Кровь отлила от ее сердца. Чтобы устоять на ногах, Нора схватилась за подоконник, но мир продолжал кружиться.
— Отвечай! — крикнул Эдриан так, что дрогнули стены. — Я женился на сумасшедшей? Ты лунатичка? Колвиллы так нежно о тебе заботятся! Как далеко ты готова зайти, чтобы расплатиться с ними за любовь и ласку?
В его голосе было столько ненависти, столько гнева!
— Я больше не вмешиваюсь в их дела, — охрипшим голосом ответила Нора. — С этим покончено. Но это не значит, что я с радостью буду смотреть, как умрет Дэвид. Или что я позволю ему идти на плаху, не попытавшись его спасти. Ты ведь должен это понять!
Чувства вдруг исчезли с его лица, оно стало пустым. Потом он улыбнулся ей страшной улыбкой.
— Все время новые причины, — сказал он. — И зачем я вмешиваюсь? Тебя нельзя спасти от самой себя.
Развернувшись на каблуках, он направился к высокому шкафу у дальней стены, уперся в него и начал двигать. Ярость, с которой Эдриан взялся за дело, перепугала Нору еще больше. Шкаф со скрипом и грохотом начал перемещаться. Как легко Эдриан сдвинул эту громаду! Как он силен! Исступленный гнев придал ему нечеловеческую мощь.
Когда дверь оказалась заблокирована шкафом, Эдриан отошел и с холодным, пугающим спокойствием начал развязывать галстук. Отбросив его в сторону, он взял шпагу, которая стояла у камина, сел и положил оружие на колени, как будто считал, что сегодня оно пригодится. На Нору он даже не взглянул, а молча смотрел на огонь.
У Норы ком застрял в горле. Она не станет его бояться! Она спросила:
— Где он сейчас? Его хорошо охраняют? Он в безопасности?
По губам Эдриана пробежала горькая усмешка.
— В безопасности. Насколько это возможно, когда во дворе толпа разгоряченной черни. Они могут расправиться с ним в один момент. — Его лицо потемнело. — Или с тобой, — добавил он. — Если им не достанется брат, эти бродяги могут удовлетвориться сестрой.
О Боже! Нора обхватила себя за плечи.
— Я ни с кем не разговаривала.
Он насмешливо улыбнулся:
— Очень мудро.
Наступило молчание. Казалось, оно его устраивает. Эдриан вытянулся в кресле и уставился в запятнанный потолок. Но, несмотря на его расслабленную позу, Нора чувствовала, как напряженно он прислушивается к звукам, долетавшим снаружи.
Она обвела глазами свидетельства его гнева — сломанный стул, треснувшую стену. По контрасту его теперешнее спокойствие выглядело пугающе. Несколько раз Нора хотела заговорить с ним, но не решалась.
— Но ведь сначала его должны судить, правда? — наконец произнесла она.
Эдриан окинул ее взглядом и приподнял бровь.
— Но ведь не могут же его просто казнить? Его должны судить в палате лордов.
— Твой отец был осужден, — отчетливо, словно разговаривая со слабоумным ребенком, выговорил Эдриан. — Колвиллы лишились титулов.
— Но даже простого узника судят.
Эдриан отвел глаза.
— Действительно. Напомни об этом судьям, когда они в следующий раз попросят у тебя совета.
Его скучающий вид задевал Нору. А как бы он действовал на ее месте? Позволил бы казнить своих близких? Или сделал бы все, что в его силах, чтобы защитить их?
— Может быть, и напомню. Может быть, даже обращусь к королю. Если он позволяет нарушать наши законы, тогда он узурпатор, а не настоящий король Англии!
Эдриан опустил голову и посмотрел на Нору.
— Сядь, — бросил он.
Нора вдруг разозлилась. Сколько «можно помыкать ею? Значит, он сожалеет, что женился на ней? Справедливое наказание за применение силы в этом вопросе. Она не просила его жениться на ней! Не просила надевать на нее эти оковы.
— Почему я должна садиться? Ты боишься, что я говорю слишком громко? Что нас могут подслушать? Или ты сам арестуешь меня как якобитку? Отличный способ преуспеть при дворе — объявить свою жену преступницей, шпионом Якова Стюарта.
Эдриан медленно распрямился, двигаясь с грацией разворачивающейся змеи.
— Сядь, — негромко повторил он. — Сядь и закрой рот.
— Нет!
Он развалился в кресле, как турецкий паша, и думать не хочет о страшных вещах — о неотвратимой гибели, грозящей ее брату. Но она слеплена не из такой холодной глины. Будь он проклят, что затащил ее в такое мерзкое место, а потом еще ругал за то, что она с трудом его переносит.
— Какое тебе дело до того, что будет со мной? Я стала тебе обузой. Так пусть дело решит моя опрометчивость. Раз ты считаешь меня полоумной, для тебя будет большим облегчением, если эти мерзавцы меня обнаружат.
Эдриан вскочил с кресла, одним прыжком подлетел к Норе и схватил ее за плечи.
— Думаешь, мне все равно? — воскликнул он. — Так я тебя поправлю.
Из груди Норы вырвался крик, когда он оттащил ее назад, придавил к стенке и навис над ней, как скала.
Нору бросило в дрожь от странного выражения на его лице.
— Можешь ли ты, — с неестественной мягкостью начал Эдриан, — можешь ли ты представить, чтобы я равнодушно взирал на твою преданность человеку, который, если бы не Божья милость, развеял бы тебя по ветру практически ради шутки? Можешь ли ты представить, — желваки заходили на его лице, он сделал глубокий вдох и продолжил, — что, если бы не ты, я разрубил бы его на куски?
Его губы искривила мрачная улыбка. Он поднял руку и взял прядь ее волос. Нора вздрогнула.
— Но думаю, это было бы несправедливо.
Сердце Норы бешено колотилось. Она не узнавала человека, который поднес к глазам прядь ее волос и рассматривал так, как будто видел в первый раз.
— Бешенство у меня вызывает не столько твой брат, Леонора, сколько ты, любовь моя.
Он медленно склонился над ней и дотронулся губами до ее губ. Она задрожала.
— Моя маленькая идиотка, — прошептал Эдриан, ты рисковала всем, что тебе дорого, ради пустых фантазий своего брата. Хранила порох в самом сердце своего дома. Молчала о тайне, которая могла погубить и тебя, и всех людей в доме. Что, по-твоему, я должен испытывать? Любовь? Но в любви тоже есть опасность. В таком настроении, как сейчас, я чувствую, что любовь и гнев сливаются воедино.
Эдриан медленно провел пальцем по ее щеке и приподнял подбородок. Их глаза встретились. Нора ощутила почти испуг. Эдриан смотрел на нее с такой сосредоточенностью, с таким хищным огнем.
— А потому, Леонора, — шепотом продолжал он, — я побил бы тебя, если бы верил, что так можно выбить из твоей головы заботы братца. И лупил бы тебя до крови. Да простит меня Бог, но я считал бы капли твоей крови годами, которые прибавятся к сроку твоей жизни.
И он грохнул кулаком по стене рядом с ее головой. Меловая крошка осыпала ее щеку, но на сей раз Нора не вздрогнула, ибо с лица Эдриана наконец сползла маска. Отчаяние, которое она прочла в его взгляде, заставило ее сердце на мгновение остановиться. Во рту пересохло.
