Даже этот приход - казалось бы некстати - нс испортил хорошего настроения.
Так ты Максим или Махсим? - засмеялась Ольга.
А хоть так кличь, хоть эдак, всё едино - ровнее нс стану.
Зачем пришёл? Я не звала.
А мне показалось,
Когда кажется, креститься надо, — рассердилась всё-таки Ольга. - Видишь, спать собралась. Иди к себе и без стука нс входи.
Зачем стучать? — удивился дурачок. - Разве ты глухая, шагов нс слышишь?
Так не для того стучат, а чтобы спросить: можно ли войти.
А почему ж нельзя? — никак не мог взять в толк Максимка.
Да по-разному. Ну, вдруг я нс одета.
Так оденься, я обожду. Вот причина! Я в Фиме раздетых девок сколько хочешь видел.
A-а, так ты мне изменяешь? - с шутливой грозностью произнесла Ольга.
Максимка расстроился:
Да ты что?! Я тебя в жёны зову, а эти просто бабы. Хотелка просит - куда ж денешься?
Слушай, ты со своей непосредственностью мне надоел. Иди. Хоть и рано ещё, да я, правда, спать надумала.
Спи, спи, — согласился гость, — Пусть тебе ангелы приснятся — так мамапька мне всегда па ночь говорила.
Наконец Максимка ушёл. Ольга опять нежно обняла подушку, желая продлить состояние сладкого покоя. Сон мягко обнял её и быстро унес в свои владения. Но это были странные чертоги радости — где-то по периферии бродили тени прошлого, напоминая, что забвения нет.
Глава 22
Наступила осень. Настоящая, среднерусская, сырая и холодная, без солнца и с нудными нескончаемыми дождями. Раз в три дня, набросив мужской прорезиненный плащ с капюшоном, Ольга ходила за молоком и яйцами. А так - надобности нс было, да она о разносолах и думать перестала. Вот книг привезти и йотом ещё в Фиме прикупить, хотя книги стали намного дороже еды, к счастью, нс пожадничала. Возможно, потому и глубокая осень пришлась ей по нраву.
Она любила, затопив крепко печь, лечь головой к окну и, грызя сушки или семечки, читать весь день, пока на стемнеет. Чего только она не испытала, следуя за воображением писателей, однако тщательно отстранялась от параллелей с собственной жизнью. Зато абзацы, которые, как ей казалось, наиболее правдиво описывали действительность или содержали какие-нибудь значимые
обобщения, она перечитывала по многу раз, пытаясь проникнуться ощущениями автора. У Ольги появилось чувство, что наконец она живет в соответствии со своими внутренними потребностями, а не по законам внешнего мира. Филькино как бы выпадало из общего пространства, и на него коллективные правила нс распространялись, потому нс страшил грядущий день. Здесь нс было силы, способной заставить сё сделать то, чего она нс хочет. Например, вспоминать.
Вечером Ольга жарила омлет или оладьи из тыквы, пила молоко или чай с домашним сыром и снова ложилась в тёплую постель, теперь уже спать. Шум дождя был единственным звуком, который она слышала и который ее успокаивал своей фатальной непреложностью. По характеру капель, падающих на крышу или в лужи, превратившиеся во временные озёра, она пыталась определить, хватит ли у туч дождя на завтра. Без дождя чтение не доставляло и половины удовольствия. Кроме того, она так устала от того, что всё время что-то случалось, а дождь служил гарантией того, что ничего нс изменится и ни одна живая душа в дождь не сможет проехать в Филькино, если только на танке. Танкистов среди Ольгиных знакомых нс водилось, значит, вспугнуть с таким трудом обретённое спокойствие никому нс удастся.
В середине октября выдалось несколько дней с лёгкими ночными заморозками, пути затвердели и днём оттаивали не до конца, так что затерянный филькинский мир стал опасно открыт не только лошадям с повозками, но и современным автомобилям. И, конечно, сразу явилась Светка на своём, словно игрушечном, розовом «Пежо», предназначенном для спецстоянки возле банка, а нс для российского бездорожья. Выбрала-таки время, однако хоть и опытный водитель, а нужна смелость. Ольга вздохнула печально: нс оставляет подруга ее блудную душу своими сердечными заботами. Светику интересны именно поверженные, больные и несчастные. Она всех спасает, потому что иначе нс может - гак устроена. Это её образ жизни, привычка, если не рефлекс. А может быть, так она спасает себя?
Ольга никогда до конца не понимала этой черты подруги, но в её наступательной доброте всегда скрывалось нечто угрожающее. Теперь прибавилось неприятное удивление, что тайна раскрыта, Филькино перестало быть местом уединения и всякий может её
отыскать. Единственное утешение - кому она нужна? Но ведь и ей никто не нужен, Без сожаления покидая Москву, она надеялась никогда более не видеть знакомые лица, чтобы нс возвращаться к образам прошлого. Визит Светки был явно некстати.
Как догадалась сюда наведаться? - вместо приветствия задала вопрос Ольга, подавляя раздражение.
Ромка сообразил. Ты ему когда-то что-то про деревню брякнула.
Возможно. Нс помню.
А он помнит. Рвался со мной, но я отбилась. С него станется здесь обосноваться, а он тебе ни к чему, правда? - спросила Света, внимательно ожидая ответной реакции. - Здесь супермаркетов нет, а его три раза в день мясом кормить надо.
Ни к чему, — призналась хозяйка деревенского дома, нс моргнув глазом. - Точно.
Рома сказал: ты красивая, только холодная, как статуя.
О! Это что-то новенькое! Никак ты, святоша, уесть меня хочешь?
Я нс вру! - обиделась гостья.
Нс врёшь. Только при желании и правдой убить можно. Но это не та правда, а я давно повержена нс тобою. Что до Ромы, то он действительно в пору близости не вызывал во мне энтузиазма,
Тем более. Пожил с тобой, проветрился и хватит. Против природы бессмысленно бороться, однако надо и честь знать, — назидательно сказала Света. - Бегает туда-сюда. Пора определиться. Нс мальчик. Отец семейства.
Видно было, что она давно в деталях проработала этот вопрос.
Да, стабильность крайне полезна, — согласилась Ольга. - Я вот за лето привыкла к деревне и чувствую себя отлично.
Она внимательно посмотрела на гостью. Когда видишь человека каждый день, многого нс замечаешь, а каких-то пару месяцев разлуки и на тебе — Семицветик-то, оказывается, постарела! Внешне все в ажуре: костюмчик сидит ладно, туфельки модные, тупоносые, со вставкой из крокодила, волосики мелированные. Глазки блестят оживленно, а вот иод ними кружочки, мешочки, морщинки мелкие. Но ведь они ровесницы, значит, и сама Ольга должна выглядеть нс лучше. Впрочем, какое значение имеет здесь,
как выглядеть? Это в Москве важно. Или мы сами всё выдумали? Ладно, когда стараемся, вкусам сослуживцев потрафить, но зачем приукрашивать себя перед уличной толпой, состоящей из совершенно незнакомых людей, перед продавцами в магазине, перед публикой в театре?
Между тем и подруга, увидев Лялю, внутренне ужаснулась. Худоба такая, что на носу образовалась горбинка, а пальцы - словно воробьиные лапки. Ногти неухоженные, кожа бледная, нездоровая. Роскошные волосы, которые подруга любила красить, придавая оттенки от баклажанного до тёмно-русого, приобрели естественный каштановый цвет, разбавленный серебряными нитями седины. Бабий платок на голове, резиновые боты. Совсем опустилась. Горе и чистым воздухом нс избудешь.
Заметив сострадательную гримасу подруги, Ольга решила её опередить.
Ты как, здорова? Что-то с личика спала.
Свете, которая приехала пожалеть и помочь, пришлось срочно перестраиваться.
Вкалываю, как лошадь. Работа, трос детей и Ромка четвёртый - хуже любого ребёнка.
Вот видишь. А ты ещё обо мне решила заботиться.
Ты — это святое! — отрезала Светик.
Ромкины предки внуков обеспечивают?
Грех жаловаться. Довольствие увеличили втрое. Теперь у них клиентские тарифы, как на Западе. Наши чиновники ничего решать нс хотят, отбрыкиваются, чуть что - обращайтесь, граждане, в суд. А простому человеку к адвокатам нс подступиться — двести пятьдесят евро в час. Но лишние деньги тоже плохо - теперь моим стервятникам ни в чём нс откажешь.
Лишних денег нс бывает. Брось работу.
И в кого я превращусь?
В нормальную женщину, а не в заезженную скотину. Чего упираешься?
Думаю о будущем. Мало ли что.
Зачем думать о будущем, если нам в нём не жить?
Дети все-таки, Ответственность,
Ольга прикусила язык. Когда речь шла о детях, у неё нс было аргументов.
— Да и станет ли Ромка уважать жену, которая слабее его? - добавила Светик.
Ольга тонко улыбнулась - это уже её территория. Ответ про- звучал иронично:
А ты уверена, что уважает?
Светик выпрямила спину и произнесла спесиво, пс смогла удержаться:
Представь себе. Тебя он только любил, а меня, да, уважает. Любит, конечно, тоже, иначе откуда бы детям взяться.
Ольге захотелось вернуть сё с небес на землю.
Ты что, совсем не ревнуешь? С твоим умом да нс знать, что любовь и дети редко связаны друг с другом. По большей части они появляются вне любви — как следствие инстинкта размножения, случайности, необходимости, традиции, насилия, заблуждения...
