Мюллер недовольно сморщился, ему сейчас только о пустяках базарить, но ответил в тон вокзальному начальнику:
– Дела замотали, Петь! Но… будет тебе и сауна, и шашлыки, и толстушки, до которых ты большой охотник, только чуть позже.
– Потребовалось что?
– Потребовалось! Но не мне, а самому Долматову.
– Вот оно что! Слушаю тебя, Юра.
– Нужно два билета в спальный вагон на сегодняшний вечерний поезд до Москвы!
Начальник вокзала попытался что-то возразить, но Бананов не дал ему сделать этого:
– Ты, Петя, учти, Долматов – не я, он вместо сауны и проституток может тебя самого того… Ну ты понял, знаешь его. Так что лучше подсуетись и к 17.00 лично привези билеты ко мне. Все, друг, до встречи!
Мюллер бросил трубку, вызвав к себе начальника отдела кадров.
Он действовал так, как и предполагал Рудаков.
Затребовал дела работающих или уволенных за текущий год мужчин, когда-либо принимавших участие в боевых действиях. Посмотрев их, отобрал четыре папки, среди которых было и досье на Владимира-»афганца». Вызвал к себе одного из своих помощников – Стрелочника, Павла Авдонина. Бросил ему дела, приказав:
– Вот тебе, Паша, четыре дела. Пробей их. Задача – определить, кто из бывших или настоящих работяг этих досье мог провести акцию с краном. Поговори с людьми в рюмочных, что разбросаны вокруг, особенно в кафе напротив конторы, делай, что хочешь, но завтра я должен знать имя исполнителя диверсии на заводе. Усек?
Стрелочник покорно ответил:
– Усек!
Бананов продолжил:
– И еще, Павел, пацана, сына Шевченко, доставь сюда, ко мне в кабинет, да прикажи привести его в порядок, помыть, накормить, приодеть. Это все. Свободен, как муха.
Стрелочник покинул кабинет шефа.
А Долматов в это время звонил жене сына:
– Маша?
– Да, Игорь Владимирович?
– Как дела, Маша?
– А какие у меня могут быть дела? Муженек, сыночек ваш, вот в очередной раз загулял! Хорошо, что хоть на этот раз сам куда-то свалил, а не домой проституток притащил!
Владелец завода оборвал сноху:
– Ты – женщина, и не твое дело обсуждать дела мужчин! Насчет гулянок и проституток я с ним поговорю, но сейчас он не развлекается. Антон попал в беду! И для его спасения надо, чтобы ты прокатилась в Москву и обратно. Отъезд – сегодня в 21.00. С тобой будет восьмилетний мальчик. Поедете в двухместном купе. В столице пацана заберут у тебя, ты же вернешься обратным рейсом. Поняла?
– Смутно…
– Короче, готовься в дорогу! В 16.30 за тобой заедут и доставят ко мне на завод, здесь я тебе подробнее все объясню. Собирайся! Все!
Ровно в 17.00 начальник железнодорожного вокзала Петр Андреевич Андреев передал Бананову три билета, два на сегодняшний московский поезд, один на рейс обратно.
Бананов тут же передал билеты Долматову. За пять минут до того, как к боссу доставили жену его сына и мальчика-заложника. Тот немного похудел, но в общем выглядел неплохо. В чистом костюмчике, с новым школьным ранцем за плечами.
Игорь Владимирович, оглядев обоих, обратился к сыну Шевченко:
– Вот и все, Сережа, твое вынужденное отсутствие в семье закончилось, ты едешь к папе с мамой. Вот эта тетя, – он указал на Машу, – отвезет тебя к ним сегодня вечером на поезде. Ты доволен?
Мальчик утвердительно кивнул головой.
Долматов перевел взгляд на родственницу, приказав Бананову вывести Сергея в приемную. После чего начал инструктаж снохи:
– Ну а ты, соответственно, будешь сопровождать этого сопляка. Требование к обоим: все время находиться в закрытом купе! Пища, вода, все, что необходимо в дороге, будет упаковано в отдельную сумку. В туалет выходить только вдвоем и только днем. Проводник будет следить за вами, он получит перед отправкой поезда свои инструкции. После того, Маша, как ты передашь мальчика в руки родителей, сразу же возвращайся, на вопросы тех, кто будет встречать пацана, отвечать одно: свекор приказал доставить мальчика родителям, и все! Больше ты ничего не знаешь! Возвращаешься поездом, который отправляется на Павловск, буквально через полтора часа после прибытия первого состава в Москву. Здесь тебя встретят. Держи деньги и билеты! Теперь все понятно?
– Да!
Женщина взяла банкноты и билеты, протянутые ей человеком, которого Маша боялась больше всего на свете.
В 20.30 к зданию администрации ЖБК одновременно с двух сторон подъехали Рудаков с» афганцем» на заднем сиденье «десятки» и Кулибин на «девятке», в багажнике которой лежало необходимое к обороне опорного пункта вооружение из арсенала конспиративной квартиры.
Они встали на противоположных сторонах улицы Салтыкова, имея вход в заводскую контору в поле зрения.
Вскоре прапорщик доложил:
– Командир! Тут меня очень уж пристально пасет один из охранников Долматова.
Рудаков сразу приказал:
– Немедленно уходи в сторону вокзала, там прячь машину где-нибудь среди дворов и не высовывайся до команды!
– Понял, выполняю!
«Афганец» спросил:
– Рексы Мюллера выпасли твоего дружка?
– Похоже на то!
– Это они могут!
Рудаков сменил тему:
– Как твоя семья? Готова к переезду на дачу?
– Ну а куда же она денется?
– С супругой проблем не возникло? Ты ей объяснил ситуацию?
– Все объяснил, и никаких проблем не возникло! Жена у меня хоть и с характером, но понятливая. Когда я ей рассказал о нашей с тобой встрече и о том, что за этим последовало, обиду ее на меня как рукой сняло. Сказала, что сделает все, как скажу. Сама внешне спокойна, но за детей боится!
Майор спросил:
– У тебя их сколько?
– Двое! Сын Олег, 14 лет, и дочь Ольга, десяти годков!
Борис проговорил:
– За семью, Володь, не беспокойся! Там, на даче, их укрыть есть где?
– Если только в погребе, он во весь дом!
– Пойдет! Но не думаю, что псы Мюллера смогут приблизиться к даче! Когда начальник охраны получит по тебе информацию?
– Завтра с утра!
Рудаков вздохнул:
– Значит, и понедельник нам вполне может предстоять нелегкий?
«Афганец» резонно заметил:
– А когда, в какие годы, понедельник считался днем обычным? День всенародного похмелья после выходных! Тяжелый день – понедельник!
Сегодня «афганец» был трезв, в форме! Сидел на заднем сиденье в чистой клетчатой рубашке, джинсах, легких полуботинках, тщательно выбритый, спокойный, сосредоточенный, готовый к бою!
Как только Рудаков убедился, что Сережу в сопровождении молодой женщины охранники Долматова усадили в один из «меринов», майор сразу же повел автомобиль к стоянке перед вокзалом, поставив его так, чтобы все подъезжающие и отъезжающие машины были ему видны. Сзади напрягся Володя.
Пока кортежа Мюллера видно не было, майор задумался.
Сегодня, сразу же по отправлении поезда, они вывезут семью «афганца» на дачу.
Завтра, где-то около девяти вечера, майор должен будет получить сообщение из Москвы о том, что ребенок родителям доставлен, и тут же отпустить сына Долматова. Следовательно, завтра ему, Рудакову, придется находиться в городе, чтобы, отпустив Антона, рвануть в Сахарово. Начальник охраны с утра получит информацию по Владимиру. Но до возвращения сына Долматов-старший не решится на акцию против семьи «афганца». Он может ее начать уже в ночь с понедельника на вторник. Следовательно, ожидать появления бандитов следует с вечера понедельника. Если все пойдет так, как предполагает Борис, то после встречи псов Мюллера надо будет немедленно нанести по Долматову ответный удар – удар по его загородной даче, которого ни он, ни его охрана ожидать не должны. А потом…
Мысль майора прервал «афганец»:
– Едут козлы, командир!
– Вижу!
Кортеж из трех иномарок, сделав круг по площади, остановился у самого входа на вокзал. Из машин вышли четверо мужчин и женщина с ребенком.
– Вон он, Мюллер, собака, – проговорил «афганец».
– Где?
– Справа, в черном костюме, с кейсом в руке.
Рудаков увидел противника.
– Понял! Ты сиди тут, Володя, а я немного прогуляюсь, посмотрю поближе на опасную «шестерку» Долматова, заодно и поезд провожу. Если возникнут какие проблемы, наберешь по сотовому номер, что указан в визитке, лежащей в кармашке чехла перед тобой. Друг придет на помощь! Все, пошел я!
– Счастливо, майор!
Борис вышел из автомобиля, направился в кассовый зал. Посмотрел расписание поездов, вышел на перрон, стараясь не попасться Сереже на глаза.
Вероятность того, что он узнает дядю, была велика, а рисковать сейчас майор не мог. Поэтому, купив в привокзальном ларьке банку «пепси», он зашел с тыла компании Мюллера, пристально вглядываясь в самого начальника охраны и его людей. Затем прошел дальше, сел на последнюю скамейку.
Через двадцать минут, строго по расписанию, подошел московский поезд.
Бананов с охраной проводили женщину и мальчика до восьмого вагона, окна которого были зашторены синими шторами, единственным атрибутом, выдававшим спальный вагон во всем составе.
