Паркер снова принялся кашлять.
Я ждала. А потом, широко раскрыв глаза, взмолилась:
– Паркер, это может подождать. Ты совершенно точно заболел. Надеюсь, это не инфекция. Мы обсудим этот вопрос, когда тебе станет лучше, возможно тогда же, когда будем обсуждать завещание. А сейчас, я - жена Стюарта и буду говорить со всеми, с кем захочу.
Он сделал глоток воды и вытер носовым платком лоб.
– Больше ты не будешь ничего обещать Альбини и заключать с ними сделки. По новому договору все решения принимаю я. Для этого, если ты, конечно, не хочешь, чтобы твоя настоящая дата рождения получила огласку, а, поверь мне, ты этого не захочешь, тебе лучше подписать вот эту доверенность.
Очередной приступ кашля. Грудь Паркера сотрясалась в судорогах, пока он харкал в платок. Я скривилась, увидев проступающие сквозь ткань красные пятна. Покачав головой, я поджала губы.
– Господи, тебе с каждой минутой становится всё хуже. Кто-нибудь позвонил Мойре? Ей лучше отвезти тебя домой.
– Виктория, Альбини не знают, кто ты. Если бы они узнали…
Я встала.
– Видишь ли, Паркер, именно в этом вы со Стюартом ошиблись. Сегодня в больнице у нас с Карлайлом - моим отцом, состоялась милая беседа. По-видимому, тебя неправильно информировали. Понятия не имею, что ты или Дуранте возомнили себе, но уверяю тебя, Карлайл Альбини – порядочный мужчина. Его брат Никколо предложил свою защиту мне и моей семье. Карлайл это подтвердил. Так что пока, полагаю, дискуссия окончена.
Паркер слабо покачал головой.
– Нет, ты не можешь так поступать. Ты не можешь. У тебя нет таких полномочий. – Он снова вытер пот, капающий прямо в глаза. – У меня твоё соглашение.
– Паркер, у тебя галлюцинации. Боюсь, из-за лихорадки ты совсем всё позабыл. Я никогда не подписывала с тобой никаких соглашений. – Пока я говорила, он протянул руку куда-то вниз, скорее всего, к своему кейсу. – Я только сейчас увиделась с тобой за весь день. Ты не будешь управлять «Харрингтон Спас энд Сьютс». К тому же, в скором времени, я начну искать себе новых представителей. О… – добавила я, пока он просматривал уже к этому времени открытую на столе папку, – склад закрыт.
– Ты не можешь… – он поперхнулся.
– Я могу, и я это сделала. – Вытащив из сумочки свой мобильник, я отыскала в списке контактов Мойру Крейвен и набрала её. – Мойра, здравствуй, дорогая. Извини за беспокойство. Но я заехала в офис твоего мужа, чтобы поговорить о завещании Стюарта, и, дорогая, он заболел. Он слишком мужественно ведёт себя и не хочет признавать этого, но я волнуюсь.
Пока Мойра отвечала, я улыбалась Паркеру.
Когда она закончила, я ответила ей:
– Да, мы обязательно вместе позавтракаем. По-моему, тебе лучше приехать и забрать его. Мы ведь не хотим, чтобы он заработался до смерти, не так ли? До свидания, дорогая.
Я завершила звонок, наклонилась ближе к Паркеру и тихо заговорила.
– Ещё кое-что: как-то раз по телевизору я услышала одну очень интересную вещь. Там сказали, что это очень неразумно - пытаться приручить диких зверей. Это может быть опасным. – Я склонила голову набок и принялась изучать его беспомощное дрожащее тело. – О, я просто хотела поделиться с тобой этим знанием. Только, к сожалению, думаю, для тебя уже слишком поздно. Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты попросил меня приехать сюда сегодня. Я бы ужасно огорчилась, пропустив такое. – Я вытащила из папки стандартный договор между Домом и сабом и положила его сверху. – Возможно, ты захочешь разорвать его в клочья перед приездом Мойры. Мы же не хотим, чтобы она узнала, за каким ничтожеством она была замужем. – Помахав пальцами, я повернулась, чтобы уйти. – Теперь я буду двигаться дальше одна. Прощай, Паркер.
Глава 28
Настоящее.
На следующее утро я проснулась от того, что звонил мой телефон. На экране высветилось имя: «МОЙРА КРЕЙВЕН».
– Мойра, – сонным голосом поприветствовала я. – Что случилось?
– Виктория, прости, что звоню так рано, но тебе необходимо срочно приехать в Мемориальный госпиталь.
Моё уставшее сознание тут же проснулось.
– Боже, Мойра, что-то с моей матерью?
Откуда Мойра Крейвен что-то знает о матери?
– Что? Нет, Виктория, это из-за Патрика. Он сильно болен. Врачи не понимают, что это, но они хотят обследовать всех, кто контактировал с ним.
– Господи, Мойра, мне так жаль. – Я села, оценивая своё тело, и через минуту поняла, что точно не больна; если честно, моей заднице даже стало легче. – Я чувствую себя отлично.
– Вчера утром Паркер тоже хорошо себя чувствовал. Теперь же… ох… Виктория, сейчас он едва дышит. У него выпадают волосы, и ему вставили эту трубку в горло. Это ужасно.
Мне было слышно, как она едва сдерживала подступавшие слёзы.
О, всё прямо, как у Стюарта.
– Мойра, а как ты?
– Я вне себе от горя, но физически со мной всё в порядке. Ну, по крайней мере, доктора пока следят за моим состоянием. Пожалуйста, приезжай. Триш сказала, что ты не пробыла с Паркером долго, но, если у тебя начнут проявляться симптомы, они смогут распознать их раньше.
– Я была в пяти шагах от него.
– Он кашлял? – спросила Мойра.
– Да, – призналась я.
– Виктория, пожалуйста, приезжай. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я закрыла глаза.
– Спасибо, Мойра. Я приеду, как можно быстрее.
Трэвис отвёз нас в больницу в полном молчании. Мы оба остро осознавали свои роли в этой цепи трагических случайностей. Когда джип подъехал к госпиталю, Трэвис протянул руку и коснулся моей ноги.
– Ублюдок заслужил это.
Я кивнула.
– Я знаю. И мне нисколько не жаль его, может, я должна чувствовать что-то такое, но не чувствую. Встреча с Мойрой вряд ли принесёт мне удовольствие, но когда-нибудь она поймёт, что ей лучше без него.
– И его малюсенького члена, – добавил Трэвис с кривой ухмылкой.
– Да, и без его малюсенького члена.
– Я даже представить не мог, что эффект будет таким быстрым, – сказал Трэвис, отыскивая свободное место на парковке.
– Я тоже. По-моему, другое средство действует медленнее. Но точно не помню.
– Другое средство?
– Это красная жидкость. Мне кажется, если её принять внутрь, то она будет действовать медленнее. Симптомы очевидны, например, потеря волос, но, когда этот препарат оказывается в организме, его уже не остановить. Я воспользовалась порошком. Вэл говорила, что он токсичный, даже его небольшое количество пагубно сказывается на иммунной системе. Скорее всего, я перестаралась с дозировкой, когда сыпала порошок в перчатки.
Трэвис, прищурившись, посмотрел на меня.
– Хорошо, что врачи осмотрят тебя. Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
Я накрыла его по-прежнему лежащую на моей ноге руку своей и вздохнула.
– Да. И даже моей попе стало лучше. Если Паркер заболел так сильно и так быстро, думаю, мне ничего не угрожает. – И тут я подумала о самом Трэвисе. – Ты ведь ничего там не трогал… ты ведь не заболел, нет?
Он покачал головой.
– Нет, как я уже сказал тебе вчера, я собирался там убраться, но решил просто уехать и забрать тебя из больницы.
– И ты чувствуешь себя…
– Миссис… Виктория, я чувствую себя хорошо. – Он припарковал внедорожник. – Могу я проводить тебя в корпус инфекционных заболеваний?
– О, мистер Дэниелс, неужели эта фраза помогает вам затащить женщину в постель, потому что звучит крайне многообещающе?
– Хочешь верь, хочешь нет, но я воспользовался ею впервые. Однако, – тут его тёмные глаза заблестели, – мне стоит её запомнить. Возможно, она мне ещё пригодится.
– Ну-ну.
Я сжала губы и заставила своё лицо принять встревоженное выражение, такое же, которое месяцами не сходило с моего лица, когда я ухаживала за своим умирающим мужем. В свете последних событий, я была уже не так уверена в том, что натворила. И теперь, когда мы входили в больницу, меня одолевали сомнения. Неужели пришло моё время, и карма схватит меня за задницу?
Моя маска беспокойства прочно застыла на лице, когда мы подошли к сестринскому посту.
– Простите, я Виктория Харрингтон, мне позвонила миссис Крейвен…
Глаза медсестры расширились.
– Да, доктора хотели, чтобы вы приехали. Мы организовали специальное помещение для прибывших. Временная изоляция. – Она посмотрела на Трэвиса. – Извините, сэр, но это касается только тех…
– Вчера вечером я был в офисе мистера Крейвена с миссис Харрингтон, – заявил он.
– О, можно узнать ваше имя? – спросила медсестра, проверяя список.
– Меня зовут Трэвис Дэниелс.
– Сэр, я не нахожу…
Я обратила взор своих серых глаз на стоящую передо мной женщину.
– Мэм, зачем ему врать? Неужели эта временная изоляция настолько приятная вещь, что вам приходится останавливать толпы жаждущих там оказаться?
