ним будет сложнее, — кивнул дед, вторя моим мыслям, и продолжал рассказывать, копаясь в куче книг. — Это один из первых учебников, и в нём описаны правила упрощённой записи текстов. 64 базовых сочетания, которые читаются слогами и позволяют записать любые иероглифы. Сейчас наверняка кое-что уже поменялось, но не настолько — вполне хватит, чтобы разобраться на первых порах. Но это что касается правил письма и обыденных форм для простонародья: книга содержит порядка двух тысяч самых распространённых слов. Но тебе будет важнее вот это, — Кансуз шлёпнул об стол книгой, которая была раза в два толще всех остальных. — Это экземпляр, предназначенный для обучения жрецов; не спрашивай, как я его достал; говорят, сам Оум создал оригинал, с которого составлялись эти первые копии. Уверен, он наиболее полный из существующих. Там собраны более 60 тысяч оригинальных иероглифов, многие из которых и поныне доступны для обучения только духовенства и высшей аристократии саэлин. Именно по структуре этих иероглифов современные маги строят свои заклинания, и должен признать: практика показала, что, правильно составленные, они получаются гораздо более сильными и стабильными, чем рунические. Хотя в сложности структуры имеются и свои минусы… Только когда ты будешь хотя бы на среднем уровне владеть этими двумя языками, мы можем приступать непосредственно к магии. Тут есть ещё учебники по каэльту, клинописи зеленокожих, узелковому языку друидов… — Кансуз довольно похлопал по сундуку, — но если ты торопишься, лучше не тратить на это время.
Я заметил, что у старика всё чаще подёргивались веки и он нетерпеливо переступал с ноги на ногу, будто нехорошо себя чувствовал и хотел поскорее уйти. Я же, прислушавшись к своим ощущениям, не заметил ни тени недомогания или дискомфорта.
— Ладно, занимайся, — Кансуз торопливо похлопал меня по плечу и двинулся к выходу. — Если проголодаешься, на кухне есть продукты.
С этими словами дед чуть ли не выскочил из дома и заспешил к овалу перехода. Я подошёл к окну и как раз увидел момент, как учитель с прытью, никак не соответствующей его благообразной наружности, запрыгивает в тёмную пелену. Ещё немного постояв у окна, я пожал плечами и пошёл знакомиться с жилищем.
За тремя дверьми нашлись одинаковые спальни с широкими кроватями, а за четвёртой оказалась кухня. Из неё имелся другой выход на противоположную сторону дома, где я обнаружил пристройку с туалетом, устроенным, видимо, прямо поверх выгребной ямы.
Я вернулся в дом и, пошарив по кухне, обнаружил под столом ведро с водой, рядом с печью имелся отсек для дров, в одном шкафу нашлась посуда, а в другом — продукты, причём я даже отыскал дверцу в ледник, где хранилось много кусков мяса.
Есть мне не хотелось, усталости я тоже, как ни странно, не чувствовал, поэтому отправился в комнату рядом с кухней и переоделся, убрав рюкзак в тумбочку рядом с кроватью. Затем, опираясь на посох, я вернулся в зал, пододвинул к столу стул и сел разбираться с книгами.
Первой я открыл книгу с рунами. Несмотря на то, что я понятия не имел, как произносится каждая руна, лишь посмотрев на них, я с уже знакомым свербением в мозгах начинал понимать их значение. Заучить все 24 было достаточно просто, хотя постоянный скрежет внутри черепа вызывал постепенно нарастающую головную боль. Через какое-то время я нашёл способ немного снизить её: запомнив несколько рун, я отводил взгляд от книги, представляя их мысленно. Таким образом свербение пропадало, и я отдыхал, лишь изредка бросая взгляд на разворот с таблицей, чтобы удостовериться в правильности запоминаемых форм.
Когда я уже несколько раз прошёлся по всему списку, убедившись, что правильно и твёрдо всё запомнил, я начал листать книгу. Достаточно долгое время заполненные рунами страницы казались мне какой-то бессмыслицей, даже несмотря на то, что я понимал большинство отдельно взятых знаков. Потом меня осенило: а что, если тут другой порядок чтения? До сих пор я пытался понять смысл рун, читая их строками слева направо и сверху вниз. Перепробовав различные варианты, я пришёл к выводу, что читать следует столбцами сверху вниз и двигаясь слева направо.
Так у меня стало получаться лучше. Примерно до середины книги описывались различные правила использования рун, а потом следовал перечень слов, которые складывались из нескольких рун. Потихоньку я начал понимать смысл многих фраз, не испытывая надоедливого свербения, и это лишь подогревало мой интерес. Выяснилось, что для обозначения пола в именах использовались две руны: Ан — мужчина, руна, похожая на два сцепленных вершинами треугольника, лежащих в горизонтальной плоскости на букве М, эдакая поваленная остроконечная восьмёрка с ножками, и Ни — женщина, руна, похожая на ромб. Теперь мне стали понятны вариации с именами старых богов. Видимо, со временем и по мере исчезновения носителей рунной традиции эти правила забылись, руны-окончания затерялись, и в памяти остались лишь упрощённые версии имён.
Когда головная боль стала совсем уж непереносимой, я решил отдохнуть. Несмотря на все мои хитрости, следующим за свербением знанием приходилось пользоваться, и усталость накапливалась. Кстати, сколько времени прошло? Таймер в нижнем правом углу моего поля зрения остановился: видимо, произошёл какой-то сбой, или же он по-прежнему фиксировал реальное время снаружи. Я старался сориентироваться, прислушиваясь к своим ощущениям, и подошёл к окну. Есть не хотелось, как не хотелось и спать или даже справить нужду… однако я был уверен, что довольно долго просидел за книгами и времени должно было пройти достаточно.
За окном было всё так же светло, как и в ту минуту, когда я только прибыл сюда. Я вышел на крыльцо и осмотрелся: светло-голубое небо, солнца не было, но если судить по тени, то оно должно было бы находиться точно над головой. Ровная зелёная поверхность газона расстилалась вокруг насколько хватало глаз.
Пожав плечами, я рассудил, что коли уж моё тело никак меня не беспокоит, если не считать головной боли, то надо продолжать занятия, поэтому вернулся к столу. Задание учителя следовало выполнить до конца, так что я отрыл железную коробочку, внутри которой оказался резервуар с чернилами, макнул туда железное перо, попутно заметив, что оно имело у острия хитроумный вырез для удержания краски, и начал по памяти рисовать руны.
Выведя на листе все 24, я сверился с книгой и с удовлетворением убедился, что не ошибся ни разу. Для закрепления я исписал ещё несколько листов, меняя порядок рун и используя правила составления, о которых узнал в книге, стараясь придать забавный смысл получающимся столбцам.
Но
