— Но, может быть... — Нора не хотела расставаться с надеждой, — король помилует тебя. Моему мужу приказано только арестовать тебя. В Тауэре тоже можно выжить.
Он с горечью рассмеялся:
— О, дорогая сестрица, — он приподнял ей подбородок, — моя дорогая глупенькая Лео! Поезжай. Скачи вперед. Предавайся своим нелепым мечтам и доверься мне. Я найду способ осчастливить тебя.
Норе показалось, что он ее ударил, такой горькой была насмешка в его голосе. Глядя ему прямо в глаза, она сказала:
— Моя любовь тебе гарантирована, Дэвид. А вот доверие? Оно сгорело вместе с Ходдерби. Если ты погибнешь, я буду оплакивать тебя до конца жизни. Но больше я никогда не скажу, что ты действовал правильно.
Отвернув лошадь, она поскакала вперед. И так же как муж, Нора ни разу не оглянулась.
Глава 20
В дальнем углу пивной заскрипели стулья. Двое посетителей явно собирались сцепиться в драке. Присутствующие подбадривали их хриплыми криками. Брэддок и Хэнслоу с грохотом поставили кружки, чтобы присоединиться к забаве. Служанка, порхающая вокруг Джона Гардинера, забыла о флирте и бросилась в гущу событий.
Лорд Джон выразительно вздохнул, глядя ей вслед.
— Я рад, — произнес он, — что следующую ночь проведу в Мэншн-Хаусе.
Он не в первый раз отпускал это замечание. Сам Эдриан не горел желанием воспользоваться гостеприимством семейства Гардинер, но Мэншн-Хаус находился как раз на дороге в город, а потому он принял приглашение. Некоторым членам их отряда не помешает сон в удобной постели.
Что касается этой харчевни — «Головы ягненка», то здесь все было иначе, а главное, иным было общество, самое низкое и непрезентабельное. Ее хозяин — сейчас он во всю глотку орал на дерущихся, которые с рычанием катались по полу, — не слишком интересовался своими постояльцами и их удобствами. Столы покрывал толстый слой грязи и жира, который не отскребали по крайней мере год. Низкий потолок почернел от десятилетней сажи. Распущенные служанки интересовались только тем, как бы заработать лишнюю монету. Словом, здешней клиентурой была чернь.
Но Эдриана сейчас интересовало как раз мнение черни. Отряд находился в двух днях езды от столицы. И разговоры, сопровождавшие потасовку, дали ему ответы на все вопросы. Все эти люди предвкушали казнь человека, который втайне для остальных постояльцев был заперт сейчас наверху под присмотром людей Эдриана. Восстание было подавлено, все его вожди содержались в тюрьмах на севере. Юг же хотел насладиться зрелищем возмездия.
Нора считала, будто знает, что ждет ее брата. Возможно, она полагала, что у нее будут недели и даже месяцы для того, чтобы вымолить ему помилование. Но суд над ним будет всего лишь развлечением для толпы, жаждущей крови. Дэвид Колвилл умрет не позже чем через месяц.
«Это не мое дело».
Стол свалился набок. Зрителей забрызгало пивом. Лорд Джон выругался, вскочил на ноги и вытер глаза рукавом.
— Черт бы побрал этих простолюдинов! — Лорд Джон опустил руку и вскрикнул: — Боже! — Он сунул руку почти в лицо Эдриану. — Смотрите! Какая-то сволочь украла все мои перстни!
Эдриан холодно приподнял бровь. На руке Гардинера действительно не было ни одного кольца.
— Ловкий вор, — заметил он.
— Надо обыскать эту компанию!
В дальнем конце зала раздался треск — дерущиеся опрокинули еще один стол.
— Как хотите, — отозвался Эдриан. — Похоже, это одна шайка.
Несколько мгновений лорд Джон постоял в нерешительности, потом сквозь зубы выдохнул.
— Нет, — пробормотал он. — Нет. Пусть радуются неправедному богатству. Бог их накажет. — Он скованно поклонился Эдриану: — С вашего разрешения, я ухожу.
Эдриан приподнял кружку в знак прощания, а потом сделал большой глоток, чтобы отметить трусливый уход лорда Джона. За неимением других радостей следовало праздновать самые мелкие победы.
Пиво было темным, крепким и соленым, как морская вода. Не следует им увлекаться. Дурманить себе мозги — плохая привычка. Решения следует принимать на трезвую голову, спокойно, истребив все мысли о Норе. Он справится с этой новой привычкой смотреть на мир ее глазами.
Сегодня вечером она пыталась с ним заговорить, задержать его, когда он собрался уйти. Нельзя давать ей возможность объясниться или о чем-то попросить. Это вредно и для него, и для нее. Эдриан уже решил, что следует предпринять.
Шум все усиливался.
— Вот так красотка! — загоготал какой-то бездельник за соседним столом. Эдриан проследил за его взглядом и вполголоса выругался. В дверях стояла Нора. У нее меньше здравого смысла, чем у полевки. Во всяком случае, зверек соображает, что, если поднялся шум, надо спрятаться и сидеть, не высовывая носа.
Вместо этого Нора обвела глазами все помещение, заметила Эдриана и, стиснув зубы, решительно направилась в самую гущу пьяного сброда.
В тот же миг Эдриан вскочил на ноги, подавив мимолетный позыв дать ей возможность прочувствовать последствия своих действий. Она желает поступать по-своему, так пусть попробует на вкус плоды своей безрассудности.
Но что он за клоун! Может сидеть и часами изображать безразличие к ней, а при одном взгляде на нее тотчас теряет всю решительность.
Боже, скольких плотоядных взглядов она удостоилась, пока пробиралась сквозь толпу. Эдриан готов был растерзать наглецов. Расталкивая публику и не слушая жалоб, он бросился ей навстречу. Маленькая упрямая дурочка! Неужели она думала, что эта публика не проявит к ней интереса? В розовом шерстяном костюме для верховой езды, лишь немного забрызганном дорожной грязью, она выглядела здесь на редкость неуместно. Свежая чистота ее кожи, блестящая корона черных непокрытых волос, мрачная решимость, с которой она выносила шуточки окружающих, даже холодное выражение серых глаз — все бросало вызов присутствующим. Эдриан сам испытывал схожее чувство — хрупкие создания, словно бы парящие над мерзостями повседневной жизни, вызывают не почтительное восхищение, а разжигают злобную страсть, желание уничтожить то, чем не в состоянии обладать.
Эдриан оттолкнул очередного бедолагу, все время пытаясь угадать возможные осложнения по лицам тех, кто пялился на нее, подначивал друг друга, отпускал замечания. Дело было не только в элегантном наряде Норы. Само ее появление здесь давало этому сброду повод думать, что ее вкусы будут так же примитивны, как их восхищение ее грудью.
Эдриан почти добрался до нее, когда начались неприятности. Один из пьяниц, распростершихся у ног Норы, вдруг вытаращил на нее глаза и завопил:
— Ангелочек! — Схватил ее за юбку и потянул. — Ангелочек, уважь меня!
