Пальцы Габриэля впиваются в предплечье Дэвида, его стальная хватка не дает младшему брату сбежать из виллы.
И бровью не поведя, Габриэль подносит палец к губам, указывает на себя, затем на подвал и жестом приказывает Дэвиду оставаться на месте. Дэвид кивает. Ему хочется сглотнуть, но в горле пересохло. Он видит, как Габриэль, перешагнув через собак, беззвучно идет к двери в подвал. Лицо у него бледное и напряженное.
«Он боится, как и я», – думает Дэвид.
Дверь подвала со щелчком захлопывается, и на Дэвида обрушивается тишина.
«Жалкий трус», – шепчет Сарков в его голове.
Дэвид смотрит на лестничный пролет второго этажа и скрепя сердце направляется к лестнице, пытаясь одолеть мерзкое чудовище в своей душе, протестующее изо всех сил.
Каждая ступенька – выстрел в сердце чудовища. Каждая ступенька – укус чудовища.
Дэвид останавливается на лестничной площадке второго этажа и оглядывается. Повсюду горит свет, будто кто-то недавно тут прошел. Перед ним раскинулся коридор с восемью дверьми, по четыре с каждой стороны.
Все в его душе вопит: убирайся отсюда! Открытая дверь, мертвые псы, гнетущая тишина…
Но он не может отвести взгляда от дверей. Ручка двери слева поблескивает латунью, на ней виднеется жирное пятно – видимо, отпечаток чьей-то ладони.
Дэвид резко поворачивает ручку и распахивает дверь. В комнате тоже горит свет. В центре ее стоит антикварный письменный стол. Как зачарованный Дэвид входит в комнату, оглядывается… и замирает.
На серой кушетке рядом с дверью лежит Юрий Сарков – связанный, с широко распахнутыми глазами. Веревки прочно оплетают его тело. И он смотрит на Дэвида.
В первый момент это зрелище вызывает в сознании Дэвида инстинктивное желание сбежать.
«Соберись! Он связан!»
Дэвиду удается победить инстинкт. Он тихо закрывает дверь. Колени у него дрожат. Его охватывает смешанное чувство триумфа и неуверенности. Он осторожно достает кляп у Саркова изо рта.
– Хорошо, что вы здесь, Дэвид, – отдышавшись, произносит тот.
– Вот как?
– Послушайте, Дэвид, я понимаю, что вы злитесь… Вы ведь злитесь? Да, я вижу, что вы злитесь. Но это сейчас неважно. Нам нужно выбираться отсюда. Иначе мы оба умрем.
– Честно говоря, прямо сейчас ваша судьба меня мало интересует.
– Не будьте идиотом, Дэвид. Поверьте мне, вам с таким не справиться. Габриэль в доме?
– Он ищет Лиз. – Дэвид, прищурившись, смотрит на него.
– Развяжите меня. Если мы будем действовать сообща, появится хоть какой-то шанс выбраться отсюда в целости и сохранности. Нам нужно предупредить Габриэля.
– Предупредить? О чем? Что происходит?
– Да не будьте же идиотом, черт бы вас побрал! – шипит Сарков. – Пока я буду все это объяснять, он нас обоих убьет.
– Кто? – Дэвид замирает. – Валериус? Он здесь?
– Значит, вы догадались? Ну ладно, что уж тут поделаешь. – Сарков протягивает к нему связанные руки. – Давай, парень, развяжи меня.
Дэвид оглядывается и смотрит на дверь, затем опять переводит взгляд на Саркова.
– Речь идет о твоей жизни, придурок. Нам нужно выбираться отсюда, а без меня ты далеко не уйдешь, дебил! Подвал – настоящий лабиринт, и если ты хочешь найти там Габриэля, то тебе нужна моя помощь.
– Хорошо, я развяжу вам ноги, но не более того.
Дэвиду едва удается ослабить путы на ногах Саркова и развязать прочно затянутые узлы. Избавившись от веревки, Сарков разминает занемевшие ноги, и подбородком указывает на свои руки.
– Помоги мне встать, я все еще слаб.
Дэвид неохотно наклоняется, и в этот момент Юрий наносит удар связанными руками ему в челюсть. Дэвид падает, и в нос ему бьет едкий запах средства для полировки паркета. Все вокруг вращается. Плинтус – точно горизонт, но и он покачивается.
– Вот же тупой придурок! – рычит Сарков, опускается на пол и протягивает к Дэвиду связанные руки. – Развязывай! – Он надавливает коленом на рану в его ноге.
Острая боль пронзает тело Дэвида, его точно бьет током, но боль мобилизует все резервы организма. Дэвид вскидывает руки, сжимает морщинистую шею русского и изо всех сил начинает его душить.
Сарков потрясенно охает и на мгновение теряет контроль над ситуацией. Охваченный яростью Дэвид выгибается, сбрасывает с себя Саркова и бьет затылком о паркет. Затем неуклюже наносит ему удар кулаком в челюсть. Очки слетают с Саркова на пол. Точно охваченный гневом берсерк, Дэвид вскакивает, хватает первый попавшийся предмет на столе – стеклянный нож для бумаги – и приставляет острие Саркову к горлу.
– Не заставляйте меня убивать вас, – натужно выдыхает он.
Сарков, оглушенный ударом, смотрит на Дэвида, и на его лице медленно проступает насмешливая ухмылка.
– Ножом для бумаги?
– Вы задолжали мне пару ответов. – Голос Дэвида дрожит от напряжения.
– Ты все еще обращаешься ко мне на «вы»? – смеется Сарков. – Ты угрожаешь меня убить, но при этом даже не осмеливаешься отказаться от своей сраной вежливости? – Его серые глаза холодно поблескивают.
– Я хочу знать, что здесь происходит. Почему вы здесь? И что вам известно о фон Браунсфельде и его сыне?
– Сам выясняй. Или ты действительно думаешь, что я стану с тобой разговаривать только потому, что ты приставил мне к горлу нож для бумаг? Видел бы ты себя со стороны! Ты трусливый засранец, маменькин сынок. Ты просто не способен взять дело в свои руки. Никогда этого не делал и не сделаешь. Слишком уж ты боишься. Я чую твой страх, мальчик!
Рука Дэвида с ножом для бумаги дрожит. Узкая гладкая рукоять кажется влажной, скользкой.
– Может быть и так, – дрожащим голосом говорит Дэвид, – я не спорю. Но вдруг ты так разозлишь меня своей болтовней, что я проткну тебе ногу вот этой штукой? За то, что ты до этого прострелил ногу мне? Вдруг я потеряю контроль над собой, кто знает? И тогда я проткну тебе обе ноги? Вдруг я, в конце концов, испугаюсь? Я ведь трус, так? Испугаюсь тебя, Юрий Сарков. Испугаюсь, что ты захочешь отомстить и будешь преследовать меня всю оставшуюся жизнь. А если я тебя испугаюсь, то могу все-таки решиться на то, чтобы убить тебя. Просто страх должен быть достаточно силен, понимаешь? Ты знал, что в большинстве убийств мотивом является именно страх? Хладнокровных убийств совершается не так много, люди убивают друг друга из страха. Так что давай подумаем, насколько сильно я сейчас боюсь?
Сарков молча смотрит на Дэвида. Насмешливая ухмылка сползла с его лица.
– Ну и что ты мне ответишь?
Юрий с трудом разлепляет пересохшие губы.
– Все это не имеет никакого значения. – В его голосе слышится усталость. – Такому человеку, как я, есть что терять. Ты даже себе не представляешь насколько. Отпусти меня, и я даю слово, что оставлю тебя в покое. Но не жди, что я дам тебе ответы, которые представляют для меня куда бо́льшую опасность, чем этот нож для бумаги.
– Кого ты боишься? Валериуса? Или его отца?
Сарков, поджав губы, молчит.
– А что с «Treasure Castle»? Разве ты не собирался вернуть мне авторские права? Что ты об этом знаешь? Или все это было лишь блефом?
– Если я отвечу тебе на этот… вопрос, ты меня отпустишь?
Дэвид недоверчиво вглядывается в его глаза, пытаясь отыскать хоть какие-то признаки лжи. Но тщетно.
– Ну хорошо, – говорит он. – Да.
Сарков самодовольно улыбается.
– Тебе стоит нанять детектива и выяснить, кому принадлежит фирма, которой ты выплачиваешь авторские права.
– Я знаю, кому она принадлежит. Их имена были в документах, в реестре юридических лиц. Это все?
– Я говорю не о людях, чьи имена указаны в официальных документах. Ты что, так и не научился читать между строк?
– Читать между строк? Так что, владельцы подставные?
– Владельцы – это владельцы, но в бухгалтерских документах указана фирма, предоставляющая консультации и получающая за это колоссальные деньги. Непонятно только, что это за консультации. А знаешь, кому принадлежит эта вторая фирма?
– Кому? – одними губами спрашивает Дэвид.
– Он все это время маячил у тебя перед глазами. Буг. Фирма принадлежит доктору Роберту Бугу.
Дэвид, открыв рот от изумления, опускает нож для бумаги. У него кружится голова, щеки заливает краска стыда и гнева.
– Буг… – хрипит он. – Вот ублюдок!
– Теперь тебе это известно. – Насмешливая ухмылка играет на губах Саркова. – Отпусти меня.
Дэвид задумчиво смотрит на русского.
– Еще кое-что. – Он снова приставляет нож к горлу Саркова. – Еще один вопрос.
Юрий сжимает губы.
– Ты сказал, что подвал тут – настоящий лабиринт. Что меня ждет, когда я спущусь туда?
Сарков, прищурившись, меряет Дэвида взглядом, словно только что изменил мнение об этом субтильном блондине.
– Едва ли я могу рассказать тебе многое… – начинает он.
Дэвид внимательно слушает. Его рука дрожит. Когда Сарков завершает свой рассказ, Дэвид рассеянно кивает.
