Услышав неожиданное признание Красовской, Истомина подумала, что Сергея, наверняка, заинтересует эта информация. Кроме того, и от этой мысли она слегка покраснела, это был новый повод увидеться с Забелиным. А ей этого очень хотелось.
– Кстати, Ириш, – сказала Екатерина Евгеньевна, вдруг сделавшись чрезвычайно любезной, даже ласковой – мне опять нужен будет твой кабинет, часов в десять. Мы с Аркадием Соколовским здесь посидим, пообщаемся, чайку попьем. Ты не против?
– Нет. Я хотела проехать за тортами, чтобы стол накрыть.
– Вот как раз и съездишь!
Дверь за Красовской закрылась, а Ирэна осталась сидеть с бьющимся от волнения сердцем. На часах была половина десятого. До встречи Красовской и Аркадия оставалось еще минут тридцать.
Истомина поднялась, на всякий случай подошла к двери, открыла её и посмотрела наружу. За дверью никого не было. В дальнем конце коридора мелькнула Красовская, направлявшаяся в сторону лестницы.
Тогда успокоенная, она вернулась и начала набирать номер рабочего телефона Забелина. Но в трубке раздались только долгие гудки и больше ничего.
"Ну, где же ты, Сергей? – подумала она – возьми трубку, возьми трубку!". Однако Забелин всё не отвечал, и она не слышала так нужный ей голос.
Город Уральск, Управление ФСК РФ по Уральской области, 12 августа, 9.30
Майор Забелин не мог в это время ответить Истоминой. Он находился в кабинете Шумилова и согласовывал последние детали плана.
Едва он появился в Управлении, как дежурный показал ему милицейскую сводку. Оказывается, ночью дотла сгорело казино "Эльдорадо". Приехавшие пожарники и спасатели обнаружили в здании шесть трупов и среди них известного криминального авторитета Матвея. Впрочем, при осмотре его тела обнаружилось огнестрельные ранения, что подтверждало далеко не случайный характер происшествия.
– Кто-то рассчитался с Матвеем – сказал Сергей, появившись в кабинете Шумилова.
– Да, очередные разборки – подтвердил Шумилов, – похоже, что это дело рук не наших местных – кто-то со стороны.
– Может москвичи? Сильвестр?
– Может он, может кто-то другой. В любом случае, теперь эта проблема нас не волнует.
В кабинете Шумилова громко работала рация. Старший бригады наружного наблюдения уже доложил, что все под контролем – одного объекта они ведут по городу, а второй – это была Красовская, находится в здании администрации. Не преминул отметиться и старший группы захвата, состоящей из членов АОБГ. Они расположились недалеко от входа в административное здание и были готовы по первому сигналу рвануть внутрь.
Группа документирования тоже была на исходных позициях, настроила камеру и сообщила, что видимость сквозь стекла кабинета Истоминой удовлетворительная, вполне достаточная для съемки.
Операция, в которой было задействовано столько людей – оперативников, агентуры и техники, вступала в свою завершающую фазу. Сознание того, что сегодня, возможно, всё решиться и, наконец, они добьются столь долгожданного результата, овладело Забелиным и Шумиловым. Они давали четкие указания, как опытные дирижеры, руководящие большим симфоническим оркестром, добивались, чтобы все инструменты зазвучали слаженно, гармонично, превращая нестройные звуки в прекрасную мелодию.
Все нити сходились сюда, в этот кабинет, хотя формальным руководителем был Кислицын. Шумилов докладывал ему о готовности операции каждые полчаса. Все личное для них отошло на второй план и только о Саше Цыганкове они говорили время от времени. Из больницы особых новостей не было, но потом врачи позвонили сами и сообщили, что Цыганков пришел в себя.
– Слушай, Сергей, я, пожалуй, отпрошусь у Кислицына и сгоняю туда. А ты возьми рацию, садись в своем кабинете. Как только Соколовский начнет двигаться в сторону администрации, подъедешь к ребятам, и уже оттуда будешь руководить.
– Договорились, Николай Поликарпович! Если Сашка действительно очнулся – передавайте ему привет от всех нас. Утром он был без сознания, я не смог с ним поговорить.
– Ничего, еще наговоритесь!
Захватив рацию, Забелин вернулся в свой кабинет, и едва войдя, сразу услышал длинный непрерывный звонок телефона. Он поднял трубку.
– Сережа это ты? – раздался взволнованный голос Ирэны.
– Я Ира, что случилось?
– Мне надо с тобой срочно встретиться, прямо сейчас. Очень срочно!
– Но, я сейчас не могу, у меня тоже срочное дело. Давай после обеда?
– Нет, нет, надо сейчас. Дело касается моей начальницы – я не могу говорить здесь. Меня могут услышать.
Забелин на мгновение задумался. До начала операции оставалось минут двадцать. Но наружка пока не докладывала, что Соколовский едет к администрации. Возможно, у них есть небольшой запас времени, а Ирэна могла узнать что-то очень важное, такое, что возможно придется скорректировать саму операцию.
– Ладно! – сказал он – примерно на середине пути от нашего здания к вам есть кафе "Пиццерия".
– Это на углу Бабеля и Советской? – уточнила Истомина.
– Да. Давай встретимся там. Я сейчас выезжаю, и буду ждать тебя.
– Договорились!
Положив трубку, Сергей мгновение помедлил, соображая, что делать, потом он почти выбежал из кабинета, чтобы успеть сообщить о неожиданном звонке Шумилову. Но того уже не было – уехал в больницу к Александру.
Город Уральск, перекресток улиц Советской и Бабеля, 12 августа, 9.40
К кафе "Пиццерия" – небольшому уютному заведению в итальянском стиле, находящемуся на первом этаже старинного трехэтажного здания, Сергей подъехал со стороны улицы Советской. Несмотря на утро, эта улица была совсем не загружена – здесь ездили в основном легковые автомобили, чего нельзя было сказать об улице Бабеля, по которой беспрерывно шел грузовой поток, направляемый в объезд центра города.
"Хорошо, что утром начали поливать дороги, а то бы пыль стояла до небес" – подумал Сергей, взглянув на другую улицу, запруженную большегрузными КАМАЗами, длинными иностранными фурами, старыми, уже почти списанными грузовиками советской поры.
Ирэна задерживалась, и это обстоятельство начало серьезно беспокоить Забелина. Время было катастрофически мало.
Поглядывая на часы, он нетерпеливо прохаживался возле входа в пиццерию. "Еще немного и мне придется уезжать, – думал он, – где же её носит?".
Он подошел к краю тротуара и посмотрел вдоль улицы Советской, пытаясь за проезжавшими машинами разглядеть её "Жигули" – Ирэна должна была подъехать с противоположной от него стороны. Но её все не было.
Сергей уже собрался уходить совсем, когда заметил знакомую машину.
Истомина ехала очень быстро, на грани фола – понимала, что опаздывает. Она, уверенно маневрируя, обогнала одну машину, вторую, пошла на обгон третьей.
"Вот дуреха! – подумал Сергей, – еще устроит аварию, разбирайся потом с гаишниками".
Ирэна между тем уже подлетала к перекрестку. На светофоре в это время зажегся желтый свет и колонна грузовых машин с улицы Бабеля, тяжело заурчав, начала свое движение вперед; черное облачко газов поднялось над ней, а до Сергея донесся запах сгоревшей солярки.
Никто не ожидал, что девушка решит в этой ситуации проскочить на желтый. Она надавила на педаль газа и рванула через перекресток.
"Ирка, что ты делаешь?" – хотел крикнуть ей Сергей, но слова застряли в горле.
Один из КАМАЗов, резво вырвавшийся вперед, с неимоверной силой и скрежетом врезался в бок "Жигулей", отбросил машину, как пустую консервную банку. Её закрутило, перевернуло несколько раз, она ударилась о фонарный столб и остановилась.
Сергей застыл не в силах двинуться – нереальность происходящего пригвоздила его к месту. Этого быть не могло, это невозможно. Как в замедленной съемке он увидел, что железный фонарный столб чуть-чуть покачался и потихоньку начал падать на машину, придавливая её сверху своей тяжестью. Оборванные провода заискрили.
"Сейчас взорвется!" – мелькнуло в мозгу.
Машины на перекрестке сбились в кучу, застопорили движение, задние, в которых водителям не было видно, что произошло, возмущенно загудели. Очнувшийся от неожиданности Забелин, до которого дошло, что все это не сон и не кино, бросился к машине Истоминой.
Он побежал не думая, что может произойти взрыв, что его может ударить током или сбить неосторожный водитель, решивший объехать возникшую впереди пробку. Он бежал и боялся только того, что может увидеть в покореженном салоне автомобиля.
"Жигули" Истоминой лежали на помятой крыше, придавленные сверху столбом. Дверцы были деформированы, изогнуты, с осыпавшимися стеклами. Остро пахло горелой резиной и бензином, который видимо, вытекал из пробитого бака. Но пожара пока не было.
Ирэна лежала без сознания, выпав из водительского сиденья. Она была не пристегнута ремнем безопасности и потому, Забелину подумалось, что её будет легко извлечь оттуда.
