Однако богам было угодно, чтобы мы вернулись к своим берегам. Простите, за столь обстоятельный ответ на ваш вопрос, но сейчас вы поймете, почему я перечислял все наши невзгоды и почему все=таки нельзя выходить в море по пятницам да еще в «чертову дюжину».
В ночь со 2 на 3 сентября 1940 года моя подлодка подошла к устью реки Эльбы. Мы обменялись опознавательными сигналами с постом на шлюзе Брунсбютель. Еще немного и все наши злоключения должны были смениться блаженным отдыхом в базе. Но… В этот момент из шлюза выходил норвежский сухогруз «Рона». Его корма еще находилась в шлюзе, а нос уже вошел в реку. Сильным течением транспорт повело прямо на U-57. Я только успел крикнуть «Полный назад», как тяжеленный сухогруз придавил нашу малышку. Это было как в страшном сне… На все про все оставались считанные секунды и я скомандовал «Оставить корабль! Всем - за борт!». Я покинул лодку последним, когда ее рубка уже уходила под воду. Быстрое течение Эльбы уносило моих людей от места катастрофы. Кто-то успел вцепиться в трапы, сброшенный с «Роны». Кромешная ночь и военное затемнение затрудняли спасение унесенных рекой подводников. К утру не досчитались шестерых человек. Они не смогли выбраться из отсеков…
Моей вины в происшествии не нашли. Назначили командиром на новую лодку U-552. Когда я узнал, что оставшиеся в живых подводники с U-57, просятся в мой новый экипаж, чтобы продолжить службу под моим командованием, мои глаза наполнились слезами.
На новой субмарине тоже пришлось немало пережить и Богу помолиться.
Командир «Сэквилла» был уверен, что уничтожил U-552. Американские газеты опубликовали это как факт. Через Швейцарию это известие попало в Германию: «Подлодка «Красный дьявол» окончательно уничтожена». В немецких кинотеатрах показывали обзоры новостей, среди которых промелькнули и кадры, снятые американским кинооператором о нашем «потоплении». Мои друзья и моя семья видели этот фильм, который как бы подтвердил все прежние слухи о нашей гибели. Можете представить их отчаяние и горе. Но спустя восемь суток мы прибыли в Сен-Назер, «воскреснув» из мертвых.
Всегда, когда мы покидали свой родной порт и задраивали верхний рубочный люк, мы закрывались и от друзей, и от семей, от солнца и звезд, даже от запаха морской свежести. Мы сокращали наши жизненные ценности до двух главных величин, самой важной из которых была цель - стать братским экипажем.
- А вторая?
- Не стать братской могилой.
Прерву нашу беседу для того, чтобы вернуться на время в Москву. Там на Сивцевом Вражке живет ветеран Великой Отечественной войны адмирал флота Георгий Михайлович Егоров.
Их осталось в России всего двое - двое из командирской когорты, водивших свои подводные лодки в полымя Великой Отечественной войны: Адмирал Флота Георгий Егоров да капитан 1 ранга в отставке Михаил Грешилов. Все прочие - либо навсегда остались в отсеках своих невсплывших субмарин, либо упокоились с годами по городам и весям. А они - последние могикане великой подводной армады - слава богу, здравствуют и действуют. Оба - Герои Советского Союза, оба живут в Москве, оба - овдовели, оба припасли для последнего плавания бело-синие флаги с красными звездами, под которыми служили и воевали…
Пока что они рядом с нами, пока что с ними можно выпить по чарке «за тех, кто в море!» и за Победу; при этом Михаил Васильевич Грешилов непременно скажет - «Дай Бог не последнюю!» и Бог пока что дает… Но самое главное - их можно и нужно расспрашивать о былом, о пережитом под водой и на суше… Право, им есть что поведать нам, своим потомкам.
В какой-то популярной песенке рифмовались слова «капитан» и «талисман». Так вот старший лейтенант Георгий Егоров был живым талисманом подводной лодки Щ-310. Матросы верили, что пока с ними выходит в боевые походы штурман Егоров с их «Белуха» (родное имя подлодки) вернется домой всем смертям назло. Даже если подорвется на мине, как это случилось в октябре 42-го.
За всю войну не было для балтийских подводников более черного месяца, чем тот октябрь сорок второго года: за 23 осенних дня погибло шесть подводных лодок: 6-го числа подорвалась ни мине Щ-320, 13-го - взрыв неконтактной мины отправил на дно Щ-302, 15-го финские катера потопили Щ-311. После гибели С-7 не стало еще двух "щук" - Щ-308 и Щ-304. Первую торпедировала финская подлодка "Ику-Турсо", вторая наскочила на мину при возвращении домой предположительно к юго-западу от острова Богшер.
Причина таких потерь объяснялась тем, что немцы перекрыли выход из Финского залива двумя мощными противолодочными рубежами в виде стальных сетей, сопряженных с минными полями большой плотности. На прорыв этих заграждений направлялись подводные лодки одна за другой.
- Это был самый настоящий "конвейер смерти". - Вспоминал геройский подводник Балтики капитан 1 ранга Петр Денисович Грищенко. - Командиры лодок на Военном совете пытались высказать свое мнение о нецелеобразности таких боевых действий. Однако понадобилась, чтобы погибли еще четыре подлодки - Щ-408, Щ-406, С-9 и С-12 - прежде, чем командование решило поберечь свои корабли. В этом скорбном списке вполне могла оказаться и Щ-310. Но… Одни бы сказали - Бог миловал, другие - повезло… Егоров же точно знает, что этом военном счастье повинен прежде всего их командир капитан 3 ранга Дмитрий Климентьевич Ярошевич.
- В нем всегда чувствовалась большая внутренняя сила, уверенность в себе и своих поступках… Был наш командир и внешне красивым: высокий, черноволосый, с правильными чертами лица. Отец нашего командира был поляк, а мать - узбечка. Он хорошо знал узбекский язык. Для меня он был представителем нового поколения командиров флота: людей с крепкой рабочей хваткой и в то же время глубокой внутренней культуры, высокой интеллигентности, идейной убежденности…
Мы беседовали с адмиралом флота в его домашнем кабинете. Среди книг и картин, среди всевозможных морских реликвий, моделей подлодок и морских кораллов я увидел чучело крокодила. И вдруг сразу вспомнилась греческая таверна, крокодилятина, немецкие подводники, контр-адмирал Эрих Топп.
Я задал Георгию Михайловичу те же вопросы, что и Эриху Топпу. Так возник этот заочный диалог двух подводников, двух командиров, двух адмиралов, отмеченных высшими наградами своих вождей, воистину «последних из могикан».
Свой черед испытать военное счастье Щ-310 получила 16 сентября 1942-го. Хорошо помню взволнованное лицо Ярошевича, когда тот вернулся из штаба дивизиона; собрал командный состав корабля и торжественно объявил: «Получен приказ готовиться к боевому походу с прорывом в Балтийское море и к берегам фашистской Германии».
Фашистская Германия стояла уже у берегов Волги, а мы шли к ее берегам, в ее глубокий морской тыл, где нас совсем не ждали…
