– Ночнушка, – пробурчал Тимур, а Славка добавил. – Как у мамы. Дурдом.
Мокрую одежду они разложили на травке под солнышком. Олен подошёл, рассматривая мелочи, которыми всегда переполнены мальчишеские карманы. Перочинный нож привлёк его внимание:
– Я видел такую штучку. Давным-давно…
Славка обрадовался:
– Конечно! Когда вы, то есть, Борун и Ждан… А потом к Нараде, в Коло! И оттуда на Соловеянный остров…
Эффект превзошёл ожидания. Волхва как током пробило. Славке показалось, что Олен не просто вздрогнул – того словно окружила нестерпимо яркая оболочка. А потом сорвалась с волшебника, прянула во все стороны, но почти тотчас вернулась на него, ещё более яркой. И впиталась, потускнела.
– Яр? Ярослав? – изумленно протянул Тринс. – И Руся… как же, как же! Год первого похода Скитана! Но как, почему ты здесь? Прошло столько лет, а ты почти не изменился!
Теперь в глазах волхва светился неподдельный интерес. Его сильные руки стиснули мальчишку за плечи, поворачивая во все стороны:
– Да, твои странные одежды, помню, помню… И дивные живые парсуны, говорящая шкатулка, стеклянные зеркала. Сколько лет прошло для тебя, говоришь? Год… А у нас как не пара веков ли…
Разговор продолжился за столом. Тимур не понимал ни слова, поэтому налегал на еду. Мясо оказалось пересоленным, и он принялся искать, в каком из многочисленных сосудов, толпой стоявших на столе, таится вода. Служанка заметила, подошла, тихонько спросила что-то непонятное.
– Вода где? Пить хочу!
Жест – пальцем на рот – та поняла, вручила блестящую пиалу или мисочку с закруглённым дном, зачерпнула ковшиком из кастрюли, налила розовой жидкости. Тим жадно глотнул и тут же выплюнул остаток:
– Тьфу, гадость! Что это?
Славка перевёл недоумённый ответ Олена: «Вино. Разведённое. Неужели невкусно?» Перепуганная служанка пулею сбегала к ручью, принесла кувшин замечательной, холодной воды. Напившись вволю, Тим принялся за фрукты, рассеяно поглядывая по сторонам – больше-то заняться оказалось нечем. Славка торопливо жевал, что попадало под руку, расспрашивал волхва и рассказывал о себе. Так продолжалось с полчаса, пока он не натолкнулся на укоризненный взгляд друга. Только тут мальчишка спохватился:
– Олен, а чтобы он понимать стал, как я?
– Что понимать? Общий для всех? Ордынский либо атаманский, равно. Так их, как санскрит, не вложишь. Мал срок, матушка-вода не успела ими напитаться. Разве что скорости понимания добавить?
И волшебник ткнул пальцем Тимку, точно в середину лба, чуть выше переносицы. Проскочила легкая искра, слабо щелкнув. Так дома порой неожиданно пробивает, когда тянешься к холодильнику, скажем. Тимур ойкнул, а Олен воспользовался растерянностью Славки и выделил тому такую же искорку.
– Любой язык станете запоминать сразу. Но чтобы говорить – это уж как мозги заточены!
В этот момент снизу донеслись голоса, показались бегущие по дорожке воины. Они запыхались, их бородатые лица раскраснелись, отполированные панцири ритмично позвякивали. Левые руки придерживали мечи, а правые сжимали короткие копья. Ко всему прочему, одни из воинов держал сумку. Славкину сумку, которая осталась на крыше! Нагрудники воинов украшала чеканная морда быка. Мальчишки встрепенулись – точно такой же символ был на щитах тех, кто охранял дельтаплан. В панике они вскочили и попятились, прячась за волшебника.
Воины окружили их и выхватили из ножен мечи.
Глава 17
Дети бога
Отсалютовав мечами, воины расступились и выстроились в две шеренги. Старший, в позолоченном панцире, шагнул вперед, отвесил Олену низкий поклон:
– О, архиереас! И василисса афороус…
Первые слова раззолоченного командира мальчишки не усвоили, но с третьего предложения им стало понятно, что царица обеспокоена внезапным появлением молодых богов. Волхв удивлённо поднял брови:
– Ефтасе теюс? А, вон в чём дело! – И шепнул Славке. – Вас произвели в летающие боженята, ты не против?
Командир снова поклонился, теперь уже мальчишкам:
– Юс ту Поллона? – и отдал Славкину сумку со словами. – Надо было сказать, чьи вы. Тогда бы воины отнеслись к вам почтительно.
Славка благодарно кивнул, стараясь, чтобы получилось величественно, как у киношных принцев, а Тимур прыснул со смеху:
– Я похож на Аполлона? Уржусь!
Волшебник попросил командира передать царице, мол, послезавтра нанесёт ей визит, а там всё-всё расскажет. Воины отсалютовали Олену мечами и убежали. Волхв велел убрать стол, принести лежанки, похожие на медицинские кушетки, только веселеньких расцветок. Развалился на одной, задумчиво смотрел и слушал, как мальчишки веселились, обкатывая варианты применения божественного статуса. Друзьям наилучшим показался тот, где восторженные толпы несли их на руках и выпрашивали автографы.
– Какой это язык? Русский? – Уточнил Олен, поймав паузу. – Сложные и длинные словеса, а произношение звучное… Похоже на речь Орды …
Славка возразил:
– Мы из России!
– Ордынцы, сказал же, – небрежно отмахнулся волхв, – а вот почему ваша страна зовется Руссия? Неужли стоит на важном месте?
Тут он вдохновился, вскочил с лежанки, закричал:
– Рема, карту мне, живо!
Появился раскладной стол, на котором шустрая служанка раскатала знакомый Славке пергамент. Или очень похожий на прежний. Но карта выглядела намного подробней, почти современной. Во всяком случае, очертания континентов узнавались легко. Только государственных границ не было. Олен попросил мальчишек:
– Покажите Руссию. И город свой! А стольный град? Москва? Нет, такого не слышал…
Он принялся расхаживать по лужайке и рассуждать вслух:
– Значит, русы… И как могли попасть?
Затем волшебник остановился возле Славкиных вещей, присмотрелся, вытащил бляшку с птицей:
– Чья?
– Мой амулет. В море нашёл, – осторожно пояснил Славка.
– Это МОЙ амулет, – со значением выделил слово Олен, – я его настроил, каких-то полтора года назад. Они уходили на Ра, – палец чиркнул поперёк моря и упёрся в реку.
А затем Олен забормотал нечто маловразумительное. Ребятишки притихли. Славка-то ещё понимал отдельные слова, а Тимур – уже нет. Да и не старался. С него словно смыло весёлое настроение. Он сообразил, что оказался в невообразимой дали от родного дома. И не просто за тридевять земель, в тридесятом царстве! Километры – что! Время, о котором не задумываешься, когда тратишь на всякую ерунду, вдруг предстало плотным, жестким и непреодолимым. Совсем как та стена, под которой сломался найденный меч.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
