ничего.
– Кернер, что мы делаем? Разве нам не пора на улицу, подкрепление встречать?
Йеппе проигнорировал в целом довольно разумный вопрос Фалька и подошел к следующей двери. Заперто. Он подергал ручку соседней – открыто.
– Почему одна дверь заперта? Ничего ценного тут нет, а остальные открыты.
Йеппе вернулся к запертой двери и присел на корточки. Ручка старая, из светло-серого бакелита, гладкая и сверкающая, будто ей постоянно пользуются.
Йеппе наклонился поближе. Снизу – там, куда ложится большой палец, когда запираешь дверь и дергаешь ручку, – было темно-красное пятно.
– Надо выбить дверь! Отойди, Фальк!
Йеппе отошел на два шага и уверенным движением ударил ногой ниже замка. Дверь дрогнула. Его спина – тоже. Он снова ударил. После третьего удара треснула рамка возле ручки, и дверь распахнулась.
На потолке зажглись люминесцентные лампы – их свет отражался от выложенных белой плиткой стен.
У стены стояла каталка.
На ней лежала Анетта Вернер: во рту мячик, глаза пустые.
Пол под ней залит кровью.
– Твою мать! Давай, берись за ремни с другой стороны, побыстрее!
Йеппе и Фальк пытались развязать широкие кожаные ремни, но дело двигалось ужасно медленно. Йеппе знал, что надо бы пощупать пульс у нее на шее, но не мог себя заставить. Сначала надо ее освободить и поскорее передать врачам.
Подняв руку Анетте и увидев раны, Йеппе сглотнул. Двенадцать мелких симметричных разрезов, через которые Анетту покидала жизнь.
Йеппе скинул куртку, затем футболку, порвал ее пополам и перевязал раны на запястьях – потуже, чтобы остановить кровотечение.
– Завяжи куртку на бедре, Фальк! Потуже!
Фальк подчинился, а Йеппе приложил ухо к груди Анетты и ощупал ее горло, ища пульс. Ну же. Ну же.
Ну же!
Пауза, ничего, тишина.
Затем – удар, слабее и представить невозможно. Но все-таки удар!
Звук – приятнее не бывает!
– Она жива! – Йеппе вынул мячик изо рта Анетты. – Поднимем ее мне на плечо, а ты нас выведешь. Договорились?
– К сожалению, я этого позволить не могу, – произнес у двери чей-то голос.
У Йеппе замерло сердце.
Анетта умрет у него на руках, а до отделения скорой помощи – двести метров. Все мерцало – словно вот-вот перегорит лампочка. Тревожный взгляд Фалька. Кровь. Преступник, который все это время был у него под носом. Секач в его руке.
Предельно ясны две вещи.
Его надежный служебный пистолет «Хеклер и Кох» остался в машине.
И они влипли.
* * *
– Слышали про эффект бабочки? Теорию хаоса?
Двое полицейских непонимающе заморгали. По какой-то причине он взбесился из-за того, что они так на него смотрят. Будто он монстр какой-то. С другой стороны, учитывая их ограниченность, не стоит ожидать, что они будут относиться к нему по-другому.
– Согласно теории хаоса, которую Эдвард Лоренц разработал в 1960-е годы, взмах крыльев бабочки на одном конце земного шара способен вызвать ураган на другом. Нелинейная динамика, причина и следствие. Иногда мелкая, невинная ошибка имеет катастрофические последствия. Такова уж жизнь.
Он положил нож плоской стороной на ладонь и взвесил в руке. Видел по полицейским, что они оценивают шансы. Они без оружия, тот, что в подтяжках, которого зовут Фальк, – старый и толстый; хотя секач – оружие ближнего боя и по определению менее надежно, он знал, что они его не одолеют.
– Ваше незначительное решение не брать с собой пистолет превратилось в катастрофу. Положите свои телефоны на каталку. Фальк, сядь вон туда, – он кивнул на раковину у стены, – а Кернер – напротив. Садитесь на пол, руки за голову.
В ту секунду, когда тот следователь, что постарше, отошел на шаг от каталки, он знал, что победил. Полицейские оказались поодаль друг от друга – так они точно его не одолеют. Старик, если ему не помочь, даже с пола не встанет. Кернер тоже это видел – на его лице отразилось сожаление. Он подошел к стене напротив раковины, сполз и сел, не сводя глаз с секача. Надо было ему напарника помоложе взять.
Как только следователи сели у стен и убрали руки за головы, он подошел к сотруднице полиции, лежавшей на каталке.
– Вижу, она пока жива. Крепкая женщина. Но вряд ли выживет, если потеряет руку. Если дернетесь, мы проверим.
Он бросил их телефоны на пол и разбил.
– Мы вызвали подкрепление. С минуты на минуту приедет полиция.
Кернер говорил высокомерно. Самоуверенно.
– Но ваши коллеги понятия не имеют, где вы, а я могу вас заверить, что здесь вас не найдут. Или не найдут живыми, если на то пошло.
– Что ты удумал?
Он печально улыбнулся.
– Фокусник не раскрывает секретов.
– Зачем все это? Погибли люди. Зачем?
Он помотал головой.
– По-другому и быть не могло. Потому что! К сожалению, у меня мало времени, а я сомневаюсь, что вы все поймете, если я расскажу вкратце.
– А ты попробуй!
Кернер говорил приказным тоном. Будто он принимал решения.
– Если пытаешься выиграть время, то не трудись. Но могу подкинуть пару фактов. Будем считать, что я исполняю твое последнее желание.
Симон занес нож над умирающей сотрудницей полиции. Заболела рука, но боль не имела значения, была почти приятной. Остался последний рывок.
– На больных людях можно делать хорошие деньги. Для Риты и Роберта были важны только деньги. Для солидности они наняли Петера Деманта. Квалификация остальных сотрудников стояла на втором месте – главное, чтобы услуги стоили дешево.
Кернер передвинулся – совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы Хартвиг заметил.
– Сиди, Кернер, пока я не скажу… – Симон помотал головой и положил секач на грудь женщины. – В «Бабочке» все пошло наперекосяк. Не по злому умыслу, а от лени, жадности, высокомерия… трусости. А как известно, малейшая трусость часто приводит к крупным катастрофам. Жертвами стали молодые, невинные люди, которые не могли сопротивляться, потому что их бы никто не стал слушать.
– Поэтому тем сотрудникам пришлось умереть? Потому что они ленивые? – спросил Кернер.
Симон чувствовал, как в горле собирается комок, и сглотнул.
– Они не выполнили обязательств перед детьми! Испортили им жизнь. И продолжили работать в других местах как ни в чем ни бывало. Понимаешь? Больше детей, которые не получают внимания, больше детей, которых накачивают лекарствами.
– А ты их защитник, да? Спасаешь больных и слабых? – Кернер сел, прислонившись к стене, и стал смотреть прямо перед собой. – Хочу только понять, почему ты взял на себя такую задачу – людей убивать?
– Ты болтаешь, Кернер, а время идет. – Он показал на люк в полу в десяти метрах от того места, где сидел следователь. – Под ним технический подвал. Небольшой,
