, нечего было переживать за него по этому поводу. Но видеть его здесь, сейчас, в этом аду ей было нельзя. Это нельзя было видеть никому. Потому что…
