держать его на стационарном лечении смысла нет.
Когда я возмутился, что никто не поставил меня в известность, она всё так же холодно и тактично поинтересовалась, кем я ему являюсь. Ответ был ясен – «никем». Доктора не станут сообщать мне о состоянии Джима, ведь, я ему не родственник. А кроме них было некому держать меня в курсе. Хирурга со дня трагедии я не видел ни разу, а сам Джим – всё тот же пленник собственного горя и мог даже не подумать обо мне. Но я знал, где его искать.
Лишь войдя в бар «Кожа да кости», я тут же увидел Джима. Он сидел в одиночестве, на том самом месте, где я познакомился с Грешниками впервые полтора года назад. Сидел, держа в руке кружку пива и глядя куда-то в пустоту.
– Как самочувствие, друг? – спросил я, подходя и протягивая ему руку.
Джим взглянул на меня так, словно совершенно не был удивлен моему появлению, и более того, это появление его абсолютно не интересовало. Он пожал мне руку и, вновь опустив взгляд, одним глотком осушил свою кружку и рявкнул в сторону стойки:
– Еще!!
– Вижу, идешь на поправку, – ухмыльнулся я, садясь напротив и показав жестом официантке, что мне тоже стоит налить.
Джим окинул меня взглядом, от которого вдруг стало не по себе. Вся уверенность и хорошее настроение, с коими я шел на эту встречу, вдруг начали быстро таять. Я ощутил дискомфорт и растерянность. Не мог отделаться от чувства, что что-то неправильно, что-то не так и я не в курсе, что именно.
– Представляешь, пришел тебя навестить, Джим, а в палате старикан какой-то кашляет, – я попытался сгладить неловкость момента веселым тоном, – Оказалось, что тебя уже два дня, как выписали, а я и не знал.
– Ну-у-у, – протянул Джим. – Ты же был занят, я все понимаю.
Эти слова укололи меня холодным обвинением.
– Что ты имеешь в виду?
– Твою вчерашнюю вылазку, конечно. Думал, я не узнаю? – его взгляд продолжал сверлить меня ледяным холодом.
Я, и правда, думал, что Джим не узнает об этом, и хотел сам ему все рассказать. Правда, с такими связями, как у Грешников, есть вероятность, что он узнал обо всем еще до того, как я покинул город. Я почувствовал себя виноватым.
– Нет, Джим, я не собирался ничего от тебя скрывать, – меня вдруг пронзило неприятное чувство того, что я оправдываюсь, как нашкодивший ребенок. – Просто, предложили работу, и я согласился. Простое дельце, на один день.
– Конечно, что без дела просиживать штаны, – Джим принял из рук официантки кружку с пивом и сразу же сделал глоток.
По его внешнему виду и витающему вокруг запаху я сделал вывод, что эта кружка явно не вторая, и скорее всего, уже даже не четвертая.
– Ты в чем-то обвиняешь меня? – решил я вывести этот разговор напрямую, а не играть в иронические недомолвки.
– Нет, Клайд, что ты? Я же сказал, что всё понимаю.
– Тогда к чему этот тон?
– О, прости, если обидел, – Джим как-то ехидно усмехнулся. – Мне можно это простить, правда? Я, ведь, тут раненый.
Я кивнул и, тяжело вздохнув, тоже сделал глоток горького пива. Снова все мои планы и надежды рассыпались прахом. Джим не вернулся к своему первоначальному состоянию. Он вышел из меланхолического анабиоза, да, но теперь все могло стать только хуже. Мне вдруг захотелось уйти, покинуть это место, ничего не говоря, и сделать вид, что всего этого просто не происходило. Сейчас я думаю, что возможно, было бы лучше, сделай я именно так. Но я остался. Конечно, остался, ведь, Джим был моим другом, попавшим в беду, переживающим потерю самого близкого человека. Я старался понять его, сочувствовать ему и найти способ помочь.
– Как ты? – спросил я, надеясь перевести разговор на другую тему. – Готов вернуться в строй?
– В строй? – Джим вновь поднял на меня глаза, а затем рассмеялся.
Это был злобный смех, скорее, насмешка над моими словами. Этот смех сквозил иронией и болью.
– В какой строй, Клайд? – спросил он, не прекращая смеяться.
– Ты же охотник, – напомнил я, пытаясь сделать вид, что не замечаю всего этого.
Он перестал смеяться и несколько секунд смотрел мне в глаза, а затем вновь припал к хмельному напитку.
– Охотник, – утвердил он, отставив уже на треть опустевшую кружку и, смачно рыгнув, откинулся назад.
– Про это я и говорю.
– Может, ты не заметил, но Джон погиб. Его убили там, снаружи. Ты это помнишь?
– Конечно, помню. Но...
– Что "но"?! – сорвался он на крик так неожиданно, что я вздрогнул и подался назад. – Какие "но" тут могут быть?!
– Успокойся, – я попытался сделать голос как можно мягче.
– Не нужно успокаивать меня, Клайд. Не нужно говорить мне, что я должен делать, ясно? Ты не дорос еще до этого. И никогда не дорастешь до того, чтобы мне указывать.
Резким, но неуклюжим рывком он схватил со стола кружку, пролив немного себе на рубашку, и припал к ней с такой жадностью, словно не пробовал пива вечность.
Я поднялся. Мне не хотелось продолжать это разговор, но еще больше мне не хотелось видеть Джима таким.
– Поговорим в другой раз…
– Нет уж, сядь, Клайд. Поговорим сейчас.
– Ты пьян.
– Да, и что? – он смотрел на меня снизу вверх, и в его глазах читалась ненависть, она исказила всё его лицо, превратив знакомые мне черты в маску гнева.
– Сейчас у нас не получится конструктивного диалога. Я не хочу с тобой ругаться.
– Все получится, дружище. Ты просто сядь обратно.
– Послушай...
– Сядь, мать твою, на место! - зарычал Джим, с размаху ударив кулаком по столу.
Немногие посетители заведения и его работники, уже кидавшие на нас подозрительные и опасливые взгляды ранее, теперь затихли и уставились в нашу сторону.
Я кивнул и сел на место, не зная, чего ожидать от Джима дальше, но не желая выводить его из
